Егор Холмогоров

Предстоятель Русской Церкви Святейший Патриарх Кирилл стал лауреатом Национальной премии «Лучшие книги и издательства года — 2015». Вручение премии прошло 18 марта 2016 г.

Награду Первосвятитель получил в номинации «Религия, философия» за книгу «Семь слов о Русском мире. Всемирный русский народный собор».

Также в этой номинации премию получил и. о. первого зам. председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Александр Щипков за цикл философско-­аналитических статей в «Литературной газете» — «Патриотизм и национализм как факторы российской истории. Коллективная монография».

Премия учреждена в 2000 году Русским биографическим институтом, «Литературной газетой», Российской государственной библиотекой и Культурно-просветительским центром «Орден».

С того самого момента, когда Россия схватилась не на жизнь, а на смерть с боевиками ИГИЛ, мы ждали, что и у нас случится нечто в духе их рекламных клипов. Нечто из ряда вон выходящее, не согласующееся с понятием о человеческой нормальности.

Жуткая действительность все равно сумела удивить. Полчаса у станции метро «Октябрьское поле» разгуливала женщина в черном. С криками: «Аллах акбар! Я вас всех ненавижу! Я сейчас взорвусь!» она размахивала отрезанной головой несчастного маленького ребенка. Ужаса только прибавилось, когда выяснилось, что перед нами не террористка в строгом смысле слова, а узбекская няня, принятая небогатой русской семьей к больной девочке. Убийца списывает преступление на расстройство из-за измены мужа, но можно ли ей верить?

Бытовая версия о тяжелом психозе, возникшем у нелегальной мигрантки Бобокуловой, пока остается основной, однако черные одежды, типичные для исламистов выкрики, чудовищный антураж, который в последние полвека встречается почти исключительно на Ближнем Востоке — ​все это нуждается в объяснении. Возможно, людоедская символика вылезла из подсознания свихнувшейся женщины как своеобразный язык ненависти — ​как если бы маньяк в Европе разрисовал себя свастиками. И тогда неизвестно, сколько еще слетевших с катушек при тех или иных обстоятельствах мигрантов вдруг поступят схожим образом...

Провозглашение Президентом России патриотизма национальной идеей России может показаться тавтологией. Масло масляное, нацидея — патриотическая.

Но Россия — страна парадоксов и у нас никакой тавтологичности тут нет. Не менее важной и гораздо более политически влиятельной идеологией чем патриотизм у нас было западничество. В представлении западников Россия не имела ни малейшего права на существование в качестве самостоятельного исторического и цивилизационного феномена. Единственным позитивным для нас историческим исходом было самоуничтожение, растворение без остатка в Западе.

Несколько сот лет, по меньшей мере с того момента, как Петр Чаадаев уверенно провозгласил, что в историческом смысле Россия бесплодна и ничтожна, а его продолжатель Владимир Печерин написал стихотворение о том, что «сладостно Россию ненавидеть и жадно ждать её уничтоженья», патриотизм отнюдь не был в России всеобщей и не оспариваемой никем само собой разумеющейся идеей.

Наоборот, подавляющее большинство наших политических элит были западниками, делившимися на западников радикальных и западников трусливых. Радикальные западники считали и считают, что Россия должна самоликвидироваться с максимальной скоростью и не считаясь ни с какими жертвами, включая иностранную оккупацию («умная нация покорила бы весьма глупую-с»). Трусливые западники полагают, что слишком быстрое растворение России невозможно по историческим условиям и предлагают действовать применительно к подлости — растворять самостоятельность России и медленно, черепашьим шагом, но неуклонно стирать идентичность России.

Столичная либеральная интеллигенция никак не может отойти от шока: толпы москвичей и москвичек на лабутенах и без стоят в длинной очереди в ЦДХ на Крымском Валу… на выставку Серова. И даже снесли на пути к прекрасному какую-то дверь.

Впрочем, двери в ЦДХ на снос давно напрашивались: привычка тамошней охраны держать людей на морозе не имеет оправданий; это знает каждый посетитель книжной ярмарки Non/fiction. Как видим, любители русского искусства оказались «конкретнее» любителей иностранных книг.

Но не эта воинственность поклонников Серова так возмущает либералов, а сам факт любви к русскому искусству. Ненависть, истерика и отвращение у наших потенциальных «освободителей» зашкаливают. Кто-то из прогрессивных людей шутит шуточки, кто-то отпускает презрительные комментарии, кто-то постит издевательские «анимированные гифки», где специальный кран выкидывает людей из очереди, кто-то наполняет всё рассуждениями про «в серой стране, где серое небо, серые дома, серый народ и серый президент, художник тоже серый».

Во вторник 24 ноября в Минобороны РФ впервые с начала операции в Сирии сообщили о потере самолета. Как рассказали в ведомстве, штурмовик Су-24 потерпел крушение, предположительно, в результате обстрела с земли. Самолет упал с высоты 6 тыс. метров на территорию Сирии, сообщает РИА «Новости».

На севере Сирии сбит российский военный самолет Су-24. Это первая потеря ВКС России с начала воздушной операции в САР. В Минобороны отмечают, что Су-24 находился на территории Сирии и что, предположительно, борт сбили с земли. По словам турецких военных, самолет нарушил воздушное пространство Турции и после десятикратного предупреждения был атакован. Пилотам удалось катапультироваться. Одного из них задержали местные жители.

Комментарий Егора Холмогорова

Крушение российского бомбардировщика в небе над Сирией и последовавшее обвинение, что наши ВКС якобы нарушили турецкое воздушное пространство, подвели мир к порогу большой войны как никогда близко со времен Карибского кризиса.

Ничего удивительного в этом нет, хотя последние два года Москва и Анкара постоянно демонстрировали друг другу дружелюбие. Но это было дружелюбие противников, объективно обреченных на смертельную вражду, которые, однако, считают крайне невыгодным для себя ссориться.

Исторически Турция владеет «ключами от нашего дома», как называли черноморские проливы Босфор и Дарданеллы еще в XIX веке первые русские геополитики. Лишь с большим трудом в XVII-XIX веках России удалось выдавить Турцию из Северного Причерноморья-Новороссии и Крыма.

Пока Нобелевскую премию по экономике дают за африканскую бедность, одна из самых важных книг, объясняющих природу нашего богатства и нашей бедности, остается в тени. Есть человек, рассказавший о будущем капитализма все.

Не так давно журнал «Плейбой» объявил о прекращении публикации фото обнаженных моделей. Умер символ «золотого тридцатилетия» (1945–1975), доступная карьера, доступные дома, доступные машины, доступные женщины. Потребительский рай окончательно уходит в прошлое. Тома Пикетти, экономический гений, объяснивший, почему богатые теперь будут становиться богаче, а все остальные — и на Западе, и в России — беднее, пока не получил Нобелевскую премию по экономике, но обязательно её получит.

Книга «Капитал в XXI веке»* потрясла воображение экономистов и политиков, а британские лейбористы готовы на основании теории Пикетти осуществить экономическую политику по конфискационному налогообложению богатейших классов с целью не допустить дальнейшего распространения неравенства.

Поскольку цена теории Пикетти — триллионы долларов, то, разумеется, немедленно начались нападки со стороны либеральных экономистов из Financial Times. Знакомство и с книгой, и с этими нападками убеждает, что в основном это диффамационная кампания, наподобие тех, которые заказывают табачные монополии против докладов о вреде курения.

В чем же состоит эта новая теория и какое она может иметь значение для нас в России?

Публицист Егор Холмогоров — о смерти одного из выдающихся русских художников XXI столетия Павла Рыженко

Внезапная и преждевременная кончина 16 июля на 44-м году жизни Павла Рыженко — тяжелейший удар для русской культуры. В самом расцвете творческих сил от нас ушел мастер, сочетавший утонченность детального реалистического письма, почти утраченную современными художниками, мощный талант военного и исторического живописца, умение эмоционально захватывать зрителя пронзительными сюжетами и, что особенно удивительно, бескомпромиссный русский патриотизм.

В давешнем нашем споре патриотов с космополитами одним из постоянных аргументов последних была навязчивая тема, что патриотическому искусству не хватает утонченности и техничности, что всё это поп-арт для бедных, потакание «низким вкусам толпы», в то время как пародийный лай и публичные хулиганства да инсталляции постмодернистов — это передний край искусства и бездна благовкусия.

Я принадлежу к поколению, которое выросло на стихах Юнны Мориц. Не припомню, была ли у меня в детстве книга. Возможно, что нет, да оно было и не нужно. У каждого из нас была пластинка на которой поэтесса («поэтка», как предпочитает выражаться Юнна Петровна в своей лирике) звонким очаровательным голосом читала свои детские стихи вперемежку с песнями на них Татьяны и Сергея Никитиных.

«Я валяюсь на траве — сто фантазий в голове…»,«Слониха, слоненок и слон устали стоять в зоопарке…», «Пони мальчиков катает, пони девочек катает…»,«Кто Сазану и Фазану дал такие имена…», «Вот идет белый гусь, это очень смелый гусь…»

Ну и, конечно, бессмертный резиновый ежик.

Мориц переняла насмешливую абсурдистскую традицию детской поэзии, восходящую к Хармсу, но изрядно ее гуманизировала. В ней исчез холод хармсовского отчаяния, и абсурд стал теплым и уютным, как игрушки нашего детства.

Западная философия и теология права строится на положении Ансельма Кентерберийского о том, что всякий грех есть преступление за которое должно уплатить страданием. Страдание есть неизбежная и дозируемая плата за грех. Г. Дж. Берман в своей работе «Западная традиция права: эпоха формирования» подробно анализирует эти теологические предпосылки западной системы права и, на этом фоне, подкалывает православную традицию за «недоразвитость» юридического мышления, проявляемую в «онтологическом» понимании Искупления, как заделывания прорехи в мироздании, а не как уплаты по счетам Адама.

I. Слезинка ребенка

Выросший из православной традиции Достоевский своими точными вопросами буквально взрывает конструкцию Ансельма. Оказывается «юридическая» традиция с её представлением о всеобщей компенсации становится возможна только если игнорировать большую часть некомпенсируемых и не могущих быть компенсированными страданий, «зашитых» в повседневность нашего бытия. Да-да, речь о той самой «слезинке ребенка», над которой любят насмехаться наши недорощенные берии из полуинтеллигенции:

Трагедия Хатыни повторилась в центре Одессы. «Правый сектор» и ультрас сжигали людей живьем, душили дымом, заставляли выскочивших из окон окровавленных жертв ползти, а затем добивали битами, одному из активистов прямо под видеокамеру отрубили ногу лопатой. Более сорока человек приняли мученическую смерть от фанатиков «единой Украины» на русских костях и русских смертях.

Мы всё это видели своими глазами. В прямом эфире. Каратели не стеснялись своих действий. Не скрывали их. Приговаривали: «Хорошо колорады горят» («колорадами» они называют людей с георгиевскими ленточками). На фоне спасенного ополченцами в Славянске тем же утром пилота украинского вертолета, расстреливавшего город ракетами, эта упоенная жестокость доказывала — речь идет не о столкновении двух политических позиций в одной стране, не о столкновении двух государств или наций.

Для русского народа это очень похоже на начало Третьей Отечественной. Нас никому не удастся убедить в том, что речь идет о «локальном конфликте», в соседнем иностранном государстве, что существуют какие-то экономические и геополитические интересы, которые могут диктовать нам невмешательство. Мы не сможем спокойно жить зная, что где-то совсем рядом по нашей родной земле, по нашей родной стране, а напомню, что большинство из нас родилось в одной стране с Одессой, ходят выродки, больные жестокостью.