Притчи

СКАЗ О ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ

Однажды Бог сказал животным:

«Я создал человека, как венец этого мира. И человек был вам хозяином и другом. Но он ослушался Меня. И сердце его обозлилось. Потому Я отпускаю вас: теперь вы вольны и можете идти каждый своей дорогой».

Звери постояли немного, переминаясь с ноги на ногу, поглядели друг на друга, потом посмотрели на человека, стоящего вдалеке, и разошлись в разные стороны. Теперь им надо было самим добывать себе пищу и заботиться о ночлеге.

Но некоторые животные не тронулись с места. Их было не так много, но каждое из них было очень привязано к человеку. И теперь эти звери глядели на Бога. В ожидании.

Когда я не могу заснуть, я накидываю на плечи теплый платок, и иду на улицу. Я сажусь рядом с домом на деревянную скамеечку, и просто сижу, глядя на звезды.

Каждую ночь я вижу что-то новое — маленькую падающую звезду, голубую комету или танец Млечного Пути. Я ни о чем важном не размышляю, а просто сижу и наблюдаю за небом. И тогда в моей голове рождаются разные истории. Их мне нашептывает ветер, освещает луна или поют звезды. Обычно — это волшебные сказки, которые на утро я с удовольствием рассказываю детям.

Меня всегда занимала острая проблема взаимоотношения любви и силы. С одной стороны, любовь, как ей учил и как ею жил Христос и каждый святой человек Божий, а с другой стороны — разнообразные отношения, как между людьми, так и между государствами, строящиеся на основе силы.

Я спросил Старца, что он об этом думает. Он ответил: «Все очень непросто» — и рассказал мне следующую притчу: «В давние времена в горах был монастырь. Монахи в этой обители жили мирно и спокойно. Но однажды в монастырскую ограду ворвалась шайка разбойников. Их лица были свирепы, они вошли в храм, и атаман потребовал к себе игумена. Один монах передал старцу, который в это время находился в алтаре, требование главы шайки. Но игумен не торопился. Он попросил атамана немного подождать, а сам, опустившись на колени перед святым престолом, начал горячо молиться ко Господу о том, чтобы Он избавил их от грозящей опасности.

Вообразила бабочка, будто она ангел: красива, почти невесома, грациозна, нежна, но самым главным достоинством конечно же были крылья. Увидев однажды своё отражение в воде, бабочка замерла в неописуемом восторге.

Ей никогда раньше не приходилось видеть собственных крыльев, и вдруг... Увиденное всё изменило в одночасье: весь мир вокруг и сама она преобразились словно по мановению волшебной палочки. Бабочка поняла, что существует пространство, в котором должно быть нечто такое, что предназначено только для неё одной, это была настоящая мечта! И она полетела навстречу таинственной мечте, при этом непрестанно чувствуя величие и неповторимость своего облика.

   Родила мать долгожданного сына. Рад был отец. А уж мать-то как была рада маленькому нежному комочку. Холили родители сыночка. Берегли его от болезней страшных. Подрастал, любую просьбу его выполняли. Да и то -  кто из родителей детей своих не балует? Да видно все меру знают. А им мера та была не ведома.
           Рос сын, и просьбы его с каждым днём росли, да множились. Баловником стал. Часто жаловались на его проказы соседи, но родителям казалось, наговаривают все на мальца, завидуют им, что красавец такой у них родился.
            - Смышленый-то какой! Да чудак весёлый, всё норовит подшутить, повеселиться.

Четырёх женщин спросили – в чём выражается любовь ваших мужей к вам.
Одна ответила – мой любимый дарит мне постоянно цветы и драгоценности, балует меня дорогими духами и водит по ресторанам, покупает мне дорогую одежду и шикарные машины. Моя жизнь похожа на сказочную мечту, на рай на земле.
Другая сказала – мой муж каждый день приносит мне мой любимый чёрный чай в постель со сладкими булочками, за которыми он успевает сбегать пока я сплю, он читает мне книжки на ночь и каждый праздник дарит мне мягкие игрушки и красные розы. Моя жизнь похожа на безмятежное розовое облако.

Сегодня, 10 июля, — праздник обретения мощей прп. Амвросия Оптинского. В подарок детям к этому дню — две притчи преподобного старца

«Вот тебе и „не могу!“»

Многим людям, приходящим к батюш­ке, он советовал потерпеть: кому — болезни, кому — обиды и несправедливость. А если в ответ кто-нибудь говорил: «Не могу!»,— то старец вспомнил такую историю.

Жил один человек, купец. Что бы ему ни сказали, он отвечал:

— Не могу! Слаб!

Кто бы его о чём ни попросил, ничего он не делал и никому не помогал, а всё говорил: «Это не могу, то не могу!»

Почему Бог не дал человеку крыльев
Притча преподобного Силуана Афонского

Один охотник еле взобрался на гору за зверем. Присев от усталости, он увидел стаю птиц и подумал: «Почему Бог не дал человеку крыльев?»

Шёл мимо отшельник и, узнав мысли охотника, сказал:

— Думаешь, отчего Бог не дал тебе крыльев? Но если дать их тебе, будешь недоволен и скажешь: «Почему я не Ангел?».

Став Ангелом, скажешь: «Почему Бог не дал мне управлять Небом?»

Прячется в просеке, в канавках, среди трав душистых чудесная ягода земляника. Крадётся игривый луч солнца, мелькает в прорезях меж ветвей, и падает на красные капельки — ягодные головки, ласково склонённые к земле. Сладкий запах земляники манит разную живность, кружится мошкара в облаке ягодного аромата. А чем человек хуже? Ему ведь тоже мимо не пройти…

Погружается путник в прохладу леса, забывая о знойном мареве, идёт, в такт мыслям своим по лесу блуждает взглядом. Вдруг видит — на пригорке между трёх массивных клёнов раскинулся зелёный ковёр узором ягодным. Столько ягоды — чудеса! 

В одной далёкой ферме как-то раз
Прогуливаясь важно вдоль забора
Индюк ворчливый крикнул (ради спора)
Псу-сторожу гневливых пару фраз:
«Ты всё на привязи, сидишь и караулишь!
Тебе свободы, братец, не видать!
Я  – птица гордая, и потому могу лишь
Только захотеть – везде летать!
Ты жизнь свою бесславно прожигаешь,
А мне – свобода, воля и почёт»
Пёс грустно посмотрел: «Ты не летаешь,
Хоть крылья есть. Обманчив твой полёт!»
Индюк нахохлился, и от избытка гнева
Пытался клюнуть пса в холодный нос.
Но фермер показался вдруг из хлева,
Взял индюка и в дом с собой унёс.
А вечером гостей ждал званный ужин -

Шел чиновник через мост. Видит плохонький мостик:  досок не хватает и перила обветшали. Задумался чиновник: «Надо бы мост починить. И как только люди ходят по нему?» Испугался переходить, но успокоил себя: «Люди ведь ходят! А я не человек, что ли?»  Ступил чиновник на дощечку, она покачнулась, заскрипела;  второй доски и вовсе нет;  третья,  под ногами хрупнув, обломилась. Закачался мост, а назад возвращаться уже поздно. Чиновник с испугу присел и пополз, пробуя на прочность дрожащей рукой каждую дощечку, а  про себя бормоча: «Непременно отремонтирую! Прямо вот сейчас! Доползу и дам приказ ремонтировать мост. Да что там ремонтировать, новый надо ставить!» Так со своими обещаниями перед народом и с Божьей помощью, он целым и невредимым переправился на другую сторону.

Ныне Змей трёхголовый беснуется,
изрыгая то пламень, то пар,
мирну люду не выйти на улицу –
душам их угрожает пожар.

Разгулялись разбойнички Змеевы –
Красну Девицу взяли в полон:
во невесты готовят Кащеевы,
Змей уж мчится к нему на поклон.

А Кащей жаждет новых невестушек,
изсыхая над златом своим,
угрожает наслать страшных бедушек,
если Девицу не отдадим.

Колись у сиву давнину було на світі царство. Жили в ньому люди добрі, працьовиті. Царя свого любили, поважали, батьком звали, слухалися, бо так робили їх батьки та батьки їх батьків.

Родюча земля та сади квітучі були у тому царстві. Діти, як усі діти, часом бешкетували, часом вередували — на то вони й діти. Але ніхто їх не бив, не ображав. Вміли ті татусі та матусі щось таке сказати своїм діточкам, мабуть, якесь слово чарівне знали, що діти одразу стихали, пригорталися до батьків, як котики-муркртики, в оченятах згасали дикі вогники та засвічувалися тихі лампадочки, рученята складалися долонями, а у серці відчувалося таке батьківське тепло та материнська ласка, що вже більше не хотілося діточкам сваритися, кричати-тупотіти та ображати курча або кошеня.

Разговорились как-то Гром и Молния, но разговор их не был угоден обоим. Нахмурил Гром черные брови, надул тучные щеки. Молния раскраснелась от негодования. И грянула гроза! Гром прогремел властно и громко. А Молния ну пламя свое полыхать: то там сверкнет, то там вспыхнет, то там полыхнет. Подошел Гром к Молнии и говорит:

— Что никак не уймешься? Я сказал свое слово веское и забыл, а ты все носишь в себе яркое пламя, повсюду искры метаешь, людей тревожишь.

Гроздь винограда упала на обеденный стол,  разбудила жучка, дремавшего между плотно сомкнувшимися ягодками-виноградинками. Большие грубые  пальцы отрывали одну ягоду за другой, обнажая ветку грозди. Вот уже солнечный луч нащупал тельце жучка, вот уже лапки оголились…

Вот и все! Все ягоды испиты, жучок остался один на Один. Плотно прижимаясь к обнаженной ветке, жучок еще надеялся, что его не заметят, что еще раз «пронесет», как везло зачастую. Хозяин ближе поднес ветку к лицу. Жучок зажмурился: ох, что сейчас будет? Большие грубые пальцы прикоснулись к маленькому тельцу; из распахнутого окна пахнуло прохладой;  солнце спряталось за большую черную тучу…

Наступил понедельник.
- Ох, понедельник – день тяжелый. Не буду ничего делать. Пусть вторник начинает работу.
Наступил вторник. 
- Эх, а вторник-то – мужской день! Работу надо  начинать с женского дня, чтоб лучше спорилась.  Вот пусть среда и работает.
Наступила среда.
- Что мне одной все надо?  Я только середина недели. Еще все впереди. Успеют и без меня! В четверг самый раз начинать работу.
Наступил четверг.
- Уже неделя кончается. Разве начинают работу с конца недели?  Где мне одному успеть. Да и не мужское это дело  начинать работу. Пусть лучше пятница подумает, с чего начать, а я в следующий четверг продолжу, если что останется.
Наступила пятница.

Где живёт вина в моей душе?
На каком ей место этаже?

Может, переполненный чердак,
Где царит из мыслей кавардак?
Но соседство не сулит успех –
Там оправдан будет всякий грех.

Это и не цокольный этаж.
Правят в нём кокетство и кураж.
По любому случаю – наряд,
И вину сокроет маскарад.

Спальный будуар души хорош!
Но со спящей проку ни на грош.
И в столовой не прожить вине –
Истина там – в пище и вине.

Знаю келью, где живёт вина:
Сердцем называется она.
Здесь душа смывает пёстрый грим
И стоит пред Господом одним.

И в моменты покаянных слёз
У души вину берёт Христос.
 

Цветочный мир за стёклами витрин
Мгновенья радости дарил прохожим.
А дождь как будто весело дразнил:
Был  мир иной на радугу похожим.

Стояла девушка и, прячась от дождя,
Смотрела на витрину отрешённо.
Вдруг подошёл мужчина, не тая
Восторга, произнёс вслух  восхищённо:

«Прекрасна, словно утренний рассвет,
Какая нежность, чудное создание!»
А девушка подумала в ответ:
«Как романтично! Дивное признание!»

В заветах Господа Христа,
В учениях пророков
Гордыня, гордость, неспроста –
Праматерь всех пороков.

Есть гордость, словно Эверест,
Над миром  в возвышенье:
Надменный взгляд,
                    небрежный жест,
Ни буквы возраженья!