Кроме легкой морщины
Общих черт не видать,
Вырос сын, а с картины
Смотрит юная мать.
И родство, как синоним,
Разделило века,
В этой древней погоне
Реки лились песка
На равнины и горы,
На бетонный понтон,
Хватит всем на раздоры,
Даже тем, кто влюблен.
Хватит выстроить храмы
И сковать берега,
Где уставшие дамы
В сердце греют снега.
Девушка, жившая в маме.
Гроздья баюкавших слов.
Редкой породы вниманье.
Выпеченная любовь.
Скупо она улыбалась.
Бедно порой нам жилось.
Ветром носило усталость,
Кисла забытая злость.
Хрюкал сарайчик невзрачный.
Гордо паслись индюки.
И ноябрел шумный праздник
Флагами красной реки…
Вроде, простые слова. Но сколько в них глубины и скрытого смысла. Четкий и правдивый ответ на самый сложный вопрос. И очень честный.
Правда, за такую частность ученику в школе придется отвечать. Но позднее, ответственность за излишнюю самоуверенность может быть серьезнее. Уж лучше сразу честно признаться в собственной некомпетентности. Честность уважают больше, чем наглое хвастовство.
Каковы ваши планы на будущее? Их много, а вот что получится — другой вопрос. Мать часто ругалась, что у меня не голова, а помойка. Вроде, знаю много, но все какой-то мусор. Каши из него не сварить. Или каша получится несъедобная.
За чугунной парковой оградой,
Как и много лет тому назад
Наступило время листопада,
Расправляет крылья листопад.
И летит — неуловим и светел,
Заметая в воздухе следы,
Солнечными пятнами на ветер,
Лодочками темными в пруды.
Мы его полету тихо рады,
Мы тоску оставим на потом.
Наступило время листопада —
Время сказки перед зимним сном…
Как ее сейчас неслышна поступь,
Как, листвою палою шурша,
Солнце на руках качает осень,
Точно мать больного малыша…
Маленькая поэма
1.
Ночь короля
Быть королем — непростая работа,
Как от ответственности отдохнуть?
В маленьком мальчике кровь Дон Кихота
Не позволяет спокойно уснуть.
Детская ясность и доброе сердце
Несовместимы с пожаром идей.
Матиуш, гибнет твое королевство,
То, что хотел ты создать для детей.
Трубы надрывно рыдают за ветром,
Кони о землю копытами бьют, —
А над столицею призраки гетто
Желтыми звездами страшно встают.
Песочные часы. Когда-то ими измеряли время.
За тонким стеклышком тянулась золотая нить.
И сколько прежних поколений
Ей торопилось житие свое расшить,
Смотря то на узор, то на иконы,
Прислушиваясь к шороху песка,
Пока стежки не обретут похожесть,
Пока из рук не выпадет игла…
Забытые часы хранят былое время.
Вернется ли когда-нибудь?
Где и когда, какое племя
Решится их перевернуть?
май 2014
Не хватает ни силы, ни правил,
И терпению вышел предел.
Я бессмыслие споров оставил,
Будь, что будет. Зря только шумел.
Три весны пробежали, как десять,
Почернела души борозда.
Смотрит сверху в костёр полумесяц,
Нипочём ему боль и года.
Есть у счастья другие мотивы,
Я за них ухватиться готов.
Убежать от людей этих лживых
Без прощальных надуманных слов.
Ведущие мировые СМИ в дни сессии Генассамблеи ООН уделили особое внимание двусторонней встрече Владимира Путина и Барака Обамы. Переговоры президентов сразу попали на первые полосы газет. Первая полноценная за два года встреча президентов РФ и США продлилась дольше запланированного — вместо часа первые лица проговорили около полутора часов. На пресс-конференции по итогам переговоров Путин назвал их конструктивными и всячески старался избегать резких слов. Это контрастировало с его выступлением на Генассамблее ООН, с трибуны которой Путин подверг США критике. Госсекретарь США Джон Керри заявил, что Барак Обама и Владимир Путин смогли сблизить позиции по ситуации в Сирии во время встречи в Нью-Йорке. Ранее Путин назвал эту встречу «конструктивной» — это дает надежду, что стороны смогут преодолеть разногласия и найти компромисс в решении сирийского конфликта. Диалог по Сирии между обеими странами продолжится в «самые сжатые сроки», пообещал пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков.
Корреспондент RT Гаяне Чичакян рассказывает о заголовках в СМИ и о том, что именно обсудили лидеры двух стран.
Разногласия между лидерами России и США проявились в их выступлениях на Генассамблее ООН. Владимир Путин резко раскритиковал США за поддержку боевиков в Сирии и политику смены режимов в целом, а Барак Обама обвинил Путина в недостаточном стремлении к демократии. И это еще не всё.
«Несмотря на то, что мы помогли ливийскому народу положить конец правлению тирана, наша коалиция могла и должна была сделать больше, чтобы заполнить оставшийся вакуум», — заявил президент США с трибуны Генассамблеи ООН.
Сирийский интерес России — фактор, который никто не может игнорировать
События в Сирии и вокруг нее явно развиваются по другому сценарию, чем во всех прочих странах «арабской весны». Забуксовала информационно-пропагандистская машина, сработавшая в Ливии и Египте: альянс западных и арабских СМИ не обеспечивает нужного для принятия соответствующих военно-политических решений уровня обработки общественного мнения.
С одной стороны, в медийное пространство было выпущено слишком много подтасовок и фальсификаций. С другой — итоги «демократических преобразований» в арабском мире оказались, в том числе для западного сообщества, катастрофическими. Причем никто из организовавших падение авторитарных режимов Северной Африки и Машрика ничего из ожидаемого в итоге не получил.
Свергнуть их лидеров оказалось проще, чем обеспечить стабильность на территории стран, захваченных исламистскими политическими и террористическими группировками и партиями, сформировавшими правительства, действующие под лозунгом «Коран — это решение». В Тунисе исламисты потеряли монополию на власть, в Египте их свергла армия, а в Ливии борьба группировок, поддерживаемых Египтом, Саудовской Аравией и ОАЭ с одной стороны, а также Турцией и Катаром с другой, парализовала государственные институты. В Йемене коалиция аравийских монархий, пытающаяся поставить под контроль страну, завязла в боях с зейдитскими племенами. В Ираке прокатарское «Исламское государство» (ИГ) опасно не столько для Ирана, сколько для Иордании и Саудовской Аравии. Что до Сирии, прогнозы о скором свержении режима Асада остаются прогнозами.
Только зимою рождаются сказки,
Только зимою приходят они.
Чёрные кони, сани-салазки
И новогодней ёлки огни.
Только зимою всё в бриллиантах,
Только зимою мерцает земля.
Чёрное небо в лучах и гирляндах
Калейдоскопа огня.
Только зимою, в тиши созерцания,
Чётко и ясно увидишь сияние
Над куполами церквей.
Только зимою надежда людей —
Чудною ночью, под Рождество,
Вечная сказка заглянет в окно.
В большие, так называемые «Красные» ворота N-ского мужского монастыря въехала коляска, заложенная в четверку сытых, красивых лошадей; иеромонахи и послушники, стоявшие толпой около дворянской половины гостиного корпуса, еще издали по кучеру и по лошадям узнали в даме, которая сидела в коляске, свою хорошую знакомую, княгиню Веру Гавриловну.
Старик в ливрее прыгнул с козел и помог княгине выйти из экипажа. Она подняла темную вуаль и не спеша подошла ко всем иеромонахам под благословение, потом ласково кивнула послушникам и направилась в покои.
— Что, соскучились без своей княгини? — говорила она монахам, вносившим ее вещи. — Я у вас целый месяц не была. Ну, вот приехала, глядите на свою княгиню. А где отец архимандрит? Боже мой, я сгораю от нетерпения! Чудный, чудный старик! Вы должны гордиться, что у вас такой архимандрит.
Открываешь всемирную сеть
И привычную видишь картину:
Суть показана только на треть,
Будто срезана наполовину.
На стене пишут всякую муть,
Словно хлам в заповедной жгут чаше.
Хочешь мачо быть, запросто будь,
Загрузи аватар подходящий.
Юзерпик будет долго глядеть,
Словно зверь с галактической тины.
И твоя одинокая клеть
Станет шупальцами паутины.
В то время, как трое путников пробирались к крепости, на другом конце континента жили и искали жизни люди. Пустыня Мохаве славилась среди кочевников скудной добычей. Обедневшие горожане, хлынувшие из городов после второй великой эпидемии и войны корпораций, разделившей мир на два враждующих лагеря — трансчеловечество и орды диких, лишенных пола и разума кочевников, сгинули в ее ненасытном чреве, оставив после себя тысячи сломанных ржавых машин и полупустых чемоданов, набитых никому не нужным мусором потребления. Обезумевшее от голода люди грабили полуистлевший скарб, пытаясь насытить горящее страхом нутро, но насыщения не наступало. На горизонте маячили силуэты черных всадников, их боялись все — от мала до велика, предпочитая прятаться в глубоких норах, вырытых еще первыми кочевниками на теле израненной Земли.
Владимир Путин принял участие в пленарном заседании юбилейной, 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке.
Генассамблея ООН является главным совещательным органом Организации Объединённых Наций и рассматривает принципы сотрудничества в области обеспечения международного мира и безопасности.
В.Путин: Уважаемый господин Председатель! Уважаемый господин Генеральный секретарь! Уважаемые главы государств и правительств! Дамы и господа!
70-летний юбилей Организации Объединённых Наций — хороший повод обратиться и к истории, и поговорить о нашем общем будущем. В 1945 году страны, разгромившие нацизм, объединили усилия, чтобы заложить прочные основы послевоенного мироустройства.
Напомню, что ключевые решения о принципах взаимодействия государств, решения о создании ООН принимались в нашей стране на Ялтинской встрече лидеров антигитлеровской коалиции. Ялтинская система была действительно выстрадана, оплачена жизнью десятков миллионов людей, двумя мировыми войнами, которые прокатились по планете в XX веке, и, будем объективны, она помогла человечеству пройти через бурные, порой драматические события последних семи десятилетий, уберегла мир от масштабных потрясений.
Организация Объединённых Наций — структура, которой нет равных по легитимности, представительности и универсальности.
Мы твердим о своём поражении,
Отступив перед натиском зла.
К отступающим нет уважения —
К тем, чья вера беспечно спала.
Равных нет в обличительном слове нам —
Провозвестникам света конца,
Позабывшим о долге: с любовию
Пробуждать наших братьев сердца.
Если б милостью к ближним горели мы,
Внемля Богу, вставали с утра
И шаги вечной Истиной мерили, —
Стал бы мир воплощеньем добра.
Весна в Калифорнии прекрасна. Долины, где зацветают фруктовые деревья, — словно душистые бело-розовые волны на морской отмели. Первые виноградные почки на старых узловатых лозах каскадом спадают по стволам. Широкие зеленые холмы становятся округлыми и нежными, как женские груди, а в низинах, на огородных участках, миля за милей тянутся грядки — бледно-зеленый салат, и кудрявая цветная капуста, и серо-зеленые уродцы артишоки.
А потом на фруктовых деревьях распускаются листья, и лепестки опадают на землю и устилают се розово-белым ковром. Сердцевина цветка набухает, растет, розовеет: вишни и яблоки, персики и груши, инжир, замыкающий цветок в своем плоде. Пульс Калифорнии бьется учащенно, а фрукты тяжелеют, и ветви мало-помалу сгибаются, не выдерживая этого груза, и под каждую из них надо ставить подпорки.
О плодородии пекутся люди, вдумчивые, знающие, умелые; они производят опыты с семенами, непрестанно развивают технику высоких урожаев, беря все от тех растений, корни которых способны одолеть миллионную армию врагов земли: кротов, насекомых, плесень, ржу. Эти люди трудятся усердно и неустанно, улучшая семена, корни. А есть еще другие — те, кто знает химию; они опрыскивают деревья, оберегая их от вредителей, окуривают серой виноградные лозы, борются с болезнями, с загниванием, с грибком. Специалисты по профилактике, пограничные инспекторы, которые выслеживают плодовую муху и розового червя, карантинные надзиратели, которые вырывают больное дерево с корнем, сжигают его, — это все люди науки. А те, кто прививает молодые деревья и тонкие виноградные лозы, те искуснее всех, потому что их работа — это работа хирурга, такая же тонкая, бережная; нужно иметь руки хирурга и сердце хирурга, чтобы разрезать кору, вложить черенок, перевязать рану, защитить се от воздуха. Это замечательные люди.
Вдоль рядов идут культиваторы — они поднимают весенний дерн, переворачивают его, чтобы сделать землю плодородной, вспахивают грунт, чтобы задержать влагу на поверхности, проводят канавки для воды, уничтожают корни сорняков, которые могут отнять эту воду у деревьев.
Весёлый луч вот-вот пробьёт
Сырой туман в костюме сером.
Сияет маленький приход,
И в каждой свечке чья-то вера.
И с бородою, словно снег,
Пройдёт священник круг с кадилом.
И улыбнётся человек,
И не поймёт, что это было.
Как после дождика свежо.
Слова молитвы глушат страсти,
И человеку хорошо.
Переполняет душу счастье.
— Вы же знаете, что пресса — это карманная игрушка. Можно лгать друг другу, подмешивая яд в слова и заворачивая ложь в золотистые фантики. Но ложь целому народу требует промышленного масштаба производства и отлаженной логистической цепочки. А это все — человеческие кадры. Их нужно воспитать, вложить в головы новую модель миропонимания и минимизировать человеческое начало. А как же без этого? Только человек минимальный может тиражировать ложь с улыбкой праведника! Вот такая вот правда — эта пресса.
Макс понимал, что Путник говорит правду. Задолго до этой встречи он начал сомневаться в том, правильный ли выбрал путь, работая на «Магнум». Та часть исследований, в которой Макс принимал участие, только сейчас открылись ему во всей полноте угроз.
«… Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас…» (Мф. 5:44) Эти слова сильнее рычага Архимеда, потому что именно они перевернули мир. А тебя они коснулись? Что-нибудь изменили в твоем мироустройстве? Вызывают они в твоей душе восторженный отклик, желание опереться об них, как об руку Господню, и сделать шаг туда, где нет опоры человеку ни в чем?! … Или отложил ты их в долгий ящик «до когда-нибудь», а пока у тебя враги — это враги, друзья — это друзья, небо — это небо, а земля — это земля, и шагаешь ты твердо и уверенно своим размеренным и изведанным путем. И колодец где, знаешь, и почерпало имеешь…
Опустившись на колени перед костром, мать ломала ветки и подсовывала их под самый котелок. Огонь разгорался и гас, разгорался и гас. Дети — теперь их было пятнадцать человек — молча стояли возле костра. И когда запах съестного дошел до них, они чуть сморщили носы. Солнце играло на их бурых от пыли волосах. Детям было неловко, но они не уходили. Мать спокойно разговаривала с девочкой, стоявшей в самом центре этой жадно глазевшей толпы. Девочка была постарше остальных ребят. Она стояла на одной ноге, потирая ступней голую икру. Руки у нее были за спиной. Спокойные серые глаза в упор смотрели на мать. Она предложила:
— Давайте наломаю вам веток, мэм.
Мать подняла голову от котелка.
— Хочешь, чтобы я тебя угостила?
— Да, мэм,— спокойно ответила девочка.
Мать подсунула веток под котелок, и они затрещали на огне.
— Разве ты не завтракала?
— Не завтракала, мэм. Здесь нет никакой работы. Па хочет продать что-нибудь из вещей, купить бензину и ехать дальше.
Мать посмотрела на нее.
— А остальные тоже не завтракали?
Дети неловко переступили с ноги на ногу и отвели глаза от котелка. Один маленький мальчик хвастливо сказал:
— Я завтракал... и мой брат завтракал... и вот эти двое тоже, я сам видел. Мы досыта наелись. Мы сегодня уезжаем дальше, на юг.
Мать улыбнулась.
— Значит, вы не голодные. Здесь на всех не хватит.
