Омилия

Я растворяюсь в птичьих трелях
день ото дня,
день ото дня
с начала марта.
И в апреле.
И вот сейчас.
Мне не понять: зачем бросаются, как в омут?
Ныряют в наш тенистый сад
с вершин своих?
И плеск,
и гомон…
Послушай, как они кричат
для храбрости!
И от волнений,
что не дотянутся до дна
заглавных летних песнопений.
До дня –
когда не надо хором.
До тишины –
где только соло,
где сад
с новорожденным Словом,
и нет меня.
И нет меня.

Слова, забытые тобой,
Они к тебе с мольбой взывают.
Словесность – кража и разбой
(И со словами брань бывает…)
«Смиренномудрие» кричит,
«Добротолюбие» лепечет!..
Язык обширнейший почил –
Чёт выходил, а вышел нечет.
А с речью изменилась жизнь,
Она течет (понятней стала?)
В уста садистов и подлиз
Канвой вина, колбас и сала.
Не суемудрия печать –
«Ковчеже, позлащенный духом».
Омега, гервь, рцы, ферт и ять
(Подонкам не ласкает слуха),
Кси, ижица, фита, глаголь…
Забыто всё. Стыдись, Россия!
Съедает ржа тебя и моль,
Но любит (всё ещё!) Мессия.
Неси (Он стерпит) этот вздор,
Распни кириллицу на древе,
И будет глад, и будет мор,
И брань корявая в припеве.
Иуды, «полчища козлищ
Несквернаго ошую стали…»
О, век – коварен, низок, нищ,
Не избежать тебе печали.

Пришедшие в храм были в растерянности. Им впервые приходилось сталкиваться с подобной проблемой. Дама среднего возраста в темных очках, вообще, наверное, постаралась бы избежать посещения храма. Ей было явно некомфортно в окружении икон и зажженных свечей. Ее нервозность, если бы умела разговаривать, обязательно сказала: «если моя хозяйка не была бы вынуждена обратиться сюда, по доброй воле вы бы ее здесь не увидели». Ее спутник, мужчина в дорогом костюме, вероятно, супруг, был заинтересован обстановкой, в которую его занесла судьба, но и он был в храме в первый раз.

В общем, оба выглядели в храме теми, кого на церковном жаргоне принято называть «захожанами». Причина, по которой эта пара посетила храм, была и банальной и трагической одновременно: у дамы скончалась мать.

К храму вьются змейки ─
Узки, неисхожены,
Робкие скамейки
С редкими прохожими.
Медленные звоны
Сладко душ касаются…
Белые вороны
В стаи не сбиваются.
 

Господи, научи правильно, просто, разумно обращаться
со всеми домашними и окружающими меня, старшими и младшими,
чтобы мне никого не огорчить, но всем содействовать ко благу.

Из молитвы Оптинских старцев

В наше время взаимопонимание даже среди близких людей становится большой редкостью. К сожалению, и воцерковленные люди часто не могут договориться друг с другом. Конечно, можно заниматься самооправданием, мол, мы живем в последние времена, когда оскудела любовь. Возможно, это так. Однако и первые христиане считали, что живут в последние времена, но между собой все равно пребывали в единодушии и искренней любви, свидетельствующей о том, что они ученики Христа. Вот что о них сказано в Священном Писании: «И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах» (Деяния 2:42). Как видим, христиане пребывали в общении, к которому и мы призваны: «Не забывайте также благотворительности и общительности, ибо таковые жертвы благоугодны Богу» (Евреям 13:16). Правда, библейское значение слов «общение», «общительность» (а именно: «участие в жизни ближнего, помощь, забота о других» (см. «Греческо-русский словарь» Вейсмана) сильно отличается от современного. (Например, «общительный» в словаре Ожегова объясняется как «легко вступающий в общение с другими, не замкнутый»).

Стал светлый праздник яблоком раздора.
И втоптан в прах георгиевский знак.
Живет нацизм, воинствующей сворой,
Слюною злобы брызжущих, собак.

Добра и зла перехлестнулись тропы,
И город Льва враждебностью распят.
Победу празднуют Россия и Европа...
А мы воюем на костях солдат.
 

Все клёны в ризах золотых,
А солнца жёлтое кадило
На их морщинках молодых
Печали роспись выводило.
Росы живительный елей
Роняла в сердце ностальгия…
И деялась в душе моей
Божественная литургия.
 

Посеребрилась — в тридцать пять,
Чело пометили морщины,
Глаза отчаялись сиять,
Ушли любимые мужчины.
Она взмолилась: "Боже мой!.."
Теперь поёт в церковном хоре,
В душе — Божественный покой,
Сменивший призрачное горе.
Ей будто снова двадцать пять,
И красота земная с нею,
В очах сиянья не объять...
Благочестивые юнеют...
 

1
Вы похожа, светлая, на лилию,
Что глядится в зеркало реки...
И душа ваяет мне идиллию,
Словно фея магией руки:
На заре туманы седовласые
Застилают лилии постель,
А в ночи напевы звёздно-ясные
Разливает лунная свирель.
Но бледна, нема, печальна лилия,
Трепетно похожая на вас...
Над рекой грустит моя идиллия
И, расправив крылья, мчит Пегас.

2
Рдеет вдали заря,
Травы пока не скошены.
Может быть, жду я зря?
Где ты, моя хорошая?
Тычется в сердце грусть —
Смутно-тиха, непрошена.
Как горизонт мой пуст!..
Где ты, моя хорошая?
Столько промчалось лет!..
И заметён порошею
Мой одинокий след...
Где ты, моя хорошая?
Дрогнет призывно бровь,
Стать горячит роскошная...
Нет, не моя любовь...
Где ты, моя хорошая?
Вот и нашёл тебя —
Милое встретил прошлое.
— Здравствуйте, это — я...
— Здравствуй, моя хорошая!
 

Ночью тихой, ночью лунной,
Там, где спит в траве роса,
Где листва на ветках - струнах
Шепчет, словно голоса,

Про девчонку, что украдкой
Все ждала свою мечту,
Как казалась жизнь ей гладкой,
Как смеялась в высоту…

Как однажды здесь стояла
И смотрела в небеса,
Обернулась и узнала,
Как горька любви слеза…

Тот, кто был всего роднее,
Шел с другой, задорный смех
Раздавался все слышнее,
И все ближе - шум утех.

Поравнялись, взгляд он бросил,
И прошел спокойно вдаль,
и теперь как кару носит
мир предательства печаль…

Уж времен прошло не мало,
с той поры, да все летит
птица-дева, да устало
о предательстве кричит..
 

Большая часть комедий и сцен печаталась на страницах некрасовских журналов «Современник» и «Отечественные записки» («Новейший оракул» 1859. № 10; «Закулисные тайны». 1861. № 3; «Вечеринка у бедной родственницы». 1863. № 9; «Отрезанный ломоть» 1865. № 10; «Рыцари нашего времени». О.З. 1869. № 2; на сцене Александринского театра шла под названием «В мутной воде»; «Вакантное место». О.З. 1869. № 11. Почти все комедии долгие годы не дозволялись к постановке на сцене).

А мы всё песенки поём,
Улыбки дарим и приветы,
Встречаем вёсны и рассветы
И нам не тягостно вдвоём;
И, малым счастливы, большим
Пренебрегаем ежечасно,
И нам не кажется ужасным,
Что несмываем с ликов грим,
Что кто-то там за нас распят,
Что мы должны кому-то вроде…
И рады мы любой погоде,
Ведь в душах мир, и в доме лад.
Нас зло не трогает давно,
С тех пор, как стали его частью.
И наше маленькое счастье
Висит пейзажем над трюмо.

Когда хандра найдёт, бегу из дома,
На берег тихий, в лес, куда-нибудь,
В другую жизнь спешу, к себе другому,
От разных дел и просто отдохнуть.

И покидая временные блага
Приевшейся квартиры городской,
Я радуюсь опушкам и оврагам,
И наслаждаюсь небом и рекой.

В таких местах легко раскрепоститься,
Не жалиться, не плакаться судьбе
  С упрёками к цыганской ворожбе.
Что не сбылось, тому уже не сбыться.

Слова чужие далеко не каждый
Прочувствует и слышать будет рад…
Я от домов, бегу, многоэтажных
В берёзово-сосновый аромат.
2011

Друг всегда необходим!

Днём чудесным под кусточком  
Кто-то маленьким комочком,
Спрятав мордочку в шерсти
Словно бы просил спасти,
Тихо жалобно скулил,
Мило лапкой шевелил.

Он дрожал, смотрел с вопросом
И от страха своим носом
Всё касался моих рук,
В глазках чёрненьких - испуг,
Вдруг уйду домой одна,
Для щенка – ночь холодна.

Не могла пройти я мимо!
Знаю что, недопустимо
Не помочь, уйти, забыть,
От беды не защитить!
И тогда решила я,
Что щенку нужны друзья.

Я взяла его на руки.
Пёсик мой, боясь разлуки,
Хвостиком своим вилял,
Оставаться не желал.
Потому что малыши
Жить в домах своих должны!

Не хотела с мамой спора,
Вдруг у нас с ней выйдет ссора?
Если папа скажет: - Нет!
Чтоб щенка пропал и след!
Аллергия вдруг у брата,
Будешь в этом виновата!

Настроенье бывает – разное,
Но когда уже нечем крыть,
Вспоминаю, как Пасху празднуют,
После смерти - празднуют Жизнь…
Чтоб всем сердцем своим, всей верою
Когда хуже некуда – плохо,
Увидать в черноте последней -
Воскресенье! Конец затмения.
И взаправдашнюю, без подвоха,
Неожиданно прочную землю.