Смогло святое любопытство,
Безгрешный детский интерес,
Сквозь медные пласты пробиться,
Из рыхлой мертвости воскреснуть.
Пусть первые шаги на небо
По мягким веткам пролегли —
Кто оторвался от земли,
Над миром одержал победу.
Кто оторвался от земли,
Вступает в притяженье Света
И пьет на Вечери любви
Из чаши Нового завета.
Почему-то людям кажется, что чем больше запретительных мер будет принято, чем больше запретительных органов создано, тем больше будет порядка. А судьи кто? До этого простого вопроса современный (наивный и инфантильный) человек не доходит. Ему хочется, чтобы всё было как надо: чтобы как в раю, а не в аду. Но ведь рай созидается внутренними усилиями, даже социальный, который суть утопия. Хотя, конечно, утопия лишь отчасти, ибо советский опыт красноречиво свидетельствует, что сравнительно справедливое общество может быть построено в реале.
Запретительные меры в несправедливом обществе приводят только к нагнетанию напряжения и ещё большей несправедливости. Внешние меры контроля — путь насилия, и на верху пирамиды — не боги, к сожалению. Неужели русский человек мечтает о несвободе, тоталитаризме и терроре? Нет, он просто верит в справедливую вертикаль власти. Насколько эта вера оправдана в нынешних условиях — другой вопрос.
Вертится человек винтиком в социальной машине, и машине только того и надо. Самому человеку тоже кажется, что система работает на него и для него. Но так ли это?
Наше представление о «правильной» благодаря запретительным мерам жизни — утопия куда большая, чем мечта о справедливом общественном устроении.
В каком-нибудь безгрешном феврале,
Дочитывая писем заклинанье
Людей, меня любивших на земле,
Учуять строк весеннее дыханье.
Увидеть вдруг луча скользящий свет
По тусклым фотографиям без срока,
По лицам тех, которых больше нет,
По рже крестов, застывших одиноко.
Склониться к островкам былой любви,
Какая бы кручина не достала.
Услышать это жгучее: «Живи!»,
И просто жить, а что ещё осталось?
Привольное глаголье тишины,
И выкрикнуть, как будто снова одичать,
Мы здесь идем пока с тобой одни,
И завиток листвы раскрылся помолчать.
Обетование черпаю рек,
Глаголы мира на устах лежат венцом,
Здесь проходил Господь и имя рек,
А там вдали война и пули со свинцом.
Вокруг дорог кварталы и листва,
Я перекати-поле — солнцем закаляй!
Мы тоже, как когда-то Симеон,
Услышали о Деве и не верим:
Как из утробы девственныя Он,
Христос и Бог стучится в наши двери.
А может это Сретенье и есть
То главное событие, в котором
Почувствовав спасительную весть,
Мы избежим посмертного позора?
Пусть праведными в жизни нам не стать,
Но, может быть, сегодня нас коснется
Той самой — детской — веры Благодать,
Среди зимы духовной — лучик солнца.
Сегодня всё чаще можно услышать рассуждение о том, что русская литература умерла, и что всё лучшее, что было создано в ней, осталось в 19-м и 20-м веках. Между тем, и в наше время создаются произведения, которые могут занять достойное место в ряду русской классики.
Роман не только ставит вечные вопросы — в лучших традициях русской классики, — но и даёт ответы на многие из них: ведь за последние 100 лет сама жизнь, расставив точки над i, ответила на многое из того, что так волновало наших соотечественников в позапрошлом веке.
Автор наводит читателя на размышления о том, как разлад постепенно проникал во все сферы русского мира, как готовилась и удобрялась почва для принятия людьми общественной катастрофы, и существенную роль в этом разладе сыграл слом векового жизненного уклада и традиций, и — что самое страшное — потеря веры. В справедливой заботе о хлебе насущном, людей всё больше завораживала погоня за материальными благами, увлечённость земным, ложная идея построения рая на земле. Постепенно, поколение за поколением впитывали в себя яд русские люди, не замечая его разрушающего действия, а когда рвануло — оказались не готовыми противостоять злу.
Мы сегодня празднуем Сретение Господне. «Сретение» — слово древнеславянское, которое означает на русском языке «встреча», а на сербском — «радость». И вот сегодня мы встречаем Господа с той же глубокой и благодарной радостью, с которой Симеон Богоприимец Его держал на руках своих и видел в Нем осуществление всех древних пророчеств о том, что настанет день, когда рознь между человеком и Богом придёт к концу, когда Сам Бог снизойдёт к нам плотью как Спаситель наш, примиряя нас Своим воплощением, Своей жизнью, Своим учением и Своей смертью на кресте с Богом нашим и Отцом. В празднике Сретения сливается одновременно и радость, и ожидание крестной смерти Христа.
Анне Ахматовой
Когда она в церковь впервые внесла
дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.
И старец воспринял младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.
Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взоров небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.
Над лесом небо потемнело
И дождь зашелестел в листве.
Стекая с веток неумело,
Пошел кругами по воде.
Всю ночь стучал по нашим крышам,
Но не открыли люди глаз.
И вряд ли кто-нибудь услышал,
Как небо плакало о нас.
Мелькали пузыри на лужах,
Бежали вдоль дорог ручьи.
Проснулся город неуклюжий
И взялся за дела свои.
И дождь пошёл ещё сильнее,
Но не подняли люди глаз.
Себе все под ноги глядели,
А небо плакало о нас.
Когда же небо прояснилось
И побелели облака.
Зонты на улицах закрылись,
Гром прогремел издалека.
Мерцали вдалеке зарницы,
Едва заметные для глаз.
И лишь о том кричали птицы,
Как небо плакало о нас.
25-томная серия «Русский Афон XIX-XX веков» является самым большим издательским проектом из осуществленных когда-либо монастырем.
Насельники Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне подготовят 25-томное издание, посвященное Русскому Афону, выход которого будет приурочен к празднованию 1000-летия присутствия русского монашества на Святой Горе; презентация первых 15-ти томов пройдет в мае этого года в Москве и Санкт-Петербурге.
«Это издание охватывает очень многие направления духовной, культурной, миссионерской деятельности русских монахов на Афоне. Мы восстановили историю 8 тысяч монахов, которые жили за последние 200 лет на Афоне. Многие из них оставили не только дневники, но и серьезные духовные творения», — рассказал заведующий библиотекой и архивом Пантелеимонова монастыря монах Ермолай (Чежий).
Александр Щипков, первый заместитель председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского патриархата специально для МИА «Россия сегодня».
Встреча Святейшего патриарха Кирилла и Святейшего папы Франциска для многих оказалась неожиданной. Хотя весь ход политических событий последних лет и месяцев подсказывал, что шаги этих двух духовных лидеров, направленные на изменение сегодняшней неблагоприятной международной ситуации, их прямое вмешательство в международные процессы неизбежно.
Но ни в России, ни на Западе этот ход почему-то не просчитали. И только когда он был сделан, появилось ощущение его неизбежности и предрешённости. К сожалению или к счастью, такова судьба многих точных и своевременных решений.
По результатам встречи можно сделать три важных вывода.
12 февраля 2016 года в здании международного аэропорта Гаваны имени Хосе Марти состоялась встреча Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла со Святейшим Папой Римским Франциском.
По завершении встречи Предстоятели Русской Православной и Римско-Католической Церквей обменялись подарками. Святейший Патриарх Кирилл подарил Папе Римскому Франциску Казанскую икону Божией Матери и свою книгу «Свобода и ответственность» в переводе на испанский язык. Папа Франциск преподнес Его Святейшеству потир, реликварий с частичкой мощей небесного покровителя Святейшего Патриарха — святого равноапостольного Кирилла, а также перевод на русский язык энциклики Laudato Si.
По окончанию встречи Святейший Патриарх Кирилл и Папа Римский Франциск подписали следующее Совместное заявление.
Слово «реформы» несет в нашей стране отрицательный оттенок. Между тем, в Китае это слово такого оттенка не имеет. Почему? Потому, что итоги реформ разные. Разные личности их осуществляли, разные цели перед собой ставили.
Но если с реформами 90-х годов нашему народу все более менее ясно, то более ранние попытки реформ мало известны сегодня и не получают ни освещения, ни должной оценки. Между тем, именно там кроется ответы на многие вопросы. Колоссальный удар по экономике СССР нанесла реформа Косыгина, которую правильно нужно называть «реформой Либермана». По имении её настоящего автора — Евсея Григорьевича Либермана. И суть реформы, полностью поменявшей экономический уклад СССР и дальнейшая судьба её автора Либермана, наводят на мысль, что все эти «реформы» 1965 года не были случайной ошибкой. А стали первым шагом на пути уничтожения нашего государства Горбачевым и Ельциным.
Я помню дни, растраченные зря,
Когда зима за окнами крепчала,
И ни к чему меня не вдохновляло
Морозное дыханье февраля…
Что может быть мучительней, чем жизнь,
В которой ничего не происходит,
И плоти зов в тупик страстей приводит,
И сердце, охладев, не рвётся ввысь.
Что может быть блаженнее, чем смерть, —
Когда душа в заветный Рай вступает,
Когда Отца наследство обретает,
Оставив бренных странствий круговерть.
Всё дальше мой город, всё тише
Особый дорожный уют.
И мысли, как серые мыши,
Галопом из сердца бегут.
Хрустят деревенские булки
С вареньем густым по рублю.
Такие простые прогулки,
Я больше и больше люблю.
Пусть давит звонок телефона,
Пусть встречные слепят лучи.
И взгляды смазливых девчонок
Призывно глядят из ночи.
Промчимся легко, словно ветер,
И булки свои дожуём.
Как будто одни мы на свете —
Дорога и друг за рулём.
Вот и случилось событие, о котором так много говорили.
7 февраля 2016 г. в день празднования Собора новомучеников и исповедников Российских, почитания иконы Божией Матери «Утоли моя печали» и дня памяти святителя Григория Богослова, в австралийском городе Сиднее открылся Первый Музей русской эмиграции. Музей с первого дня сиднейцы стали называть «казачьим музеем».
Среди средневековых мусульманских и иудейских мыслителей есть те, кто был отвержен своими единоверцами, но чьи трактаты получили широкое распространение в Христовой Церкви. Один из них — иудей Филон Александрийский.
Мы приступаем к знакомству со средневековой философией. Но прежде всего, давайте разберемся, что такое средневековая философия и чем она отличается от античной.
Античность — это, пожалуй, единственное время в истории человечества, когда философия царствовала полностью и беспрекословно. Она была царицей наук, она ставила любые вопросы, для нее не было ничего запретного. Средневековая же философия сама себя ограничивает.
Часто средневековую философию приравнивают к философии в Средние века. Но такой подход я считаю не совсем правильным, потому что при этом мы оказываемся стеснены рамками, которые ставят историки, определяя границы Средних веков. Но с чего историки решат отсчитывать Средние века — от времени ли захвата Рима варварами, от начала ли царствования Карла Великого — и чем решат их окончить, какой революцией — голландской, английской или французской — для философии совершенно не важно. Для философии важен принцип: как мыслят философы в это время.
Библиотека будет включать в себя 900 000 рукописей, 450 000 печатных изданий, 550 000 исторических архивных документов, 146 000 предметов церковного искусства, 25 000 архитектурных эскизов и 2 500 часов видеодокументов.
На Святой Горе Афон начинается масштабный проект по оцифровке древних монастырских рукописей и созданию электронной библиотеки. Реализацией проекта совместно со Священным Кинотом Афона займется телекоммуникационный холдинг «Hellenic Telecommunications Organization», сообщает портал «Русский Афон».
В частности, планируется создание 8 служб доступа в цифровые архивы монастырей. Помимо этого, в рамках проекта «Цифровой ковчег» для публичного доступа к афонским рукописям будет создан специальный Интернет-портал на нескольких языках и электронная библиотека-архив.
Поселилась грусть во мне клубочком,
Спряли нитку сердца кудельки.
Замутился киселём источник
И течёт в дыхание строки.
На листке слова немою песней,
Моросит дождями каждый слог.
Листопадом в тишине осенней
Закружились рифмы между строк.
Вьёт кудель бессонницу для ночки,
Гнёздышко для счастья хочет свить.
Грусти загрудинные клубочки
Размотали по тетрадке нить.
Междоусобица, обиды.
Борьба за княжеский престол.
И деревень убогих виды.
И орды дикие монгол.
Сбылось Евангельское слово
(Что может быть его верней?):
Любого града век не долог,
Коль сам разделится в себе.
И носятся над Русью грозы,
И стон и плач слышны на ней,
Но не потушат эти слезы
Еще дымящихся углей.
