Встречи с православными психологами становятся все более популярными. Попасть на консультацию к православному психологу уже непросто — так много желающих и мало консультирующих. К помощи психолога нередко прибегают и священнослужители. Но при этом до сих пор не утихают споры о том, нужна ли психология православно верующим: прихожанам, пастырям, монахам. Вот мы и решили поговорить о насущных проблемах с практикующим православным психологом Анастасией Бондарук, которая, по совместительству, оказывает психологическую помощь и посетителям портала «Омилия».
— На ваш профессиональный взгляд, совместимы ли психология и Православие?
— Этот вопрос не теряет своей актуальности — часто приходится на него отвечать. Вообще, и Православие, и психология — обращаются к душе человека. Свт. Феофан Затворник писал: «Все разнообразие наших внутренних действий сознаваемых сводится к трем исходным началам, или силам: познающей, желающей и чувствующей». Эти же аспекты рассматривает и психология: мышление, желания, чувства. Правда, психологи часто по-своему трактуют обнаруженные ими феномены.
Показателен пример с Зигмундом Фрейдом. Он заметил, что у человека есть удивительная способность: жертвовать меньшим сегодня ради приобретения большего завтра. Но Фрейд сделал ложный вывод, что это качество в человеке настолько сильно, что христиане даже выдумали сказку о вечной жизни.
Если же мы обратимся к трудам другого ученого — Жака Лакана, то увидим, что он, исследуя научную деятельность Фрейда, пришел к другим выводам. Ж. Лакан увидел, что отсутствие нравственных идеалов разрушает человеческую личность и делает ее психически больной.
Настоящий ученый не будет ничего додумывать, его дело — фиксировать факты, но как он будет их интерпретировать, зависит от его духовного выбора.
В общем, у Православия и у психологии один объект воздействия и изучения — человек. Именно поэтому возникает вполне законный вопрос: а не заменяет ли психологическое воздействие духовное? Очевидно, что ответ на этот вопрос включает в себя личную ответственность каждого отдельно взятого специалиста. Для кого-то, действительно, психология может стать религией, но так же некорректно можно относиться и к философии, и к медицине, и к православным обрядам (если за видимым, внешним, будет утерян духовный смысл).
Жак Лакан, много лет изучавший влияние на человека христианских ценностей, писал: где начинаются разговоры о Боге, я умолкаю. Важно понять, что цель духовной работы с человеком — подготовить его к Царству Божьему, а психологической — адаптировать его к земной жизни. Но то и другое происходит «здесь и сейчас».
В моей практике был вот какой случай. Молодой мужчина испытывал трудности в общении и в утешение себе выписывал в специальный дневник цитаты в духе «как хорошо быть ненавидимым за Христа». У него была проблема, но отнюдь не потому, что он был христианином, а потому, что не умел общаться с людьми. Не умея подать себя, неадекватно воспринимая окружающих, он оправдывал свои затруднения тем, что он православный, и успокаивал себя фразами: «Я страдаю за веру! Пусть меня гонят за Христа!». Помощь психолога в такой ситуации заключается в том, чтобы помочь человеку увидеть реальность.
— Психология — наука о душе?
— Психология (греч. ψυχή — душа и логос — наука) — наука о закономерностях развития и функционирования психики. Поэтому практикующему психологу так важно знать законы и возрастные особенности развития человека. Да и для родителей это немаловажно, иначе можно навредить ребёнку. Ведь если требовать больше, чем он готов осуществить в данном возрасте, то мы травмируем малыша, а если меньше — тоже навредим ему. Бывает и так: родители стараются излечить ребёнка от страхов, которые свойственны данному возрасту и являются нормой для него.
В общем, спектр вопросов, изучаемых психологией, широк: процессы чувственного восприятия, мышления, обучения, познания, эмоции и мотивации человеческого общения. Кстати, психология занимается не только психеей, но и ее взаимосвязью с сомой, т. е. телом.
— Почему многие скептически относятся к психологам, в том числе православным?
— Многие считают, что психология — альтернатива исповеди и духовной беседе со священниками.
Но это — неверное понимание. Нередко приходится слышать и такой аргумент против:
раньше, в дореволюционной России, психологов не было. Но это мнение тоже — ошибочно. Для примера вспомним Ганнушкина (1875—1932). Основным направлением его деятельности была психиатрия, однако он живо интересовался психотерапевтическими идеями и применял их на практике. Он написал труд «О психотерапии и психоанализе», где описал применение этих методов во врачебной практике. Другой пример: Грот Николай Яковлевич (1852—1899). Тема его диссертации: «Психология чувствований в ее истории и главных основах».
Если почитать историю медицины, то легко убедиться, что многие врачи лечили беседой и при этом наблюдали, какие именно темы вызывают у больного учащение сердцебиения, пульса, выявляя таким образом психологические проблемы, приведшие к ухудшению самочувствия.
Изучающие историю психологии встречаются со знакомыми всем православным именами В. Соловьева и Н. Лосского.
Еще одна причина возможного недоверия — негативный опыт общения с психологами. Сейчас много разных направлений и школ, и не все из них полезны. Иногда приходится помогать людям, уже побывавшим у психологов, и это не пошло им на пользу.
— В чем отличие светского психолога от православного?
— Главное отличие православного психолога в его ценностях и убеждениях. Собственно, все практикующие психологи и психотерапевты, которые по своим убеждениям являются православными, обучаются в светских вузах, по светской программе и, конечно, вынуждены «фильтровать» информацию. Грустно и смешно, когда преподаватели однозначно связывают человеческое умение работать руками с навыками обезьяны. (Кстати, шимпанзе и орангутанги и сейчас делают себе орудия из камня, для колки орехов, умеют черпать воду листьями и пить, но превращение их в человека почему-то запаздывает). До сих пор будущим психологам преподают, что орган чувств — мозг, и потому, если православный педагог говорит, что центром чувств может быть и сердце, — это уже революция.
Православный психолог, к примеру, не будет учиться шаманским методикам, помогать однополым парам, готовить женщин к абортам и т. д.
Вообще, по правилам психотерапии, специалист не имеет права как-то критиковать религиозные убеждения клиента и навязывать ему свои. Но на практике мы часто сталкиваемся с тем, что светские психологи навязывают свои убеждения, определяя позицию православного как позицию жертвы.
— Можно ли «заиграться» в психологию? Какие опасности стоят на пути православного психолога?
— Чем человек увлекается, тем и искушается. У меня есть знакомые ученые разных направлений, которые совершенно не ставят перед собой цель содержать семью и помогать в решении бытовых трудностей, а занимаются только наукой. То есть, перед психологом стоят те же искушения, что и перед другими людьми.
— Опыт нашего портала показывает, что вопросов к психологу иногда больше, чем к пастырям. Чем это можно объяснить?
— В Интернете священник исполняет больше миссионерскую задачу: он говорит об основах веры, о нормах церковной жизни. Если и возникают к нему частные вопросы, то они не требуют много времени на прояснение. К психологу обращаются с личностными проблемами: попытки разобраться в своем характере, понять, как лучше договариваться с детьми, близкими и т. п. В таких вопросах важно понимать законы развития психики, возрастных кризисов. И здесь важно все время прояснять, что значит та или иная проблема именно для этой конкретно взятой личности. Потому что один человек, говоря «я жертва», гордится своим мнимым соответствием христианским ценностям, другой, говоря те же слова, говорит о своем страхе перед жизнью и не умением адаптироваться, а третий — о том, что люди не соответствуют его ожиданиям. И для психолога важно помочь не вообще человеку, а именно этому, раскрыть самого себя. Здесь не может быть общих интерпретаций. Психологу важно прояснять индивидуальный запрос каждого человека. И вот что получается: если сто человек придут к психологу с одним и тем же вопросом, то ему придется дать не один, а сто ответов. Но если сто человек не знают, как правильно подготовиться к причастию, батюшка всем может ответить примерно одинаково.
— Часто ли возникают ситуации, когда человеку нужна именно помощь психолога, в то время как пастырского окормления ему недостаточно?
— Приходится сталкиваться с ситуациями, когда священник, понимая, что духовные моменты с человеком прояснены и совместная работа продолжается, видит и психологические проблемы. В сознании человека есть очень инфантильные пласты, к которым методом прямого обращения не достучишься. Кстати, такие инфантильные и травмированные слои сознания особо склонны к страстям. Ситуация осложняется тем, что нет связи со зрелыми частями личности, вот психологу и приходится работать с довербальными слоями сознания (и тогда нужно работать с образами). Феофан Затворник писал, что «душа мыслит образами», а в науке была описана первичная форма мышления — образная. Т. е. когда ученые вскарабкались-таки на гору познания, там уже попивали чай богословы. Возвращаясь к науке…
Вдумайтесь: если мать была депрессивной или шизоидно-холодной, ребенок получает психологическую травму на первом году жизни. Душевно травмированные люди могут страдать от депрессий, зависимостей, обманывать, действовать нелогично, деструктивно, вредя себе. Это и есть невротическая структура — отсутствие связи между разными частями личности.
Я сейчас совсем по-другому понимаю слова Спасителя о том, что не стоит спешить выдёргивать плевелы, т. к. с ними можно выдернуть и пшеницу. Страсти и душевные качества, вызванные недоразвитием личности, так тесно переплетаются, что разделить их трудно. Психотерапия помогает человеку доразвиться, сгармонизироваться. Человек при этом продолжает бороться со страстями, участвуя в таинствах.
Часто бывают случаи, когда вместе с психологической проблемой уходит и телесный симптом: псориаз, одышка, перестают выпадать волосы. Но я скажу такую вещь: есть большая разница в результатах психотерапии у человека, который молится, постится, причащается и который всего этого не делает. Проще говоря, если бы мы могли каяться из той части личности, которой грешим, мы бы выздоравливали гораздо быстрее. Ведь один из исцеляющих моментов — самораскрытие. А так мы обычно обвиняем себя и даже ненавидим из более зрелых частей личности. А надо давать высказаться, так скажем, «виновнику происшествия».
— Может ли человек, в принципе, сам разобраться в своей проблеме без посторонней помощи? Как понять, кому нужна помощь психолога?
— Может. Если он сам знает и может, то зачем ему психолог? Помощь нужна тем, у кого было очень сложное и проблемное детство, и он улавливает повторение родительских деструктивных паттернов поведения в своей жизни. Также людям, пережившим травматическую ситуацию — обычно развивается травматический невроз. Вильгельм Райх писал о характере как о застывших первичных и вторичных защитах. Т. е. ригидные черты характера — это всегда неадаптивные защиты. Ведь святые были живыми и гибкими, они были чувствительны к благодати, которая им давалась в изобилии, и потому могли стать «Божиими устами и руками».
Еще одна из возможных проблем человека — уверенность в своем восприятии. Да, мы должны ему доверять, но и проверять через мышление. Наше восприятие — это и чувства, и образы, и ощущения. Одна из проблем, возникающая на этом пути — перенос, когда на объекты из внешнего мира переносятся чувства и ожидания объектов внутреннего мира. «Я точно знаю — он меня не любит» или «Я его два раза видела, но жить без него не могу». В таком случае надо помочь человеку увидеть действительность, а не застревать в своих внутренних фантазиях.
— В каких ситуациях психолог бессилен помочь?
— Если человек сам не хочет, чтобы ему помогли. Нужна хотя бы маленькая зацепка.
— Насколько важно, чтобы наши пастыри были и психологами?
— К.Д.Ушинский говорил: «Чтобы всесторонне воспитать человека, его надо всесторонне изучить». Мы часто называем психологами и Чехова, и Достоевского — писателей, а не психологов. Они были людьми, которые внимательно относились к жизни и понимали особенности человеческой натуры, характеров. Есть такое качество, как знание человеческих душ, житейская мудрость, если хотите. А есть еще и святоотеческая мудрость. Хорошо, когда пастырь соединяет в себе и то, и другое.
Мне кажется, это особенность нашего времени, что все священники вынуждены становиться духовниками. Но ведь не каждый к этому подготовлен по складу характера. Например, прот. А. Шмеман писал, что исповедь ему дается очень трудно, а тем более беседы с вопросами: «Что мне делать?». Тем не менее, он написал замечательные труды. У каждого свой талант.
В молитве перед исповедью священник говорит о своем свидетельстве. Ведь это уже огромный труд! В конце дня батюшка как «выжатый лимон», и нет у него даже свободной минуты. А десятки людей подходят с вопросами, и только выслушать всех — колоссальная нагрузка.
Мне кажется, батюшкам, скорее всего, нужно учиться говорить: «Нет. Я очень устал» или даже «Не знаю». Потому что, «беря в плен» уставшего священника, люди не находят в нем, конечно же, поддержки и обижаются. Многие женщины хотят, чтобы священник буквально плакал над их проблемами. А батюшка еле на ногах стоит, с безучастным лицом, скрывая усталость и боль в спине, и опять обида: «Он меня не понимает». Психолог, в этом отношении, выстраивает границы: «Запишитесь на прием» или «Я сегодня не консультирую» и т. д.
— Лично вам как человеку, православному человеку, что дала и дает психология?
— Умение понять себя.
— Работать с людьми — непростое дело, тем более, что к психологу, думаю, чаще всего обращаются люди нездоровые. Чужие проблемы и душевные болезни, наверняка, отнимают много душевных сил. Как с этим справляетесь?
— На первой консультации важно распределить ответственность. Я не меняю человека. Я всего лишь показываю ему его самого там, где он себя не видит и не знает и даже, может быть, его ресурсную часть, о которой он забыл. Поэтому мне нужны эмпатия и анализ. Т. е. должны работать чувства и ум. Если я вся уйду в чувства, я не смогу проанализировать ситуацию, если вся в ум — не смогу понять эмоции и не вызову доверия у человека, который обратился за помощью. Проблемы с перегрузом возникают тогда, когда психолог берет на себя больше ответственности и становится неким «Спасателем». «Без меня он погибнет», но психолог — не сверхчеловек.
Бывает, спрашивают: «Скажите, что мне делать?». «А я не знаю, что тебе делать! Это ты мне расскажи, что ты хочешь делать и при этом не разрешаешь себе это понять. Как тебя научили не делать или не понимать». И так далее в таком духе…
По сути, психолог, терапевт помогает человеку найти свой творческий выход, в рамках его собственных ценностей, а не раздает советы — делай раз, делай два.
— В чем секрет счастья?
— Смотря, что для кого счастье. Читаем, например, у св. Силуана Афонского, что, потеряв благодать, он скорбел и был несчастен. Но я не могу рассуждать о таких вещах.
— Главная ваша заповедь как практикующего православного психолога?
— Помнить об ограниченности моих сил и несовершенстве своей личности, чтобы иллюзиями о себе самой не навредить ни людям, ни себе. И приходится постоянно чему-то учиться дальше…
Беседовала и записала Светлана Коппел-Ковтун
