Мир привык играть сегодня...

Мир привык играть сегодня,
Новый день и прошлый — вон!
Вот король идет безродный,
Окружен со всех сторон.
Завтра — клоун и бродяга,
Так удобней, веселей,
Покуражился, бедняга,
Сделал селфи «королей».
Все подумали — рубаха,
Парень точно хоть куда!
Ну а тот дрожал от страха,
Страх — в кармане, страх — в годах!
С выражением прохвоста
Говорит иной про свет,
Ну и личностного роста
Обещает много лет.

Покровское

Радостно, празднично, тихо — Покров на дворе.
Тянутся к храму с утра богомольцы на службу.
Осень к исходу, зима близ стоит у дверей,
Держит за пазухой снег, гололедицу, стужу.

Осень ласкает последим прощальным теплом —
Щедрый подарок  гостившего бабьего лета.
Золото листьев и пламень рябин за стеклом,
Дивный багрянец на узенькой кромке рассвета.

Радостно, празднично, тихо — Покров на дворе…

Под куполом

Стою один под главным куполом,
Не поднимая вверх лица.
Меня безмолвие ощупало
И прочитало до конца.

Попытка бегства не засчитана.
Куда уйдёшь от тишины?
И голый ноль — моя начитанность,
А сердце полное вины.

Качнулось тихое мгновение,
Моих проблем и след простыл.
Одно осталось впечатление —
Я никогда так не любил.

Под позолоченными кровлями
Виднелось ласточки гнездо.
Всё происходит в жизни вовремя.
Не удивляйся, если что…

Покров

Крупою белой облачные стразы
Просыпались на землю. Пелена
Укрыла листьев жухлые окрасы.
Упали густо в зиму семена.

Служили в храмах празднично и просто,
И причащались, испросив Покров.
Лежало Богородичное просо
Основой зимних будущих ковров.

Беженец

Надежда и вера нисколько не греют.
И небо пустое молчит,
Как будто разыграна жизнь в лотерею,
Не слышит — кричи не кричи.

Безумные ночи в крови полотенец,
Зачёркнуты списки потерь.
А тот, кто вчера ещё был, как младенец,
Сегодня — взбесившийся зверь.

И ангел осенний не зря хмурит брови,
И дождь за дождём сверху шлёт.
Звереют безумцы, вкусившие крови,
И это уже не народ.

Так хочется просто уснуть незаметно,
Пока не разбудит весна,
И в город вернуться большой разноцветный,
В котором живёт тишина.

Простишь ли, Господи, меня

Простишь ли, Господи, меня-
Взываю к Милости Высокой-
Была неми́рной и жестокой.
Теперь молюсь на склоне дня —
Помилуй, Господи, меня!

Простишь ли, Господи, меня-
Стою коленопреклоненно,
Главу склонив уничиженно —
Не дай обжечься от Огня,
Помилуй, Господи, меня!

Возьми овечкой, Добрый Пастырь,
И от козлищ спаси меня!
Колокола пускай звенят,
Они душе, как ране пластырь.
Помилуй, Господи, меня...

Нежность, бесприданница...

Нежность, бесприданница, замолчи!
Вкруг домов и лиц - отражения,
На вздох и выдох, жест и огонь свечи
Краски щедро кладут сомнения!
Вот положили топор впрок
И на первой любви зарок.

Дышу и на ветер, а толку в том!
Где взять памятку отрезвления?
Мне радостен мир, а нашла сто тонн
Мишуры изысканной тления.
А я любовь искать пришла
И в эти пещеры стекла.

Не хватает любви, расстаял весь
Шоколад сердечком от времени,
Пудры сахарной сверху лежит взвесь,
Пеленает обманом зрение.
И мне бы на дали версты
Тепла собрать и не застыть.

Трудный выбор

Который день сижу, склонясь над новой картой, —
Так и не выбрал путь, хоть чем-то привлекают все:
Тот на подъём не крут, мостом висит над балкой;
А этот подлинней, но гладкий, как шоссе.

В проселках думы с тишиной сливаются в созвучья,
И неизбитая верста…
Но нет дороги без распутья,
И нет дороги без креста.

Я знаю, Боже...

Я знаю, Боже, может статься,
Покоя не найду нигде —
Мне нечем будет оправдаться
На праведном Твоем Суде.

В предчувствии нежданной тризны
Я вспомню из последних сил:
Ты каждый миг случайный жизни
Своим присутствием святил.

Ты всё давал, что было нужно.
Что я не брал — моя вина.
Милей тепла была мне стужа,
Проёма радостней — стена.

Подмена

Я устал от экранов, журналов, газет,
Мне в облом перечитывать блоги.
Как всегда ничего там хорошего нет —
Пустота да сплошные подлоги.

Всё свернули в какой-то зародыш идей,
Словно в серый банановый ящик.
Подменили мне правду и честных людей.
Подменили мой мир настоящий.

Я все силы свои оставлял на потом,
Чтоб дожить до великой Отчизны.
Я искал справедливости, новых знакомств,
Будто всё это главное в жизни.

Нам оставлено время

Нам оставлено время
Ненадолго, немножко,
Но как тяжкое бремя
Для души эта крошка.

Удержаться бы в  битве,
Осторожно ступая,
Как по лезвию бритвы
К притяжению Рая?

И на сердце порезы
Потерпеть, не упасть бы
Вправо, влево, где бесы
строят планы и татьбы.

Нам оставлено чудо -
Жизни малый кусочек,
Не предстать бы иудой
Среди праведных прочих.

Тургенев в свете христианского идеала

Доктор филологических наук, профессор Алла Новикова-Строганова о Тургеневе, своей книге и о себе

В рязанском издательстве «Зёрна» в сентябре вышла книга А. А. Новиковой-Строгановой, посвящённая великому русскому писателю Ивану Сергеевичу Тургеневу (1818—1883). Называется она «Христианский мир И. С. Тургенева». В связи с этим мы и решили встретиться с известным лескововедом, подарившим читателям великое множество интересных и содержательных материалов.

Христос протягивает руку тонущему

А. А. Новикова-Строганова живёт и работает в Орле — городе Тургенева, Лескова, Фета, Бунина, Андреева и ещё целого созвездия имён классиков русской литературы. Она — коренная орловчанка во многих поколениях.

«Дорого мне, что мой дедушка по отцу, которого я знаю только по фотографии (он умер до моего рождения), был певчим в кафедральном Никитском соборе, построенном ещё в XVIII веке, — вспоминает Алла Анатольевна. — Здесь же меня крестили. Не в младенчестве, а когда мне исполнилось уже семь лет — перед тем, как пойти в школу. Конец 1960-х годов — оголтелые времена атеистических гонений, и родители всё не решались, боялись потерять работу, нечем было бы кормить детей. И без того нашей семье жилось нелегко. Настояла бабушка — стародавняя и деятельная прихожанка Никитской церкви».

Короткий вечер

Я возьму чистый лист, карандаш,
Напишу: «Tu me plais» по-французски.
Вспомню вечер случайный наш,
Мы с тобою общались по-русски.

Нам Бетховен играл при свечах
На небесном своём рояле.
Мы не строили планов в мечтах,
Ни надежд, ни клятв не давали.

Ты смеялась над словом «Мадам»
С безрассудной какой-то страстью.
Я не верил глазам и ушам
Ты шептала, что это счастье.

Утром снова дорожная даль.
Ни о чём не хотелось думать.
Лишь невысказанная печаль
Засветилась поверх костюма.

Страницы