Ночные прогулки

Всё дальше мой город, всё тише
Особый дорожный уют.
И мысли, как серые мыши,
Галопом из сердца бегут.

Хрустят деревенские булки
С вареньем густым по рублю.
Такие простые прогулки,
Я больше и больше люблю.

Пусть давит звонок телефона,
Пусть встречные слепят лучи.
И взгляды смазливых девчонок
Призывно глядят из ночи.

Промчимся легко, словно ветер,
И булки свои дожуём.
Как будто одни мы на свете —
Дорога и друг за рулём.
 
 

Открытие первого русского музея в Австралии

Вот и случилось событие, о котором так много говорили.

7 февраля 2016 г. в день празднования Собора новомучеников и исповедников Российских, почитания иконы Божией Матери «Утоли моя печали» и дня памяти святителя Григория Богослова, в австралийском городе Сиднее открылся Первый Музей русской эмиграции. Музей с первого дня сиднейцы стали называть «казачьим музеем».

Грусть

Поселилась грусть во мне клубочком,
Спряли нитку сердца кудельки.
Замутился киселём источник
И течёт в дыхание строки.

На листке слова немою песней,
Моросит дождями каждый слог.
Листопадом в тишине осенней
Закружились рифмы между строк.

Вьёт кудель бессонницу для ночки,
Гнёздышко для счастья хочет свить.
Грусти загрудинные клубочки
Размотали по тетрадке нить.

Преподобному Андрею Рублеву

Междоусобица, обиды.
Борьба за княжеский престол.
И деревень убогих виды.
И орды дикие монгол.

Сбылось Евангельское слово
(Что может быть его верней?):
Любого града век не долог,
Коль сам разделится в себе.

И носятся над Русью грозы,
И стон и плач слышны на ней,
Но не потушат эти слезы
Еще дымящихся углей.

Вдоль рязанских степей

Окинешь ли взглядом бескрайние дали…?
Вблизи вижу рощи горелых берез.
От зноя здесь травы кругом полыхали,
А нынче стоит посткрещенский мороз.
Вдали ряд понурых, безлюдных домов,
На хмуром погосте заснежено поле,
Еще не исхожено ни по чьей воле,
Среди позабытых могильных холмов.
Откуда такая затерянность края,
Безмерная грусть и печаль тишины?
Затихшее эхо ушедшего рая
В надежде проснуться опять без вины.

От мира черно-белого...

Что говорили-делали 
Разрушить, — и с начала…
От мира черно-белого
Я, кажется, устала.
От ярлыков навешенных,
Где каждый ставит цену,
Где воду носят решетом,
Иголку ищут в сене.
Где тленное и вечное
В словесной мокнет сырости,
…Как трудно боль сердечную
Порой за скобки вынести.

Инклюзивная школа — территория любви

Мой сын учится в инклюзивной школе. Когда 14 сентября мы пришли первый раз в первый класс, во дворе меня ждал шок.

Торжественная часть началась с концерта, подготовленного силами старшеклассников. Человек десять ребят исполнили на разных инструментах несколько несложных мелодий.

Зрители аплодировали. Родители более сдержанно, а школьники — очень бурно, не скрывая эмоций. Один мальчик безудержно смеялся, другой подскакивал на стуле, третий издавал нечленораздельные звуки. Более адекватно вели себя колясочники.

С тяжелым сердцем вслушивалась я в эту какофонию, издаваемую зрительным залом. Никогда прежде я не видела сразу столько инвалидов с разными отклонениями. В голове крутился вопрос: правильно ли я сделала, выбрав инклюзивное обучение для сына вместо обычной муниципальной школы. Ведь психолог очень советовал второй вариант.

Храм

В центре города высится храм.
Спят вокруг пожилые дома.
Мимо люди спешат по делам -
Кто-то крестится на купола.

Из сетей проводов на простор
Золотой вырывается крест.
Захожу я в церковный притвор,
Как в знакомый до боли подъезд.

Здесь светло от поблёкших икон,
Как от окон, распахнутых в сад.
Чей-то вдруг зазвонит телефон -
Обернусь я невольно назад.

Этот храм для меня - словно дом.
Сверху Небо взамен потолка.
Тихо Ангел стоит за плечом
И молитва, как воздух, легка.

Говорю

Говорю — и слышу эхо в глубине,

словно словом отзывается оно во мне.

Говорю слова и чьи-то, и свои:

не слова — сидят на ветках воробьи

и чирикают волшебные слова,

от которых в сердце ухает сова,

от которых не кружится голова;

те слова, что не мои — мои слова.

Ощущая желанья заветные

Ощущая желанья заветные,
Весь во власти мечты,
Я целую записки ответные,
Словно снег с высоты.

А свобода моя неделимая
Несвободой была
До того, как ни с кем несравнимая,
Ты мне душу прожгла.

Обнадёжила сладкою мукою,
Научила летать.
Стала музыкой, словом, разлукою,
Чтобы верить и ждать!

Страницы