Вы здесь

Человек на страже

На страже моей стану, и взыду на камень...

                                                 Авв. 2,1.

...Не веси, откуду приходит, и камо идет...

                                                  Ин. 3, 8.

...Убегающий прежде, нежели будет уловлен, и Ускользающий прежде, нежели умопредставлен, столько же осиявающий владычественное в нас, если оно очищено...

                                                                                                              Свт. Григорий Богослов, Слово на Пасху 1-е.

...Отходит, скрывается также незаметно, как незаметно приходит и является...

                                                                             Свт. Игнатий Ставропольский, «Странник».

 

Сокрытый между пристальных деревьев,

Неслышным шагом тёмно-синий вечер

Вдруг облекает в символ сокровенные явленья:

 

Там тонкий пламень замедляет бег над грудой сучьев,

Где над поляной молчаливо простирая плечи,

Приникли будто – в Невещественном согреться, –

И озаряет их морщинистые кроны

Как бы последний предзакатный луч...

                                                                    И –

Это время для безмолвной песни.

                                                           Петься

Не помешает ей теперь поблёкший дня кумач.

И сокровенной звонницы беззвучно звоны

Свой покаянный начинают плач:

Помилуй, Спасе...

 

И вот на грани леса человек на страже,

Где огнь лежит за космами нескошенной травы,

Сияньем поднимаясь, как дыханье пара...

 

Из поселений дальних, тающих в степи полоской сажи, –

Уже не слышно звуков. Тоненький ковыль

Не восколеблется от слуха ветра...

                                                            Песней старой

Цикады стража уж не усыпят,

Бравируя на паутинных скрипках, –

И летней ночи сумрак липкий

Его закрытых глаз не утомляет взгляд, –

Он ждёт.

                 Ведь может быть, вот этой ночью,

А может завтра, или даже через год,

Но всё равно, такой же ночью –

Неожидаемый, по волнам простирая путь Свой,

Увидев брезжущий сквозь сеть ветвей,

                                                                     – придёт, –

Где пламень слов неслышным бьётся пульсом,

Как в кулаке зажатый мотылёк:

                                                        ...Помилуй, Спасе...

 

Ему не ликование теперь в Премирной страже,

Как молот свой кузнец, подъемлющему меч,

Когда внимая нагноеньям ран, – и, – 

Ударом отвечая на удар,

Как бы кровавую сплетая пряжу,

С зверями хищными невидимую сечь,

Не видя света, в ожиданьи правит...

 

И вот уже во тьме

                                огонь едва свой робкий сохраняет жар,

Но страж стоит...

Как светлячок,

                           сокрытый в жестяную банку,

Там создаёт как будто малый мир,

Так этот слабый пламень, ожидая утра, простирает щит,

В цветок пустыни облекая куст...

                                                          на том пути, которым ходит Странник.

И осеняя вглубину и вширь, –

Непостижимо как, – дыханием Пречистых уст

Под тленными волнами погребает фараона

Тогда поверхность внутреннего моря

Исполнена бывает тишины...

И солнце не заходит ночь и день.

 

Тогда на страже солнца человек – как камень оникс

Из четырьмя реками омываемой Страны,

Сияя Именем,

                         проходят тихо будто годы зори, –

В тех странах не бывает тени...

 

Прикосновеньем тихим исцеляет раны...

 

Слепой и Собеседник возле малого костра, –

Не слыша голоса, и облика не видя, –

                                                                  постигая странно, –

Пришедшему внимает страж...

 

И едкий дым сырых поленьев

Относит в сторону рассветный ветер,

Как будто бы из смрада потов и трудов

Прозяб росток...

                             И дальние селенья,

И луг, и звёзды с тусклым светом, 

И лес, и звук зверей с толпою образов и слов:

Весь мир – исчез.

                                Но тонкий сон

Приник, росою вкрадчиво облипнув веки,

И страж уснул...

                             Всего – мгновенье! –

И вот опять – трава и огнь едва горящий,

Глухая ночь...

                          Пустое колесо

Луны

           сквозь облачную пыль,

                                                    нестройный ветер –

Отчерчивают рябь на протяжённых сенью

Иссеченных стволах и кронах...

                                                      Прячет

Под сединою пепла крохи теплоты

Бессмертным цветом пламеневший огнь. –

Ушёл...

               И в даль пуста дорога.

                                                      Через тьму

Остался только как бы лёгкий пар

Его следов, что как пустынные цветы,

К Утерянному исхищают из среды дорог,

И там стоит и плачет вслед Ему,

Но камень закрывает вход...

                                                 Бесценный дар

Не может быть отъят!

                                        – Но он исхищен...

И – ад! как умиранье без лишенья жизни.

Весь человек тогда бывает – будто бессловесный,

И чувства все как мутною волной

Напоены/ страданием...

                                         Но в этой глубине

Тот глас простой, как жест, лишённый артистизма,

Вдруг умеряет бурю крепкою рукой,

                                                                 и брезжа светом

На камень поставляет вновь.

Сражением и поражением омытый – глух и нем

Внимает дальней песне, глядя в этот мир.

И вот тогда Прекрасный живописец

Начертавает трепетом пера

В открытые с таким трудом страницы – слово.

Тогда при тех водах восходит скромный мирт,

Где был терновник, там возвысятся

Когда-нибудь и кедр, и кипарис,

                                                         – парят

В их кронах птицы выспрь...

                                                   И снова –

Тот малый огнь как бы источник

Произникает сквозь ночную гладь,

И как обветренные в битвах исполины

Стоят вокруг деревья, пресекая высоту

И сокрывая внутреннюю клеть, –

                                                          непрочный

Не скоро в прежнее достигнет пламень

И процветёт земля возвышенной равнины,

Где древеса горчичные растут...

 

Такая стража, – ждать, не ожидая,

Но исчищая летней ночи тину

И светом зыбким созидая твердь,

Что малый этот мир в себе скрывает.

И в этой страже слиты воедино

И утешение, и смерть...

 

Ноябрь 2005 – Март 2006.