Толкиен — сказочник-миссионер

О Джоне Рональде Руэле Толкиене уже написано очень много. От популярных статей до серьезных научных исследований, чьи авторы пытаются отыскать истоки его сюжетов и прообразы его героев в мифах различных народов. А если прибавить сюда многочисленные продолжения-переложения книг Толкиена или более или менее явные подражания им, то можно сказать, что творчество этого английского писателя, подобно горному обвалу, вызвало к жизни целую лавину произведений. Причем даже спустя более трех десятилетий после его смерти о нем продолжают писать и спорить.

Песни о любви и о разлуке…

Вновь песни о любви и о разлуке
В душе моей встревоженной звучат.
Разбуженные запахи и звуки
Проснулись и безропотно молчат.

Молчат, да слезы льют украдкой,
Судьбу за все благодарят.
И рифмой падают в тетрадку
Как дождевые капли, в ряд

Они рисуют бесконечность
Любви и времени кольцо
И слов бездонная беспечность
Ложится краской на лицо.

И небо пахнет акварелью,
С деревьев сыплются слова:
И безмятежная трава
Их ловит радужной свирелью.

сентябрь 2010 

Разговор о душе

Что творится в душе не напишут в газете
Самый малый цветок скажет больше подчас.
С плачем ангельским в мир появляются дети,
Словно знают уже, что не рай здесь у нас.

Хватит места для всех, но хватило бы духа,
Не зарыть Божий дар в потребительский бум,
Словно в сказке одной, где скупая старуха,
От безмерности, враз, потерявшая ум.
 

Что творится в душе не напишут в газетах,
Там другой совершенно и выгодный взгляд.
Слишком много неясностей в скользких ответах.
Пишут много о разном – о главном молчат.
2010

Мир, забывая слова добра...

Мир, забывая словá добра,
Мелочной полнится суетой.
Хладен к тому, что встречал вчера.
Пошло смеётся над простотой.

Мир, не желая взглянуть назад,
Верит в своих вероломных слуг.
Мир, закрывая на всё глаза,
Ропщет лукаво, что тьма вокруг.

Миру, под гнетом земных тревог,
Кажется тщетным свой крест нести.
Миру прозреть бы –
                          ведь рядом Бог
Руки простёр, чтоб его спасти.

11.04.2010 г.
 

Любовь + Осень

Как грустно, если чай с печеньем,
Или под кофе шоколад,
Тебе поднимут настроенье,
И ты минутам этим рад.

Я ощутил в душе ленивой,
Под дождь, скучая у окна,
Что никогда не стать счастливым
От кофе, чая и вина.

«Сынок! Любовь – не увлеченье!» -,
Я вспомнил мамин добрый взгляд…
И съела жизнь моё печенье,
Растаял горький шоколад…

Любовь плюс Осень -  листопад.
И ты – необычайно рад!
2010

Ветреница

Обычно после Литургии в любимой Сергиевой пустыни Елена Константиновна домой возвращалась умиротворенная и помолодевшая. Сегодня она еще и причастилась Святых Христовых Таин, а вот все же что-то ее беспокоило и томило сердце.

Садилась она всегда на кольце трамвая, место выбирала у окна, одиночное, чтобы по дороге из храма домой ни на что пустое и житейское не отвлекаться. Но в этот раз она глядела на скромный пригородный пейзаж за окном, а сердце продолжало щемить какой-то непонятной грустью. Да место сегодня оказалось не столь удачным: солнце с синего апрельского неба светило ей прямо в глаза. Она терпела сколько могла, только голову опустила, но когда трамвай всего одну остановку не дошел до места ее пересадки, к станции метро Автово, бедное сердце ее кольнуло снизу острой иглой, да так, что она от неожиданности громко ахнула. Пассажиры на нее заоглядывались, и она очень смутилась.

Горький хлеб

- Пиши, продолжай! Зерна песен
В костер! И бензином польют.
Но звук из костра интересен –
Там зерна о хлебе поют.

И станут прочны как металл,
Когда из огня их достанут.
Ах, главный сжигатель устал,
Собою был, верно, обманут.

Ну, что ж, вороши и кусай,
Да только вот зубы сломаешь.
Ведь Господа ты не обманешь,
Хоть камни от злости бросай.

Хоть камнем пшеницу дави:
Посыплется горькое слово.
Мукою осядет в крови
И хлебом насытятся снова.

29.09.2010

Небеса

Приятно отдавать спокойно,
Всё то, что в сердце накопил,
Порою на пределе сил.
И чувствовать себя достойно,
Зря, значит, небо не коптил.

Кому-то плоть всего дороже,
Как будто дело только в ней,
Такому проще и сытней,
Он высоту понять не может,
Ему земная сласть важней.

А кто-то часто ходит в горы,
Чтоб на крылах своей мечты,
Рукой коснуться высоты,
Душой прочувствовав просторы,
Небесной - вечной красоты!
2010
 

Семейная арифметика: от единицы к троице, или Другие: от ада к раю

Помните, лукавый Карлсон взял себе самую большую конфету, мотивируя свое право на неё тем, что если бы Малыш первым выбирал, то ни в коем случае не взял бы лучшее, а раз так, то ему, Малышу, достается маленькая конфета, которую он сам и выбрал бы. Примерно так нередко ведем себя и мы, когда нас не видят посторонние, то есть — в семье. Мы просто не думаем о том, что наше поведение — не только наше, потому что своим поведением мы создаем не только себя, но и ближнего.

Больно, милая?

Больно, милая? Знаю, – больно…
Не желая: без зла, невольно!
Перепутали яд с елеем
Недонедруги – не злодеи!

Не зашли – ворвались: без спроса
Без зазрения, вольно, просто
Так… Спутав зло и милость.
Что ты, милая?! Извинились?!...

В чём вина? Если там, в былинах –
Как блудница – так Магдалина!
Бесы ж были!.. а суть – веками…
Где-то… кто-то… в кого-то… камень.

Что там было? А кто их знает?!...
…Не обидится – всё ж святая…
*******
Заклеймили – без зла – невольно…
Больно, милая?
Знаю! Больно!

Кочевникам

С недавних пор я живу в степи на берегу рукотворного моря. Кочевой дух утвердился здесь давным-давно, гораздо ранее царских скифов, чьи курганы раскапывают современные кочевники.

Часто среди раскопанного находят человеческие останки, и иваны, не помнящие родства, закапывают их в сторонке, чтобы кости невзначай не разворошили их совесть. У послушника Николая совесть не спит, вот он и подхоранивает скифов, рассуждая так: останки эти, по словам археологов, относятся к рубежу нашей эры, туда-сюда сто лет, следовательно, поскольку нет ни скифа, ни эллина, ни иудея, кости могут принадлежать крещеному скифу. На монастырском кладбище у новой школы подхоранивает.

Любовь к степи у меня издавна. С годами она только выявлялась, обнаруживала себя, стоило только очутиться в местах, открытых всем ветрам. Как не удивиться, как не возрадоваться сухому стеблю, выживающему в бездождие, сухому и крепкому, как железо. Гладкому, как серп, стеблю ковыля. Вьющимся усикам солнцелюбивого винограда, способным за сутки-двое обвиться мертвой хваткой вокруг веревки.

О душа, сколь многие пороги...

О душа, сколь многие пороги
Ты обтёрла, чтобы встретить счастье,
Но вкусила сумрачной тревоги,
Став рабой безудержных пристрастий.

Ты познала злобный мир подлога,
И от бед твои угасли силы…
Жаль, что с верой – к Божьему Порогу
В покаяньи ты не приступила.

Ты ждала… – от Господа далече,
Чистоты и света не искала.
Наш Отец любую душу лечит –
Лишь бы та даров Его взалкала!..

7.04.2010 г.
 

Когда темнеет небосвод...

Когда темнеет небосвод,
Я слышу крики душ далёких:
Что через боль на землю вход,
А выход тоже не из лёгких…
Я волком вою на луну,
И хоть бы хны, она не слышит.
Здесь каждый ждёт свою весну
Под общей, неделимой крышей…
2010

Косово

             Ко да ми отме из моjе душе Косово!
                                              Із сербської пісні

О, земле рідна! Призрен мій –
Залишився за небокраєм.
Живу в вигнанні, як в пітьмі
Над головою чорні зграї.

 

Предківщина від тяжких ран,
Етнічної війни вмирає,
Під ятаганом мусульман…

Надій до вороття немає.

 

Зруйнований дитинства дім –
Загублені ключі від раю.
У смутку гину я своїм…
О, Косово! Мій сербський краю!

Город Кривых Дорог

В Город Кривых Дорог можно попасть, лишь увиливая от правильного пути. Надо ухитриться не следовать выбранному направлению. Это невероятно сложно, потому что каждый человек, желая переместиться из пункта А в пункт Б, старается поступать противоположным образом. Но в Город Кривых Дорог попадают лишь те, кто отклоняется от правильного курса: сначала на немного, потом на чуть-чуть, потом ещё немножко... Постепенно они настолько отклоняются, что оказываются в плену у своих кривых путей и не могут найти дорогу назад.

— Потому, — объясняла мне Высекательница, — нужно всё время понемногу смещаться в сторону от нужного направления, петляя, как заяц, намеревающийся запутать лисицу, иначе в этот город не пройти.

Чудное утро

Утру ясному, тихому внемлю,
Ощущаю который уж раз,
Как внимательно смотрят на землю,
Миллионы невидимых глаз.

Необъятное сердце ликует,
Над моей головой – синева!
Кто-то солнце живое рисует
И цветы превращает в слова.

И поют розы: Аве Мария!
Белых лилий звучит дивный хор.
Васильков – небеса голубые,
Дополняют душевный простор.

Я дарю эту капельку счастья,
Что росой по цветочным словам,
Так блестит, недоверчивой Насте.
И она собирается в храм.
2010

Завещание

В тот вечер врач-невролог Нина Сергеевна Н. осталась в отделении на дежурство. Вместе с молоденькой девушкой, которая несколько месяцев тому назад окончила медицинский институт и теперь проходила интернатуру по неврологии. Между прочим, она была тезкой Нины Сергеевны. Поэтому в отделении ее прозвали «Ниной Маленькой». И посмеивались над тем, что она всюду хвостиком следует за «Ниной Большой». То есть за Ниной Сергеевной, которая, в отличие от коллег, охотно делилась с ней своим врачебным опытом. Тем более, что она всегда помнила, какой жизненный урок в свое время ей преподала эта девушка.

Прощеное Воскресенье

О том, что завтра — Прощеное Воскресенье, Рита узнала, когда смотрела телевизор. Это давно стало ее насущной потребностью. Потому что у нее не было ни родных, ни друзей. И те людские голоса, которые с утра до вечера слышались в ее квартире, раздавались с телеэкрана… Телевизор был едва ли не последним, что еще связывало Риту с окружающим миром. Вот и вчера, когда она, усевшись перед ним, по привычке начала переключать программы, на экране вдруг появился какой-то молодой благообразный священник. Он говорил о том, что послезавтра начинается Великий Пост. А завтрашнее воскресенье у православных людей называется Прощеным Воскресеньем, потому что в этот день принято просить прощения у тех, кого мы обидели, и мириться с ними. Вот тогда-то ей вдруг и вспомнилась Женька. Та, у кого ей больше всего хотелось бы попросить прощения. Вот только все эти годы, более полувека, она не решалась сделать это. Потому что знала — если бы кто-то поступил так с ней самой, она ни за что не простила бы его.

Страницы