Это бы Веничке понравилось... а на это бы он сказал... — так мы, знавшие его, по разным поводам говорим друг другу
«Пришел ко мне Боря с какой-то полоумной поэтессою...»
(Венедикт Ерофеев. Упоминание о Б. Сорокине и О. Седаковой в поэме «Москва — Петушки»)
Я думаю, для каждого, кто знал Венедикта Ерофеева, встреча с ним составляет событие жизни. Прощание не так заметно: Веня, «простившись, остался» со своими знакомыми. Можно уточнить: и оставаясь, он прощался.
Много лет — да, собственно, все годы, что я его знала (а это, страшно сказать, двадцать лет) — Веничка прожил на краю жизни. И дело не в последней его болезни, не в обычных для пьющего человека опасностях, а в образе жизни, даже в образе внутренней жизни — «ввиду конца». Остаются все ушедшие, но в Венином случае это особенно ясно: он слишком заметно изменил наше сознание, стал его частью, стал каким-то органом восприятия и оценки.
