Исчезнет шлейф ушедших лет
И грез ночных развеет прах.
Но горькой памяти скелет
Таит, как риф в тумане, крах.
Торчит желание отомстить,
Не спит, как злая вошь.
И как всю жизнь не тосковать
О том, что не вернёшь?
Исчезнет шлейф ушедших лет
И грез ночных развеет прах.
Но горькой памяти скелет
Таит, как риф в тумане, крах.
Торчит желание отомстить,
Не спит, как злая вошь.
И как всю жизнь не тосковать
О том, что не вернёшь?
Прозрачный лес скрипичных птиц
Закапан солнца акварелью,
Истканный в воздухе свирельном
Блистанием слепящих спиц.
Цветные карамельки витражей.
Икона "Утоли моя печали"...
А в Храме пару юную венчали.
И я стоял, поодаль, у дверей.
"Венчается раб Божий..." Имярек.
И я ему завидовал немного.
Но лик с иконы поглядел - так строго!
Будь счастлив - незнакомый человек!
Сияли витражи. И в Божий Храм
Струились, по косой, цветные нити.
Я у дверей стоял, безмолвный зритель.
Да много ли для счастья надо нам?
Два голубка на белом рушнике.
Меняют кольца... Всё в Господней воле.
Малинов звон с высокой колокольни...
Свеча дрожит у жениха в руке...
А я стоял... и плакал у дверей.
А беды - потихоньку отступали.
Икона "Утоли моя печали".
Цветные карамельки витражей...
Мерцает мобильный дисплей голубой,
Имён в нём всё меньше и меньше.
Как будто безжалостно смыло водой
Знакомых, приятелей, женщин.
Уйдёт этот вечер, и страхи минут
В цветочном умрут аромате.
А следом ночные желанья придут,
Которые вечно некстати.
На фоне усугубляющегося экономического кризиса всё очевиднее проступает кризис духовный, который, вероятно, первичен. Равнодушие людей к ближнему маскируется, прикрываясь психоэмоциональным флёром и красивыми словами, за которыми часто пустота. О том, как сохранить живое сердце в непростых условиях нашего времени мы беседуем с кризисным психологом из Минска Константином Владимировичем Яцкевичем.
— Как бы вы охарактеризовали нынешнее время? В чём его главные вызовы и угрозы?
К 60-ти летию со дня смерти
А я пил горькое пиво, улыбаясь глубиной души…
Как редко поют красиво в нашей земной глуши…
АЛЕКСАНДР ВЕРТИНСКИЙ
Я не современный человек и люблю читать книги не по мобильнику, а вживую, делая на страницах карандашом пометки, отчеркивая понравившиеся места на полях ногтем, если под рукой не оказалось карандаша, загибая листы, оставляя в минуту раздумий книгу на столе разогнутой,– в общем, делая все то, за что, страшно вытаращив глаза, ругают визгливым шепотом строгие библиотекарши…
Зная такую мою слабость, близкие мне люди иногда дарят мне книги. Так вот недавно у меня появилась книга «Александр Вертинский. «Дорогой длинною…»», которую я тут же с интересом прочитал… Я люблю Вертинского…
Однажды, подходя к зданию Патриархии, Святейший Павел заметил у входа много иномарок и поинтересовался, чьи это машины. Ему сказали, что это машины архиереев. На что Патриарх с улыбкой сказал: «Если они, зная заповедь Спасителя о нестяжательстве, имеют такие машины, то какие же машины у них были бы, если бы этой заповеди не было?»
«Четыре истории о Сербском Патриархе Павле»
Юрий Максимов
Бывает же такое: любящие вроде люди от души хотели сделать приятное, а вместо этого получился целый мешок проблем. Такой вот неутешительный вывод сам собой напрашивался отцу Георгию, когда он со своего балкона рассматривал полученный на юбилей подарок.
Хотя тема и заявлена, однако здесь не предполагается направленной речи о пользе поэтического мировосприятия. Может быть, поэтому и не выказывается далее в этом тексте какой-то логически построенной последовательности или аналитически выверенной системы, хотя, разумеется, существует определённая последовательность, соответствующая, может быть, стадиям взлёта утки с поверхности болота.
Узенькая дорога у села Калюткино шла между обрывами – по обе ее стороны все было изрыто, котлованы, карьеры, ямы, воронки... Земля на срезах коржами: слой красный, слой розовый. Едешь, будто в раскаленный ад спускаешься. Съежился я весь от такого пейзажа, дрожью обкатился.
– Глину роют! – просипел таксист, заметив мое внимание к карьерам. – Вы к кому едете-то?
– В храм ваш едем Сретенский...
– А, к ненормальной!
– Почему ненормальной?
Водитель лишь ухмыльнулся в ответ.
Я живу не собой... Не собой —
всё своё я давно растеряла.
Пусть толпятся несчастья гурьбой,
их для гибели всё ещё мало.
Дальний свет не слепит мне глаза,
ближний враг или друг — всё едино.
Собирается в сердце гроза,
но душа покрывается льдиной —
жажда правды который уж год
ищет Богом посаженный плод.
Сокрытый между пристальных деревьев,
Неслышным шагом тёмно-синий вечер
Вдруг облекает в символ сокровенные явленья:
Там тонкий пламень замедляет бег над грудой сучьев,
Где над поляной молчаливо простирая плечи,
Приникли будто – в Невещественном согреться, –
И озаряет их морщинистые кроны
Как бы последний предзакатный луч...
И –
Это время для безмолвной песни.
Когда на верхи тёмных сосен
Взбегает ветер сизокрылый,
И сыпкий дождь ковылье косит
Своею свежестью унылой,
Твой тихий шаг, как тёплый облак,
Росою облекает камень,
Где сад, как верный славы облик
Твоими насаждён руками.
Названы имена лауреатов Патриаршей литературной премии 2017 года. На что способна современная литература,об истории России в художественных произведениях, о врачевании словом, о том, как священники становятся писателями и наоборот — эти вопросы обсудят в программе.
Гости в студии: митрополит Калужский и Боровский Климент, председатель издательского совета Московского Патриархата, писатель Ирина Богданова; поэт и прозаик Олеся Николаева; протоиерей Ярослав Шипов.
Ведущий: Андрей Максимов.
В 2009 году издательством «Крымский Афон», г. Евпатория, вышел сборник стихотворений Татьяны Тимошевской «Мир инструментов музыкальных», как приложение газеты «Брависсимо».
Татьяна рассказывает: «Стихи возникли сначала спонтанно, для концертов, которые мы давали в детских садах и школах с целью рекламы нашей Детской школы искусств. Потом возникла идея создать стихи уже упорядоченно, охватив разные группы музыкальных инструментов. Книжка сопровождалась рисунками с изображением музыкальных инструментов в чёрно-белой гамме для раскраски. Далее, я сделала презентацию в Power Point для уроков „Слушания музыки“. Но презентация не так удобна на уроке, как готовый видеоролик. Так возникла идея создания фильма, разбитого на серии-главы, в которых рассказывается о музыкальных инструментах той или иной группы...»
Блажен, кто Божьим Словом ранен:
Сладка ему святая боль,
А мир земной и чужд, и странен,
И жизнь его — скорбей юдоль.
Но уповающий на Бога
Вовек не будет посрамлен:
Господь порою взыщет строго,
Но и возносит тоже Он!
Франсуа Мориака часто называли католическим писателем, однако сам известный романист утверждал, что он католик, пишущий романы. Это не одно и то же. Вслед за ним многие писатели отрицательно относились к подобному религиозному делению их творчества. Образно говоря, такая «вывеска» занижает интерес читателя к произведению еще до ознакомления с ним. Она словно говорит о том, что книга будет дидактичной и малоинтересной. Однако если вернуться к формулировке Мориака и, перефразировав ее, спросить: так есть ли разница между православными писателями и православными, пишущими романы? – каков будет ответ? На мой взгляд, разница есть и существенная.
Я люблю здесь мгновение каждое,
Эту зелень и свежесть люблю!
Я люблю вас, родимые граждане,
И рассветы для вас я стелю.
Я люблю вас, берёзы печальные,
И тебя я люблю, ветерок.
Небосвода кольцо обручальное
Словно радости светлой глоток.
Не наслушаюсь жабьего пения –
Много нежности в нём и тепла…
Дарит Родина мне вдохновение,
И весна от цветенья бела.
Как-то темной ночью в сад
Лез я за малиной,
Мне навстречу дед Панкрат
С длинной хворостиной.
Обещал мне показать
Где зимуют раки.
Недосуг мне было ждать,
Я исчез во мраке.
Кривое — выпрямляй,
а не храни;
смерть —
главный выпрямитель:
уложит всё живое
под гранит,
но вы и в смерти
Бога воспримите.
Кто небу внял
и крест судьбы не бросил,
тот в седине годов
приимет просинь
небесную,
как чей-то верный штрих
который
на главе его затих.
С утра, только глянуло солнце, чухан и бобыль Сухопаркин - на ногах, прыгает по кочкам в прилукской низине и кнутом стягает тощих коров, чтобы не рассыпались кто куда. К двенадцати часам, сдав бабулькам-дояркам на подой стадо, он подрядился за три сторублевые бумажки препроводить к Ошалелому ручью табун ипподромных лошадей на водопой. По пути пошумел на горлиц и воробьев, нахально роющихся в кучах сохнущего после намолота зерна. Остервенело закидал птиц кусками шлака, оглыдками корневищ, вырванными бульдозером из земли, и ссохшимися ошметками земли. Потом, когда бабки ушли с бидонами тёплого молока за спиной в станицу, он, воротившись, вскинулся опять гоняться за резвыми коровами и собирать их в кучу.