Янтарный день бежит по жилам,
Наполнив сердце до краёв
Лиловым солнцем, летом, силой,
Медовым запахом цветов.
И я, растроганно-свободный,
Счастливый, проще говоря,
Готов смириться с чем угодно,
Но только лишь до ноября.
Другой язык придёт с дождями,
Другие сны, другие мы,
А там уже не за горами —
Скупая проповедь зимы…
Гендерная идеология в наши дни является инструментом власти. Примерно также, как в средние века — и, особенно, после Реформации — в качестве инструмента власти использовалась религия. Принцип Аугсбургского мира, «Чья власть, того и вера», был вполне обратим — чья вера, того и власть. Утвердить свою власть над людьми можно было, принудив людей верить и молиться так, как скажет правитель. Это, конечно, могло иметь очень мало отношения к собственно, вере в Бога и богословским спорам как таковым — речь шла именно о власти. Во времена королевы Елизаветы Английской Папа Римский считал, что Елизавета — узурпаторша и еретичка, которой ни один добрый христианин не должен быть верен, а вот Архиепископ Кентерберийский, понятно, считал ровно наоборот, и быть католиком или англиканином означало, прежде всего, присягать различным центрам власти. Богословские рассуждения имели очень мало отношения к делу. Они превращались в символы лояльности той или другой стороне.
Идеологическое содержание, в принципе, может и отсутствовать — допустим, могущественный правитель N провозглашает, что носить, скажем, малиновую одежду есть признак доброго и справедливого человека, находящегося на правильной стороне истории, а носить одежды других цветов — гнусный обычай, выдающий злобных троглодитов, которым не место в цивилизованном обществе. Этими словами малиновая одежда из предмета нейтрального превращается в знак лояльности и повиновения правителю N, и в инструмент распространения его власти — те, кто напоказ облачаются в малиновое, признают именно за N право решать, кто тут добр и справедлив, и кто находится на правильной стороне истории, а к кому нужно принимать строгие меры, как к злобным троглодитам.
Проверка в Ивановской области вскрыла многочисленные нарушения в тратах бюджетных средств на организацию чаепитий в клубно-библиотечном объединении Плеса, сообщает облпрокуратура.
По данным надзорного ведомства, с 2014 года плесские библиотекари незаконно тратили бюджетные деньги на чаепития. Всего удалось выявить 31 случай расходования бюджетных средств на цели, не предусмотренные уставной деятельностью, на общую сумму 27 тысяч 695 рублей.
«Утвержденный 30 ноября 2014 директором муниципального казенного учреждения клубно-библиотечного объединения Плесского городского поселения акт подтверждает расходование денежных средств в сумме двух тысяч рублей на организацию и проведение чаепития. Проверкой обнаружены аналогичные акты от 1 октября 2014 года на сумму 2 тысячи рублей, от 21 декабря 2014 на тысячу рублей и ряд других», — пояснили в прокуратуре.
Взыгрался воскресный день —
Приблизилось небо радугой.
Тепла долгожданного сень
Окутала землю надолго.
Весна! И природы младость
Неистова от щедрот.
Опять весна — и радость:
Помилован этот год!
В ряд тюльпанчики стоят
У двора соседа.
Светел розовый наряд,
Отступают беды.
Пахнет свежестью апрель,
Рощи вырастают.
Птиц знакомая капель
Вдаль летит, не тая.
Я выхожу Христа искать
Под темным ливнем звездопада,
В домах запряталась тоска
И тучи над Невой в нарядах.
А мне вот радостно глядеть
На небо из глухих колодцев,
Здесь дождь, за Иорданью — день
Наполнен звоном колокольцев.
Солнце на небе круглое, желтое. Как спелое яблоко у бабушки в деревне. В кустах воробушки шумят. То ли играют, то ли ссорятся. Яркие головки одуванчиков высунули макушки.
— Мама, а когда одуванчики вырастут?
Егорка держит маму за большой палец.
— Как вырастут, сынок? — не понимает мама.
— Ну, когда они вырастут, и детишки будут на них дуть, а они улетать в небо?
Мама улыбается.
— Вырастут, малыш, скоро вырастут.
Покуда живы — ждем награды.
Она бывает высока —
Поэта из земного ада
Достала Господа рука.
2014
Многоликое Чёрное море — святое, с тех стародавних годов,
как волнами ласкало и обнимало казнённых рабов,
им надгробными песньми горько взывало, а живым не находило слов,
и в себе растворяло, стеная, умученных кровь, —
дар заветный, забытый, проступающий маками из земли.
Где ступали патриции и ромеи, пали ниц ковыли:
души верные клонятся в памяти крымских сынов.
Не от тех ли песен звучанья — бархатная красота холмов,
ясносветлая радость — не той ли печали сродни глубине?
Полон думой целительной воздух в этой земле
задохнувшимся в чаде мимолетных суетных снов.
Задаёшь в Google «Пасха, картинки», и выпадают всевозможные куличи да яйца, ну, ещё кролики да милые детки или барышни. Не Христос! — и дело тут не только в гугле.
После прихода Христа, после всего Им для нас совершённого, мы умудряемся жить так, словно Христа не было и нет. В лучшем случае сводим Его к персонажу церковной истории и церковного ритуала. В худшем — даже говорить не стоит…
Какой странный мир мы умудрились построить: в нём нет места ни Богу, ни человеку, ни животным как они есть — пост-христианский мир (нелепое словцо).
А был ли он когда-нибудь по-настоящему христианским — этот мир, если сумел стать постхристианским? В том и дело, что не был. Но хотя бы притворялся, имитировал. Теперь и в этом нужда отпала.
Варваризация мира, осуществляемая прямо на наших глазах, принесёт ещё немало сюрпризов, о которых постхристианское человечество пока не догадывается — боится догадаться, ленится.
Хула на Духа Святого — это добровольный отказ от плодов Духа, сознательный выбор греха вопреки свидетельству Духа о том, что это — грех. И человеческая цивилизация сознательно погружается в тотальный грех.
Надо понимать, что язычество дохристианское (как немощь человеческого естества) и язычество постхристианское (как сознательное зловолие, уклонение от Христа) — это не одного порядка явления.
1. Право на восьмичасовой рабочий день. Впервые в мире в истории человечества.
2. Право на ежегодный оплачиваемый отпуск. Впервые в истории человечества.
3. Невозможность увольнения работника по инициативе администрации или хозяина без согласия профсоюзной и партийной организации.
4. Право на работу, на возможность зарабатывать себе на жизнь своим трудом. Причем выпускники профессиональных учебных заведений имели право на обязательное трудоустройство по трудовому направлению с предоставлением жилья в виде общежития или квартиры.
5. Право на бесплатное общее и профессиональное образование. Причем, как среднее профобразование, так и высшее. Впервые в мире.
Если нет Христа, то крышка гроба — мир,
могильный камень на душе:
жаждущая, алчная утроба рядит пир,
хотя мертва уже.
Если нет Христа, то нет отрады,
нет надежды, радости, любви.
Лишь Спаситель раздаёт награды
и нелепы без Него мольбы.
Если нет Христа, то нет и солнца —
разве может без Него сверкать
вымытое начисто оконце
или в небе ангельская рать?
Помолись я прошу обо мне.
Вместо тысячи слов, пусть без рифмы,
Помолись ты в ночной тишине,
И твои Он услышит молитвы.
Помолись. Чуть забрезжить рассвет.
С переливами птичьего гама
Каждый вздох твой и каждый привет
Донесётся до Божьего храма.
На рассвете молитва чиста,
На рассвете лучиста молитва.
Светлый Лик Иисуса Христа
Явит утренняя палитра.
День так быстро пролетает
Мать дочурке напевает:
«Баюшки-баю,
Не ложись ты на краю...»
Покапризничав немножко,
Зайку подтянув под бок,
Маму спрашивает крошка:
«Спит ли ночью Бог?»
— Знаешь, дочка, Бог не спит
На людей с небес глядит.
У Него забот полно:
Жизней ткет он полотно.
ПАСХАЛЬНАЯ РАДОСТЬ
На небе мысленном опять —
не миф, не сказка! —
встаёт — ничем не удержать!!! —
Святая Пасха!
Восходит праздник к небесам
зарёй спасенья —
и ниспадает в души к нам
Свет Воскресенья.
И в день — единственный в году! —
смотри в оконце! —
у ранних пташек на виду
играет солнце!
Вериги смерти сокруши!
Сон ветхий отряхни с души!
В полночный час — двух стрелок перекрестье —
Христос Воскресе!
Как светозарна эта ночь!
Ничто не в силах превозмочь
Светоносного начала дня предвестье —
Христос Воскресе!
О, Пасха Красная Господня!
Играет небо в преисподней
И вся земля ликует в поднебесье —
Христос Воскресе!
Облака, как полотнище паруса
Хочется в небо с ними.
Богородице Дева, радуйся!
Радуйся о Воскресшем Сыне!
Самое страшное прожито,
Болью по сердцу вышито.
Солнце взошло Божие
Слезы Твои высушить.
Сегодня уже не вспомниться
Терний — людская злоба.
Замерли мироносицы
Возле пустого гроба.
Здесь пелены оставлены,
Жен голоса несмелые…
Там облачают ангелы
Спасителя — в снежно белое!
Повсюду благовест звучит,
Взмывают птицы над крестами.
И к нам доносится с небес:
«Христос Воскресе! Боже с нами!»
Поют весенние ручьи,
Мир обновлением восславлен.
И мы, счастливые, кричим:
«Христос Воскресе! Боже с нами!»
— А ведь ты Меня не любишь, — сказал Господь, протягивая Свою руку в ответ на мою, вытянутую для приветствия.
Я легонько пожал его кисть в своей. Рукопожатие получилось не таким страстным, как я думал.
— Люблю, Господи! — возразил я. — Разве Ты не видишь, сколько я тружусь для Тебя?!
— Не вижу.
Он сидел рядом со мной за праздничным столом, но радости не было. Инерция мысли несла меня к списку добрых дел, который хотелось озвучить, но я пресёк себя и запнулся.
Разговор не клеился, и Господь решительно встал, чтобы выйти.
— Господи, — взмолился я, — не уходи! Сегодня же Пасха: жена напекла вкусных куличей и наготовила много еды. Мы ждали Тебя!
— Пасху Свою Я хочу разделить с теми, кто знает в чём Моя Пасха, — сказал Господь и направился к выходу.
Казалось, Он куда-то спешит.
В аллее липы от крутой зимы
Черны — весна не оживит их кроны,
На голых ветках хмурятся вороны,
Как часовые февраля и тьмы.
Нет никакого прока от весны
Для душ иных, как и для лип аллейных —
От стужи жизни, от чернил портвейна,
Как дерева померзшие, черны.
