Сто песчинок

Не узнаешь и не услышишь,
Просто ветер  подует резче.
Будет путь мой печалью вышит
Между сотен таких же женщин.

И чего мне просить? довольно,
У иных случалось и хуже.
Я ведь знала, что будет больно
из песка растить горсть жемчужин.

Не очухаться, не согреться...
Каждой ночью и каждым утром,
Сто песчинок в мякоти сердца
украшаются перламутром...

«Подражайте вере их...»

Перелистав церковный календарь, мы увидим, что практически ежедневно в нем упоминаются имена новомучеников, претерпевших страдания в XX веке. Действительно, то жестокое время стало для Церкви временем рождения сонма святых страдальцев, не желающих отвергнуться имени Божия и с радостью принимающих за Него страдания и смерть от рук богоборцев. К сожалению, история сохранила очень мало информации о жизни и подвигах мучеников, пострадавших за веру Христову как в первые времена христианства, так и во время, еще недалеко ушедшее от нас.

7 октября нашей Церковью совершается память священномученика Василия Воскресенского, который служил диаконом в Преображенской церкви города Соликамска Пермской губернии и был расстрелян 7 октября 1918 г. красноармейцами в ходе массовых репрессий в Пермском крае. Так уж случилось, что это буквально вся информация, доступная нам. Но за этими двумя строчками — жизнь человека, который не просто предстоял у алтаря, но и смог свидетельствовать о своей вере до самого смертного часа. А смогли бы мы сейчас, отринув все сомнения, предстать перед безбожниками, пламенея огнем христианской веры и возлагая всю свою надежду лишь на Бога? Давайте ответим честно сами себе: сможем ли мы подражать подвигу диакона-священномученика, о жизни которого знаем совсем немного?

Люблю я осень в каждом проявленье

Люблю я осень в каждом  проявленье:
И в бархатном дыханье сентября,
Когда светило, предаваясь лени,
Ласкает нежно, теплоту даря.

Люблю её в октябрьском вернисаже –
Нерукотворной пестроте картин:
В них  дождь и ветер, туч ненастных сажа
И позолота клёнов и осин.

И даже лёд, и листьев жухлых тленье
Любви моей не смогут умалить:
Моё в подлунном мире появленье
Ноябрьская связует с нею нить.

И в скорбный час, когда душа готова
Переступить незримую черту,
Уснуть навечно под осенним кровом
Небес благословением сочту.
 

Против чего нужно бороться?

30 августа г.Луганск

Вооруженное противостояние продолжается. Стрельба, взрывы результатом своим имеющие руины и человеческие жертвы ввергают сердце в смятение, страх и отчаяние. Происходит то, чего менее всего хотелось бы, но что, тем не менее, неоднократно повторялось в истории человечества, нередко в более худших вариациях.

Еще год назад я и предположить не смел, что стану современником и очевидцем этого происходящего. Что же, — так случилось. Оказывается запечатленное историей — совсем не то, что не может повториться со мной в любое мгновенье времени. Как не глупо, но недооценил я многие вещи и явления прошлого. Теперь-то я убежден, что история — не просто быль, — она и инструкция для каждого очередного поколения по тому, как жить, не вредя ни себе, ни другим. Она — практическое руководство для тех, кто не хочет вновь наступить на те же грабли, а, напротив, жаждет жизни «по-иному» — жизни наиболее безвредной, общественно и психо-физически здоровой.

Выбор Ионы

Что общего у нас с пророком Ионой?

Пророка Иону проглотил кит. Огромная рыба. Кругом была буря, и море волновалось, бросая маленький кораблик из стороны в сторону, и только большой и спокойной рыбе было уютно и привычно в родной стихии, где люди были гостями, незваными и лишними. Сначала они бросали с корабля всякий груз и съестные припасы, потом и пророка выбросили, маленького растерянного дедушку. Он их сам попросил. Так написано в книге пророка Ионы. Хотя — какой же он пророк? Совсем не похож на тех эпических героев, столпов духа, которые выжигали слово Божие, пугающее и грозное, на людских сердцах. И книги у них какие! Сразу и не осилишь — целые полотна, многофигурные, трагичные, пропитанные кровью и слезами. А здесь — четыре маленьких главы, что само по себе, конечно, вызывает благодарные чувства у читателей, но пророк какой-то уж совсем несолидный и незадачливый — ни величия, ни пафоса. Киты да тыквы.

Кленовый лист

Наступила осень. Листья на деревьях загрустили, стали слабыми и хрупкими. Желая немного развеселиться, они нарядились в разноцветные одежды. Люди гуляли по улицам и аллеям, подставляли лица нежным лучам октябрьского солнца и с улыбками вздыхали: «Ах, золотая осень!»

Резной кленовый лист без стеснения выбрал себе самый красивый наряд: красный с золотыми прожилками. Он приплясывал на ветру и махал прохожим своей ладошкой.

Но вот погода резко переменилась. Солнце исчезло за тяжелыми серыми тучами, дождь разогнал прохожих по домам, а холодный ветер набросился на листья и сорвал их с насиженных веток. Цветным вихрем мчались они вдоль мокрых улиц, танцевали свой последний танец и наконец падали прямо в лужи и грязь…

Снежинка-Одуванчик

Среди своих сестёр и братьев эта снежинка отличалась игривым характером и любознательностью. Она всегда с нетерпением ожидала порыва ветра, для того чтобы взлететь и парить высоко по небу, а потом медленно спускаться на заснеженную землю и смотреть, что происходит вокруг. Ей было всё интересно. Она летела за девчонками и мальчишками, которые раскрасневшись от мороза, лепили снеговиков и снежные крепости. Спускалась с ними на санках с ледяной горки и весело смеялась вместе со всеми.

Страницы