Омилия

(пер. с украинского)

До порога земли моей
Поспеши же, судьба моя строгая.
Колет осень золоторогая
Клин - печаль теплых лап журавлей.
В очарованной дымке полей
Разверсталась седая дорога...
До порога земли моей
Поспеши же, судьба моя строгая.

Отдаю тебе волю свою,
Отдаю тебе силу, доля,
И раздумий неснежное поле,
И незлого себя отдаю.

                  …и глазной мазью помажь глаза твои, чтобы видеть
                         Откр. 3,18

Почитай старательней «Отче наш…»,
Не твори суды, не общайся с мразью. 
Посмотри на небо. Глаза помажь,
Чтобы лучше видеть, небесной мазью.

А то всё не так — говорить мастак,
Убедишь себя, что богат и светел,
Когда лишь несчастен и нищ, и наг, 
Когда слеп, пока того не заметил.

Ты прости мне, Отче, уныние.
Ты прости мне, мой Отче, тоску.
Всё земное когда-нибудь минет,
Отцветая подобно цветку.

Я повсюду искал своё счастье,
Обжигаясь — писал я стихи.
И не знал о силе причастия,
Собирая магнитом грехи.

Но когда сквозь потери и вьюги
Исповедал печальный свой взгляд,
Мне запели родные пичуги,
И от счастья всему был я рад!

(перевод с украинского)

Длится вечер в бабьем лете,
Между тополем от поля до села
Лебедь-тучка путается в хлебе
Перышки роняет из крыла.

Все роняет и роняет, что поделать сможет?
В небе налеталась до изнемогу.
Ветер перья в спелой ржи исторжет —
Все же хлеба с тучи не пекут.

Вам не понять моей печали —
Мы дети разных измерений:
Вы — из избытка аномалий,
А я — из слёзности осенней.

Мой мир спокоен, не заметен.
Ваш — хоровод из самомнений,
В нём пепел споров, ссор и сплетен...
В моём — лампадный свет молений.

Вам не понять тоски по Богу.
До Бога ль в пекле развлечений?
Где правит плоть — там дух отторгнут
В безумном самоиступленьи.

надо просто смотреть и запомнить
эти лица в заоспинах злых
эти кадры — обломками комнат
больно бьющие — резко — под дых

что-то гонит тебя... кто-то гибнет
на глазах — не успев досказать...
в ослепляюще жаркие «липни»
гласом Божиим рвется гроза

ты укрытый простынкою влажный
от кошмарного сна наяву
должен вызубрить камушек каждый
дна вселенной откуда зовут

Родительская суббота. На столах в Богословской громоздится принесенная снедь: батоны хлеба, стопки имеретинских хачапури, бутылки вина и постного масла, а также разнокалиберные кульки.

У Иверской стоит пожилая прихожанка. На голове у нее кокетливо повязанная косынка на манер гоголевской Солохи. Остальной ее наряд напоминает комиссаршу 20-х годов: кожаная куртка, строгая юбка и сапоги. Это местная знаменитость — Валентина.

Мимо нее проходят люди. Каждый третий останавливается и раскланивается с ней. Диалог примерно такой.

— С праздником! Как вы? — при этом рука вопрошающего ныряет в карман Валиной кожанки, оставляя там денежку.

— Спаси Господи! — чинно кивает Солоха-комиссарша. — За тебя вчера записочку подала.

Устав ходить вокруг да около
Пустых идей, лежу, скучая.
Ни в горы вверх, ни в небо соколом.
А что поделать? Жизнь такая.

Неутомимая попутчица,
Печаль свидания ночного!
Разговориться не получится —
Нашла коса на камень слова.

Междусобойчики совместные
Уже порядком надоели.
И соловьи мои чудесные
Куда-то разом улетели…

Вы очень нравитесь мне, Натали.
Мне люб характер Ваш взрывной и дерзкий.
В судьбе мне сети демоны плели,
И сатана в пути мешал мне мерзкий.

Но я иду с молитвою святой
И побеждаю козни тихим словом.
Мне люб Ваш говор русский, чуть смешной.
Ваш быт изыскан, в меру избалован.

Вы были раньше замужем, пускай.
Невенчанные браки легковесны.
Вам, как и мне, не чужд Донбасский край,
И добрые оттуда ждёте вести.

(перевод с украинского)

Боюсь пошевелиться...Тишина...
Не знал еще такую я и легкость, и свободу:
А, может, это колыбелью с запахом весна
Меня качнула в чистом небосводе,

А, может, кто с благословенным словом
К душе моей так тихо наклонился...
Не знаю, кто... не вижу... отзовися!
Ведь у меня на все в ответ готово!

Нет никого... Одна лишь тишина...
Колышется лишь запах колыбели
И небеса, как изумруд, ниспошлют наземь воду...

                 * * *

Под спудом «эго» — песенный росток,
божественный, он жаждет Света.
Ты обратись душою на Восток
и песнь начни, которая не спета.

Мотив любви на время заглушит
аккорд разноголосый «эго»,
но диссонанс нестоек, разрешит
его в устойчивую песнь Небо.

«Побратимы следами с тобою»

След

Я иду по судьбе,

оставляя следы,

и с другими я связан судьбою:

значит, след мой — в тебе,

свой оставишь мне ты,

побратимы следами с тобою.

Либо катиться, либо карабкаться…

Вопрос не прост и не так банален, как может показаться. Какой принцип надо положить в основу своей жизни? Чему или кому служить? Для христианина во главе всегда Христос, неоспоримо вроде. Но Блоку вот грезился Христос во главе двенадцати. Грезился или правда так было? — вопрос. И каждый отвечает на него по-своему. Но важно другое: каждому ведь может что-то пригрезиться, следовательно надо подстраховаться и задать себе побольше наводящих вопросов. Например, когда, кого и от кого надо защищать? Где та граница, до которой не вмешиваться и после которой вмешиваться непременно, граница до которой соглашаться и после которой не соглашаться, граница до которой принимать и после которой не принимать ни в коем случае? Или, может, вообще лучше жить по принципу «моя хата с краю, ничего не знаю»? Быть на стороне добра? Или лучше над/под схваткой добра и зла?

Наглядным ответом на последние три вопроса является народная байка о святителе Николае, угоднике Божьем, верно отражающая живое народное православие. «Шествуя по земле, святые Никола и Касьян увидели крестьянина, у которого телега застряла в грязи, и он никак не мог её сдвинуть. Касьян, оправдываясь тем, что к Богу надо явиться чистым, не захотел пачкать свои белоснежные ризы и отказался помочь бедняку. А Никола без рассуждений взялся вытаскивать телегу. Его праздничная одежда испачкалась и разодралась. Так и предстали Никола и Касьян перед Господом. Узнав, отчего Касьян так чист, а Никола грязен, Бог дал Николе вместо одного два празднования в году — Никола вешний и Никола зимний. А Касьяну достался один день через четыре года» — 29 февраля. Сказка ложь, да в ней намёк: поспешай на помощь ближнему и тем угодишь Богу.

«Не переживай сынок! Бог даст все будет хорошо! Люблю и молюсь за Вас! Всегда помни о том, что хороших людей больше!», — теплые слова мамы от которых кажется, что и мир становится радужней и красивей. Но, так ли все на самом деле? Где то большинство «хороших людей», с которыми должны мы встречаться изо дня в день? Почему все меньше добра и света в людских сердцах?

Наверное многие из нас помнят слова преподобного Серафима Саровского: «Спасись сам и вокруг тебя спасутся тысячи!». Так вот перефразирав великого старца можно сказать: «Стань хорошим сам и увидишь как хороши стали окружающие тебя люди!». Мы всегда ищем душевности, человеческой теплоты, проявления дружеских чувств в других людях. И встречаясь с ними не так часто, как нам бы хотелось тут же спешим обратиться к Богу с молитвой скорби о современном человечестве. Мы молимся о умягчении злых сердцех, сами не жалея ни на йоту понять «злобу» человека, которая может быть и не является оной по своей сути! Молимся о примирении враждующих, при этом непримиримо и яро отстаивая свою точку зрения! Мы просим у Бога «хороших людей», вешая ярлыки и ставя на место окружающих нас близких и дальних, родных и знакомых.

Главное — это найти нужных людей. Тех, кто сможет помочь хорошенько устроиться в жизни, в бизнесе и т.д. Но как же много на этом пути встречается всякой «мелочи», — тех, кто, кажется, только лишь засоряет наш мир своим существованием! Как много трудится рядом с нами людей, чьи лица мы не вспомним через секунду после того как увидели. Словно маленькие бессловесные муравьи, копошатся они на «задворках жизни». Мы занимаемся решением очень сложных проблем и принимаем участие в важных и значимых мероприятиях! А что они? Чем занимаются эти «невидимые», несохраняемые в нашей памяти люди?

Ничего не изменилось в нашем мире со времен Христа. Мы до сих пор классифицируем и подразделяем людей на «нужных» и «никчемных». И последних мы стараемся вовсе не замечать. «Для меня этого человека больше не существует», — то и дело заявляем мы.

Молитва: кровь, пот и слезы — Твой Гефсиманский сад.
Дух бодр. Плоть немощь носит сна упоительный яд.

Апостолы, спешите в горы! Что же вы спите в сей час?!
Иуда день уж который глаз не сомкнет против вас.

Со стражей, как на злодея, он впереди всех представ,
Лобзанием, в знак лицедея, спутал в оковы Христа.

Зачем же, о, авва Отче, мне предстоящий ад?!
Впрочем, как Ты захочешь, я не вернусь в этот сад.