Русь-скиталица

Безутешной скиталицей просится
На пороге стоит и молчит
Это Русь моя – Богоносица,
Огонёк непогасшей свечи.

Перед миром она словно старица,
Только зря тайну слов говорит.
Вся в огне, от пожара не прячется,
Но сильнее – от боли горит.

И глазницы прикрыты – усталые,
Сохраняют до времени суть.
Эх, слова да дела запоздалые...
Жаль до слёз, но уже – не вернуть.

Путь железный

Луна в окошке мутном,
чаек в стакане синем.
Легко в вагоне утлом
нырять в волнах России.

То проводница плачет,
То тетя режет сало,
То дядя с полки скачет —
Ему стакана мало.

Дрожу под одеялом,
Как бабочка в пробирке.
Прохладно за Уралом,
Зато тепло — в Бутырке.

Спасибо, что мне не даешь улететь...

Спасибо, что мне не даешь улететь,
что держишь меня ты в руке - словно шарик -
за ниточку. Разве б могла уцелеть
я в небе бездонно-высоком? - Едва ли...

Спасибо, что вырваться мне не даешь,
порывам не веришь моим - как и ветру.
За нить привязав, ты меня бережешь,
растишь и лелеешь  - и балуешь где-то.

Спасибо за то, что я всё же -  лечу,
Хоть нить не даёт от земли оторваться.
Потом за полёт - жизнью я заплачу,
сейчас же любовью плачу - чтоб остаться

в руке твоей бережной. Шарик простой –
воздушный и легкий - надутый тобой.

Докатился...

Епископ Гедеон, недавно назначенный на Михайловскую и Наволоцкую кафедру вместо переведенного в другую епархию Владыки Михаила, готовился отойти ко сну. Надо сказать, что сегодня у архиерея выдался многотрудный день. С утра — дела в епархиальном управлении. А вечером — служба в Преображенском соборе. Как же все это его утомило… И вот теперь епископ, еще молодой, но болезненно тучный человек с редкой бородой и одутловатым лицом цвета сырого теста, полулежал на двуспальном ложе, устланном шелковыми простынями, по белизне способными соперничать со снегами Гималаев, положив босые ноги на пуховую подушку. И увлеченно перелистывал страницы… еще пахнувшего типографской краской зарубежного каталога автомобилей. А рядом, на изящном прикроватном столике со столешницей из розового мрамора, лежали еще несколько каталогов, а также номера журнала «Авторевю», «За рулем» и «4x4 Club», что свидетельствовало о том, с каким вниманием Владыка Гедеон относился к достижениям мирового автопрома. Прежде всего — зарубежного.

В ожидании самарянина

Лежит он в канаве, бухой и избитый,
С сердечною раной и мыслью дурной,
А мимо проходят менты и левиты,
Лежит он забытый женой и страной.

Священник пройдет — и невольно отпрянет.
Избитый с лица кровь сотрёт рукавом
И вспомнит, что должен придти самарянин...
Но, кроме тебя, рядом нет никого.  

Этот «трудный» Достоевский…

11 ноября 2014 года исполняется 193 года со дня рождения великого писателя Федора Михайловича Достоевского.

Отношение к творчеству и личности Достоевского еще при его жизни не было однозначным. Кто-то, признавая творческий талант писателя, всё же подчас спешил подметить и некоторую ярко звучащую нотку безумия в его харатере. Другие же люди, напротив, в восторге от всего творчества Федора Михайловича, и саму его личность склонны описывать в возвышенном стиле. Есть и такие, для кого творчество писателя кажется слишком уж тяжелым для восприятия, в некоторой степени даже нагоняющим уныние...

Душа — где больно

Душа — где больно, сердце — что болит:
немеет жизнь в зажиме злобы пекла.
И эту боль Господь не исцелит,
лишь за руку ухватит брата крепко
и поведёт над пропастью и ложью.
А боль — останется, лишь ею выжить можно.

Надежда — крылатая птица

Наконец-то!

Он поворачивает ключ в знакомой скважине. Аккуратно открывает дверь. Сдерживая нетерпеливое сердце, снимает пальто, вешает в его шкаф. Развязывает шнурки на ботинках. Привычным жестом ставит их под тумбочку. Одевает тапочки. И неслышно идёт в ванную комнату.

Он не любит суеты, всему должно быть своё время, считает он. Движения его размерены и чётки. В обычной рутине есть особый ритуал. Словно верность ежедневным привычкам вселяет в него надежду на бессмертие.

Тёплая вода согревает морщинистые руки. Он не смотрит в зеркало. Ничего нового оно ему не скажет. А то, что он — некрасив, всклочен и бледен, он знает сам. Ему шестьдесят три года. Уже не молод, но ещё не стар. Осенний возраст.

Ваши камни

Ваши камни —
на ваши же головы:
камни стен
да на камни сердец.

Пролетая
над арфой эоловой,
я подслушала
ваш конец.

Не расслышала
шум за песнею,
да ветра
подсказали суть:

ох, невесело будет,
невесело —
не сумеете увильнуть.
 

Женька

Плакала холодным дождём поздняя осень. Город казался неопрятным и полураздетым. На деревьях кое-где ещё болтались остатки увядших листьев, природа была почти обнажена. И это «почти» придавало деревьям и кустам какой-то жалкий вид, как у оборванного бродяги. На зелёной ещё траве, грязными пятнами, лежала пожухлая листва. Унылый вид за окном приводил Ирину в глубокое отчаяние.

Всего несколько месяцев назад она была вполне счастлива — Женька назвал Иру своей невестой. Тогда стояла июльская жара, парки и сады изнывали от зноя, и молодежь много времени проводили на местной речушке. Речушка была неширока, но берега у неё были покрыты ярко-зелёной травой и поэтому все любили загорать на шёлковистой отаве, бегать по лужайкам с мячом и просто отдыхать и наслаждаться летом.

Страницы