Жизнь моя, сестра моя,
Как же мне с тобою тяжко!
Плачет сердце под рубашкой
Мерзлым утром января.
И куда ее приткнуть,
Жизнь мою, иголку с ниткой?
Начинаю новый путь,
За собой закрыв калитку.
Гулко поезд прогудит,
Застучат его колеса.
Снег над родиной висит,
Над землей темноволосой.
Как прекрасно мы все непохожи,
Как ужасно порой холодны,
Откровеньями души тревожим,
И не знаем насколько больны…
Ты прости меня, Боже мой, Боже,
Как Один Ты умеешь прощать.
И терпеть научи меня тоже,
И молчать, если нужно молчать.
Не хватило мне воли железной
Обуздать безрассудную страсть.
Торговаться с Тобой бесполезно,
Но не дай безвозвратно пропасть.
Хочется с небом побыть просто рядом,
Словом к нему прикасаясь чуть,
Чтоб надышаться ночною прохладой,
Перед рассветом легко уснуть.
С тихой молитвой уснуть на рассвете —
Боже, помилуй душу мою…
И видеть во сне, как смеются дети,
С ними смеяться, будто в раю.
Мне было 15 лет, когда в 1983 умер дед-кормилец. Мама, оставшись со своей зарплатой инженера 180 рублей, решила пустить квартирантку. Подходящий вариант подвернулся очень быстро.
— У нас будет жить баба Надя, — было объявлено мне в одно историческое утро.
— А кто это?
— Наша бывшая соседка по Нахаловке*. Ей под 90. Тоже с Волги. Как и наши, от голода в Грузию до революции переехала. Потом за грузина замуж вышла. Она нам не помешает. Бабуля — божий одуванчик. Со студенткой проблем больше будет. Разве заранее узнаешь, что за человек и кто к ней будет ходить. А тут все известно. Ходить к ней будет только сын. Надя нас не побеспокоит — будет с нами телевизор смотреть.
Всё чаще в последнее время слышится спор — чем Русская цивилизация отличается от Западной? Ведутся дебаты, ломаются копья — но всё вокруг, да около.
Легко понять разницу позволяет пример поведения русских офицеров, вынужденных покинуть Родину после революции 1917 г.
Характер цивилизации проще всего увидеть в таком вопросе как колонизация.
Судите сами.
«Цивилизованные» европейцы колонизируют Америку: поголовный геноцид коренного населения, агрессивный захват земель, обман и подкуп — вот традиционный набор характерных действий англосакса.
Русские, бывшие царские подданные, колонизируют доселе неизведанные области Парагвая: индейцы получают права граждан (благодаря петиции, продвинутой русскими в Лиге наций), индейцы получают обширные земли в безвозмездное пользование, русские пишут словари для перевода между наречиями индейских племён и парагвайским языками.
И скажу душе моей: душа!
Много добра лежит у тебя на многие годы:
ешь, пей, веселись.
(Лк. 12:19)
Помнится в советское время материалистическое мировоззрение, основанное на законах диалектики, считалось вполне достаточным для полноценной реализации личности.
В основе достаточного мировоззрения лежала система научных знаний, которая, по мнению тогдашней научно-философской элиты, позволяла человеку находить адекватные решения для многих возникающих проблем. Кроме одной. Но это была главная проблема, обсуждать которую элита не любила, и из возможных решений которой вытекали разные смыслы земной жизни человека.
Согласно теории научного коммунизма, после смерти — полное небытие, а значит смысл жизни в саморазвитии личности, активной жизненной позиции, строительстве светлого будущего, которое сами строители не увидят. Ну да, зато дети поживут при коммунизме, которого никогда не будет, потому что невозможно всем дать все, даже если половина всех согласится на половину всего.
Однако далеко не все советские люди воспринимали теорию научного коммунизма, как истинное мировоззрение и нередко над коммунизмом откровенно издевались.
В 1951 году епископ Варнава записал откровения сотрудницы одного учреждения советского Киева.
«Нет у меня смысла в такой жизни. Теперь я понимаю, почему Чехов все твердил о скуке и пошлости. А разве все ограничивается только землей, нигде идеалов не видно, даже под одеялом, скучны они. Эти рекламируемые великие стройки, опять же все в будущем. На что это мне? И чем меня могут утешить новые дворцы культуры, когда самой тошно? Вот верующий другое дело. Он тоже живет будущим, но он его переживает уже теперь».
«В среде интеллигенции она стала полуотверженной, в среде церковной — полупринятой». Это слова — о матери Марии (Скобцовой) из книги Ксении Кривошеиной «Святая наших дней», вышедшей совсем недавно.
«Сегодня перед нами стоит трудная задача — постараться понять не только саму мать Марию, но и попытаться для людей, ее не знающих, максимально приближенно выявить ее психологическую сущность», — пожалуй, так можно определить цель нового труда Ксении Кривошеиной «Мать Мария (Скобцова): Святая наших дней».
«В среде интеллигенции она стала полуотверженной, в среде церковной — полупринятой. Вероятнее всего, это происходило из-за невозможности принять ее такой, какой она была», — пишет автор и этим ставит проблему современного восприятия личности монахини, которую одни христиане уже объявили святой, а другие, в силу разных обстоятельств, пока не могут. Об «обстоятельствах», очень тактично, говорится в книге.
Автор сама не раз называет свою героиню «странной». Но странность монахини Марии (Скобцовой) приоткрывает завесу горнего мира, к которому была всю жизнь устремлена ее душа.
Серый день начинается зимней густой синевой,
Где луна заблестит, как нетронутый елочный шарик.
Улыбается людям с небес наш любимый святой, —
Нет, не зря малыши под подушками радостно шарят.
Но не ведомо взрослым — мы бодрствуем, или во сне,
То ли просто устали от лжи, суеты и бессилья,
Когда черной гадюкой раскол пробежал по стране,
А молебны вздыхают молитвенно: «Боже, помилуй!».
Переждем. Перетерпим. Терпение вечно к лицу.
Отче наш Николае, моли о нас, грешниках, Бога!
Старый год — старый дед добредает покорно к концу.
Рождество — что бы ни было — ближе и ближе к порогу.
Киев, 2013
Ночь, как рай для меня.
День летит в пустоту,
А судьбе как-то побоку, где я:
Толь к зазнобе слинял,
Толь застыл на мосту,
Оторвать от воды глаз не смея.
Я не кум королю,
Я намного скромней.
Мне по вкусу судьба поострее.
Я лжецов не терплю,
Не люблю, хоть убей,
Но и к ним нужно стать бы добрее.
Все дальше мир, короче — время,
Без расстояний слог и смех,
И тлеет вечер, разум дремлет,
Лишь указатель на корме
Полу истёртый, ткнулся в небо,
В соседнем доме счастья ждут ,
И сорван куст пушистой вербы
Возничим в нынешнем году.
И целый век сражались с камнем,
Построив сотни городов,
Здесь человек устал и ранен
Стальною поступью годов.
А за чертою блочных клеток
В поклонах травы на ветру,
Зрачок луны следит за летом
И засыпает поутру.
Четвертая планета принадлежала деловому человеку. Он был так занят, что при появлении Маленького принца даже головы не поднял.
— Добрый день, — сказал ему Маленький принц. — Ваша папироса погасла.
— Три да два — пять. Пять да семь — двенадцать. Двенадцать да три — пятнадцать. Добрый день. Пятнадцать да семь — двадцать два. Двадцать два да шесть — двадцать восемь. Некогда спичкой чиркнуть. Двадцать шесть да пять — тридцать один. Уф! Итого, стало быть, пятьсот один миллион шестьсот двадцать две тысячи семьсот тридцать один.
— Пятьсот миллионов чего?
— А? Ты еще здесь? Пятьсот миллионов... Уж не знаю, чего... У меня столько работы! Я человек серьезный, мне не до болтовни! Два да пять — семь...
Тысяча рук, тысяча глаз,
Мы в теме давно в этот час.
И нам всё равно с дождём или без,
Когда звук бьёт нервы небес.
Кто-то поёт, кто-то молчит,
Мы — стая волков и волчиц:
Любого порвём, кто против пойдёт.
Ну, в общем, здравствуй, народ!
Время рычит, время в обрез,
Тут жизнь начинается вновь.
Вы нас не ждали, мы сами пришли,
Все те, кто поверил в любовь.
Аську никто не любил.
Она была в классе новенькой, эта девочка. К тому же с рыжими торчащими в разные стороны короткими волосами. Но даже дело не в странной внешности Аси. А в характере. Аська казалась злой. Она могла пресильно обидеть колким словом или больно ущипнуть за руку. Просто так. Без причины. Оттого все ребята в классе её сторонились. И Тома тоже.
Вот сейчас они с мамой шли домой из школы, и Тома жаловалась, что классная Марья Васильевна посадила к ней за парту Асю. Эту злую, нехорошую Асю.
На улице моросил дождь, и Тома под зонтиком крепко держалась за мамин локоток. Холодало.
— А знаешь, почему Ася злая? — вдруг остановилась мама и внимательно посмотрела на Тому.
светлой памяти схиархимандрита Ионы (Игнатенко)
Входя в обитель, юноша перекрестился у ворот и торопливо поспешил на службу. Краем глаз заметил несколько нищих, просящих милостыню, и решил подать в следующий раз. Ему хотелось не разминуться с иноком Ионой и поприветствовать его перед началом вечерни. На ум пришла фраза, произнесенная одним институтским преподавателем, который так же посещал этот монастырь, о том, что хорошо подавать милостыню перед тем, как идешь к Причастию, а не после. Всем сердцем молодой студент был согласен с этим доводом. Однако хотелось оправдать себя: сейчас же не обедня, а уже вечер. В этот день он получил стипендию и намеревался подать какую-то мелкую лепту от размена рублевой купюры жертвенной свечи после службы. Скоро вбежав на паперть, и еще раз перекрестившись при входе в храм, молодой человек сник от суеты при звуке монашеского хора.
Президент РФ Владимир Путин провёл традиционную ежегодную пресс-конференцию в Москве. Уже 11-я по счёту ежегодная пресс-конференция главы государства началась в полдень в Центре международной торговли. RT провёл прямую трансляцию.
Накануне пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков заявил, что формат ежегодной итоговой пресс-конференции Владимира Путина меняться не будет, хотя журналистам действительно всё сложнее удивить российского лидера своими вопросами.
Пресс-конференция Владимира Путина ожидаемо стала одним из главных информационных событий года. Президент РФ не ушёл от ответа ни на один вопрос, даже самый острый. RT представляет пятёрку наиболее ярких цитат главы государства.
Чёрные полоски
Ежегодная пресс-конференция Владимира Путина началась с анекдота. Отвечая на вопрос, какими он видит экономические перспективы России в сложившихся условиях, президент вспомнил старый анекдот про чёрные и белые полоски.
Лизнуть американцев в одно место
«Вы спросили, может быть, там третья сторона какая-то есть? — обратился президент к журналисту. — Я намёк ваш понимаю. Мы этого не знаем. Но если кто-то в турецком руководстве решил лизнуть американцев в одно место, то не знаю, правильно они поступили или нет. Нужно это американцам или нет».
Смиренные души расстались с тоской
И темные сны забывают.
И в вере стоят, словно камень морской —
И волны страстей разбивают.
А гордые души легки, словно дым —
Их ветер влечет, куда хочет…
Куда же, душа, мы с тобою летим,
В какие полярные ночи?
7
В тёплой звёздной ночи с тихими, но вдохновлёнными погожцами и жителями ближайших деревень, Елена совершила крестный ход вокруг церкви, слушала дыхание людей, смотрела на звёзды, угадывала поблизости сосредоточенных и торжественно строгих мать и отца и всё улыбалась. Сердце ожидало чего-то большого, поворотного и непременно осчастливливающего навечно.
Впереди хода, который возглавлялся священнослужителями и всеми Охотниковыми, нарастало пение:
— Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!.. — И пока ещё робко и негромко шло от человека к человеку: — Христос воскресе! Воистину воскресе! — И голоса людей свивались со звоном колокола. Огненное, сверкающее хоругвями кольцо обвило церковь.
Елена ощутила на губах сначала показавшийся ей сладковатым привкус слёз.
— Христос воскресе, — шептала она, и словно бы только ей одной отвечали из темноты:
— Воистину воскресе!
Под ногами шуршала прошлогодняя трава и листва — Елена слушала и эту музыку жизни.
Потом посветлело. Раздвинулось небо. Стали гаснуть звёзды, — с востока шёл новый день, он обещал больше весеннего тепла и света.
Странный какой-то глобус,
как будто дверь:
веришь — не веришь,
хочешь — не хочешь,
верь!
Глобус изодран,
кружится голова,
на голове растрёпой
растёт трава.
Странно наверное
видеть такой пейзаж.
Верно хмелеет
мой беззаботный страж.
Нет, мне не выдержать разлуки, —
Проснусь — поеду в гости к Ней,
И стертые губами руки
Коснуться вновь души моей.
Она — смиренней материнства,
Младенец смотрит ввысь и вдаль…
Здесь — предвкушение единства
С тем будущим, что было встарь.
Как сообщают новостные ленты, канадец Пол Волшт после 23 лет брака оставил жену и семерых детей, чтобы начать новую жизнь в качестве 6-летней девочки. Волшт, которому 52 года, требует называть себя «Стефани». Он переехал к друзьям — супружеской паре, которую называет своими «приемными родителями», и живет с ними, наряжаясь девочкой и играя с детьми. Правда, в некоторое нарушение детского образа, он сообщает (с большими подробностями) о своих близких отношениях с «приемным отцом».
Сначала это сообщение кажется более разумным принять за утку — в самом деле, в интернете, в том числе англоязычном, есть целые сайты пародийных новостей. Иногда наши СМИ оказываются в смешном положении, цитируя их на полном серьезе. Но более подробное рассмотрение показывает, что случай реальный — о нем пишут и вполне серьезные источники, есть видеозаписи, в общем, приходится признать, что это произошло на самом деле. Очередной раз выяснилось, что вы не можете вообразить ничего настолько дикого, нелепого и гротескного, чтобы прогрессивные силы не осуществили это на практике в самом обозримом будущем.
Но может, «Стефани» и ее «приемные родители» просто отдельные фрики, которых общество снисходительно терпит? Их поведение, конечно, очень странно, но не тащить же их за это в тюрьму? Вообще-то ситуация, когда взрослый мужчина с тяжелыми нарушениями в сексуальной сфере играет с маленькими детьми, выглядит достаточно серьезной для вмешательства властей. Но дело не только в этом.
