Разрывают мою Украину,
Христианский, великий народ.
Укрывает нетающий иней
Полосу окаянных невзгод.
Мне родные до каждого вздоха
Мудрый Харьков и сказочный Львов,
Слышу сердцем как Родине плохо
От незримых, кровавых оков.
Помолюсь я Небесной Царице.
Белоснежным умоюсь снежком…
Утонула в майдане столица,
И беда постучалась в наш дом!
Глава 4 АНГЕЛ ХРАНИТЕЛЬ
Ее звали Юлия, жену Владислава. Они встретились на студенческой вечеринке. Поводов выпить было несколько: Татьянин день, окончание сессии, начало каникул, день рождения хозяина квартиры, которого большинство гостей видело в первый раз. Сейчас Владислав не мог вспомнить, чья это была квартира. Случайно там оказался. Он был зол на товарища, затащившего его на эту попойку. Угрюмо сидел в кресле, в темном углу комнаты, и ловил на себе призывные взгляды девчонок.
Девчонки стремительно пьянели, громко разговаривали и повизгивали. Владиславу становилось всё противнее, он только ждал повода уйти. Когда бестолковое веселье стало перетекать в непотребство, одна из девушек решила покинуть компанию, и Владислав вызвался ее проводить. Так они и познакомились.
«Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить из-за Меня. — Говорит Спаситель в Нагорной проповеди. — Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас».
Обвинения и гонения, оскорбления, издевательства и насмешки. Кто из нас может сказать, что избежал всего этого в жизни? Острое чувство обиды побуждает нас с особым воодушевлением вспоминать утешительные слова Христа. Они так легко возвращают человеку его растоптанное достоинство! Как быстро затягиваются раны самолюбия, если пролить на них бальзам ожидания будущих благ! Но часто, примеряя последнюю заповедь блаженства на себя, мы поступаем как наркоманы, ворующие чужое лекарство.
Чтобы заставить человека работать против собственной культурной парадигмы в рамках любого психоисторического процесса нужно не много по меркам настоящего времени: лишить его памяти о прошлом, понимания настоящего и предложить тусклую картинку небытия вместо будущего, обозначив ее как неизбежность исторического процесса. Метафизика времени в этом случае сузится до инстинктов сиюминутного выживания. Человек, лишенный человеческого, займет уготованное ему место обезьяны. Кто-то, хитро улыбнувшись, скажет, что так и было. Собственно говоря, так всегда и происходило. Сложная комбинация уровней управления дополнялась краткосрочными задачами капитала по сохранению сложившегося паритета сил или его изменения.
Калерию Ивановну пригласили в гости, на крестины внука. От таких предложений не отказываются, тем более, что прошло уже около двух месяцев с тех пор, как она навещала сына. Так сложилось, что молодые жили в другом городе, и общение шло больше по телефону, иногда – спасибо техническому прогрессу – по скайпу. Но сердце все равно тосковало по двум родным мальчикам – взрослому сыну и недавно родившемуся внуку. Хотелось обнять, просто побыть рядом. Материнская любовь срока давности не имеет и не прекращается, когда дети вырастают.
— Твой Бог — бессилен, Клотильда!
К удивлению Хлодвига, его жена ничего не ответила. Она опустила глаза и слегка побледнела, словно его слова причинили ей боль, но она ничего не сказала. Это воодушевило короля продолжать с большим напором:
— Твой Бог тебе не поможет. Его Самого распяли. Он бессилен. — Хлодвиг произносил слова четко и хладнокровно, будто наносил удары в поединке. — Ты, верно, ждешь, что совершив свой обряд, ты спасешь нашего ребенка. Что после Крещения произойдет чудо, и сын совершенно выздоровеет, да?
Когда мы с моим мужем, покрестившись, попали в пустыньку к архимандриту Серафиму (Тяпочкину), можно сказать, что мы получили там дары на всю оставшуюся жизнь. Прежде всего — это были люди, с которыми мы там познакомились: священники, священномонахи, простые чернецы, богомольцы-миряне, юродивые, блаженные — Святая Русь. Одним из таких драгоценных людей был лаврский иеродиакон, который за эти годы стал уже архиепископом.
Но тогда, по благословению старца, он стал нас духовно опекать и просвещать, ибо мы были людьми в церковном отношении весьма темными.
Итак, этот наш просветитель и друг, в те времена студент Московской духовной академии, лаврский иеродиакон, принес нам послушать кассеты с записью лекций митрополита Антония, которые он читал лаврским академистам и семинаристам. Это были лекции о Боге, о пастырстве и о вере.
И вот мы сели вокруг стола, на котором стоял магнитофон, и начали слушать. А потом, на следующий день — стали приглашать друзей, родственников, просто знакомых, чтобы те послушали тоже. И это было ощущение некоего сокровища, которым надо поделиться с ближним, с дальним, со всеми. Когда никого не было — мы слушали сами. И то, о чем говорил владыка, и то, как именно он говорил, — этот его прекрасный голос, и его старомодный благородный выговор, и слог, и интонация — несли голодной душе неофитов, без преувеличения, «неизъяснимы наслажденья». Такой был лютый духовный голод.
На войне-то чудеса!
Пуля-дура, как оса,
Жалит тело белое —
Прямо в сердце смелое.
В церкви тоже чудеса,
Тело Бога и краса,
Лепота старинная,
Житие былинное.
На иконах — чудеса —
Слезы с кровью, как роса,
Лики святы, рученьки
Обложили кучненько.
А в душе-то чудеса —
Опустились Небеса.
Слезы покаянные
В душу окаянную.
Боже Святый, помоги!
Русь больную исцели,
Протяни же вервие
Греции и Сербии!
Глава 3. ЛИКА
Она торопилась на лекцию, лавировала среди снующих студентов. Бросила взгляд на часы и в тот же момент наткнулась на летящего на всех парах Петю. Оба одновременно наклонились поднять выпавшие из рук тетради и неожиданно столкнулись лбами. Рассмеявшись и потирая лбы, разбежались в противоположных направлениях. И только на лекции Лика обнаружила среди своих тетрадей чужую. Пришлось после занятий идти в соседний учебный корпус искать хозяина тетради — аспиранта Свешникова П.
Лика часто вспоминала эту первую встречу. В тот день они вместе шли к метро и рассуждали о Джойсе. Ее поразило, как просто и убедительно говорит Петр. И как уважительно относится к ее мнению. Она совершенно не боялась показаться неосведомленной или вовсе глупой, чего всегда страшилась на студенческих диспутах. За разговорами забыли спуститься в метро, опомнились только когда подошли к станции «Проспект Вернадского». И они решили пройти еще одну остановку до «Юго-Западной».
Посвящается Богоявлению
Воздух розово-священный
Дарит небо нам с утра.
И плывёт, звеня, Крещенье
Мимо каждого двора.
Вновь морозец долгожданный
Разукрасил купола.
Далеко, над Иорданом,
Мирно кружат два крыла.
Пройдёт зима, и снова – те же зимы,
Такая лютая, безмолвная тоска
настигнет мир.
Слова – невыносимы,
Дела безумных – жизнь, да с молотка...
Настанет ночь и будет днём казаться,
И всех слепцов обманом сокрушит.
Нам жизнь дана, чтоб в ней не потеряться,
Господь своих от мрака сохранит.
Непохожий на всех, одинокий Петрушка:
мерзкий кокон — наружность, душа — махаон.
Для чего же уродливой, глупой игрушкой
волей мастера сделался именно он?
Быть потехой, уморой — удел не из лёгких;
Махаону б — луга, не раёшный фонарь.
За «ха-ха» развесёлым — Петрушкины «охи»,
и тоску гримирует румян киноварь.
Что можно понять, глядя на толпу, выплеснувшуюся на улицы Украинских городов?
Ой, много.
Приклоните ухо те, кто не знает гражданской войны. Как красивы митингующие массы по телевизору, правда? Борьба за права, гражданская сознательность и прочие «безумные глаголы»… Уверяю вас, вблизи все несколько безобразнее, если можно так выразиться.
Молодежь, не знавшая ни голода, ни беды, ни преследований, кричит, что «не может больше терпеть!». Чего она не может терпеть, и кто «раздраконил» их малолетние души? Это вопрос в воздух. Чтоб почувствовать себя несчастным, нужно всего лишь прислушаться к голосу тех, кто без меры поносит настоящее и обещает несбыточное будущее. Но скоро этим борцам будет совсем плохо. Так плохо, как они и не подозревали. В случае их победы – хуже буде им даже больше, чем в случае их поражения. Вот тогда по необходимости они и узнают, что такое «не могу терпеть», но будет смешно и поздно. Я лично их жалеть не буду. И вы не жалейте. Человек должен отгребать и отхлебывать плоды своих глупых намерений и безбожных усилий.
Подлецы регулярно выводят на улицы «мясо». Это происходит всегда, во всех странах, с какой стороны не начни изучать историю. Мясо останется мясом в любом раскладе. Кто бы сказал это молодежи, ложащейся костьми в подмостки негодяям, рвущимся к власти?
Одинокий, друзьями брошенный,
лист с окраскою янтаря,
оказался ты гостем непрошенным
во владениях января.
Ты попал в мир чужой, неведомый –
мир морозов и зимних вьюг;
ждут тебя испытания бедами,
мой заблудший, несчастный друг.
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
— Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Горчит Нева сегодня — слезы,
Ни первых, ни последних — тех,
Кто смертные прошел морозы,
Мелькает тоненькая тень.
Ребенок в сером — зацелован
Январским холодом суровым,
С заплаканной любовью — как?
Да чудом жив, и смотрит — мимо
Всё взрослые чеканят шаг,
Алешка, Сашка, Даня, Дима....
Глава 2. ВЛАДИСЛАВ
После тройных похорон Владиславу казалось, будто он попал в безвоздушное пространство. Тот воздух, которым он привык дышать, просто перестал существовать. Внешняя жизнь кипела, у него редко выдавались свободные минутки, но он всё реальнее осознавал тщету происходящего. Внутри зияла пустота. У нее не было зримого воплощения, у нее не было имени, у нее вообще ничего не было, но Владислав явственно ощущал, как она воцаряется в нем, выдавливая равнодушными щупальцами душевные силы и желание жить.
Недобрым знаком закончилась воскресная проповедь Папы Римского Франциска. Голубей мира, которых понтифик выпустил из окна Апостольского дворца в Ватикане, атаковали ворон и чайка.
Неприятный для верующих инцидент произошел после окончания проповеди «Ангелус», в которой папа Римский высказал пожелание, чтобы «в сердцах людей преобладал дух мира и поиска общего блага». Эти слова Франциск обратил, в частности, к Украине, призывая страну к развитию диалога между государственными институтами и гражданским обществом. Кроме того, Франциск отметил, как важно и избегать любых форм насилия.
Чтобы усилить воздействие произнесенной проповеди, папа Франциск решил повторить жест одного из своих предшественников, Кароля Войтылы, и вместе с двумя детьми выпустил в небо двух белых голубей, символизирующих мир.
Решено: на праздничном застолье я буду дамой в лиловом. Как Джуди Денч!
Очень даже презентабельное фото этой оскароносной британской актрисы нашла для меня в интернете моя взрослая дочь.
— Мам, ты не хочешь изменить имидж? — мягким голосом сказала она, поворачивая ноутбук экраном ко мне.
Я встретилась глазами с миловидной, очень коротко подстриженной женщиной весьма преклонных лет. Плечи ее были открыты, в ушах поблескивали бриллианты. В груди моей что-то неприятно кольнуло.
«Первый раз меня арестовали, когда мне было семнадцать. Первый раз всегда страшно. А теперь на моем счету — двадцать арестов и депортации из разных стран мира. Из Украины я был депортирован во время Оранжевой революции. Мне влепили в паспорт фантастический штамп — «въезд запрещен до января 3000 года»! Столько не живут! На Украине я был не меньше 60 раз, работал с ребятами из организации «Пора», учил их, как бороться с репрессиями и арестами, как профессионально защищаться, как организовывать акции протеста. Когда Ющенко пришел к власти, меня по запросу украинского парламента вычеркнули из «черного списка» не въездных. Мне нечего скрывать. Да, я работал и с грузинскими активистами во время Революции роз. А в 2004 меня депортировали из минского аэропорта (я сотрудничал тогда с ребятами из белорусской организации «Зубр»). Позже не впустили в Россию — завернули прямо в Шереметьево. В Азербайджане я успел проехать пол-страны. «Взяли» меня уже в Нахичевани и выслали на родину. Ты называешь меня профессиональным революционером. Ты думаешь, будто можно привезти революцию в чемодане! Но за профессию платят, а моей мотивацией никогда не были деньги. Мне оплачивали только расходы, которые я всегда пытался сократить. Каждый раз, когда я еду на Украину или в Россию, я покупаю билет на поезд, а не на самолет, — так дешевле. В поездах от Киева до Владивостока я научился дружить с проводниками и попутчиками, есть холодную курицу и вареные яйца. После бутылки водки или горилки я совершенно свободно говорю по-русски. А вот на трезвую голову не очень получается. Русские, украинцы и сербы — мы все одна большая славянская семья и отлично понимаем друг друга».
