Вы здесь

Светлана Коппел-Ковтун. Поэзия

В Гефсиманском саду

В Гефсиманском саду
тишина и покой.
Только адская боль
неотступно со мной —
сердце мне разрывает.
Стенает душа:
смерть вонзается жалом
по чуть-чуть, не спеша.
Мне бы птицею в небо
вспорхнуть — улететь,
мне бы жизнь, словно песню,
скорее допеть.
Растопырив ладони,
черпать облака...
Жизнь уже невозможна,
смерть же медлит пока.

На краю мира

Стою на краю мира,
гляжу как в воронку время
уносится
прочь.

Течение мира затягивает:
в водовороте времени —
стою,
чтобы жить.

Сжимаясь в сопротивлении,
стою,
чтоб не исчезнуть
в воронке.

Мир утекает во времени
в небытие.

Движенье потоков,
имитируя жизнь,
увлекает глупцов.

Стою —
все потоки проносятся мимо.

Жизнь — движение:
но другое,
в другом направлении.

Лукавое время
надувает щёки,
притворяясь ветром —
моим давним другом.

Мы стоим
на краю мира
и смотрим в воронку.

Читаю знаки...

Читаю знаки — весточки свободы
в любви Твоей, Господь. Фрагменты
ликов, что хранят сердца простые
и лица. В них судьба взрастает
и расцветает ликами — цветами
родного дальнего.

Туманом даль одета,
и письмена Твои как млечный почерк
сокрыты — не согреты.
Кто согреет?

Пути Господни —
млечные пути —
написаны в сердцах,
но не согреты.
Согреет кто?
 

Лошадь Вронского

Я — лошадь Вронского,
и жизнь моя
ошибкою его
обречена.
Грехом
и промахом
успех
проходит мимо.
Падение
легко осуществимо.
Победа —
смерть:
я это чую, знаю,
но скорость
всё равно
я набираю.

Я — лошадь Вронского,
одной мне жить
невмочь.
Жаль, что нельзя
судьбу мне превозмочь.
Я так уверенно бегу
и так красиво,
но промах Вронского
проносит счастье
мимо.

Ах, Вронский,
не горюй!
Судьба моя
быть лошадью
твоей.

Совсем
не зря
зовут меня
Фру-Фру*...

Я —
лошадь Вронского
и потому умру.

* Фру-Фру  - от фр. frou-frou (шелест).

Прямохождение — не в моде

Прямохождение — не в моде,
пригнувшись ходит целый свет.
Согнись, прогнись, пригнись
в природе
всех, в ком
в помине света нет.

Свет — выпрямляет
ствол, хребет
и кривит тех,
в ком света нет.

Пригнувшись ходят,
чтоб случайно
не высветилась
тьмы их тайна:

что любят кривь
и темноту,
не любят свет
и прямоту.

Свет — выпрямляет
ствол, хребет
и кривит тех,
в ком света нет.

Я жила на свете — точно знаю

* * *
Я жила на свете — точно знаю,
где и как — не помню,
но любовь
сберегла забывшую для рая,
несмотря на множество оков.

Господи, как нежно Ты караешь,
как искусно за Собой ведёшь!
Радуюсь и неизбежно каюсь,
прорастая в небеса веков.

Вот окно, открытое в свободу!
Вот и дверь, иду к Тебе, бегу!
Но к себе неловко возвращаюсь,
претыкаясь о крюки грехов.

Господи, верни меня в свободу!
Крылья дай, чтоб я могла летать!
Голос, чтобы пела на свободе
и не возвращалась снова вспять.

Спит округа, люди спать охочи,
я же бодрствую с того утра,
что вгляделось в ласковые очи.
Я не сплю уж, мне к Тебе пора.

Распятие

Распятие длится долго.
Дольше смерти.
Жизнь — распятие:
длится длиною боли.
Мучители —  спят.
* * *
Я знаю муку 
победившей скорби
и радость боли, 
что возносит ввысь.
Душа, проснись, 
пригнись к земной юдоли,
чтоб в небо жизни
птицей вознестись.
* * *
Распятье — жизнь.
Кто не распят, тот не жил.
Дорога в небо
только через крест.
Для каждого, 
кто землю с небом смежил,
Христос Воскрес!

Встреча цивилизаций. Черепаха

Здравствуй, жизнь в панцире!
Ты меня уже не боишься —
спасибо!

Ты носилась по квартире в поисках
своего черепашьего смысла,
наматывала круги по новому миру,
который открылся тебе недавно.

Корытце стало мало для тебя,
пища утратила смысл.
О, черепаха! Ты знаешь,
что жизнь не сводится к пище!

И ты пришла ко мне.
Ты смотришь на меня
и видишь меня.

Размах крыла от...

Размах крыла — он важен для полёта:
размах от сердца
иль размах от зада.

Махающего, знаем, ждёт награда:
для сердца
или же для зада.

Размах крыла — решающий в полёте:
кого зовёте вы —
туда и приплывете,

откуда черпаете
вдохновенье —
туда и принесёт
судьбы теченье.

Размах крыла —
он
важен для полёта.

Всечеловек...

Всечеловек,
в себя вместивший всё,
живёт в другом,

и ты его —
на плаху?!

своих сомнений,
жалоб
и нападок...

Обычно
гадок нам
вместивший зло
и сеющий его по миру.

Вон плачет лира
ангельски,
страдая миром-пиром.

Неужто лире
подвиг свой нести
в страдальческой
святой порфире?

Враг, прости!

И, Бог, прости:

его, меня, того,
кто кем-то предан
и продан
за червонец,
за пятак —
да будет так! —

прости предавшего,
прости убившего,
прости не знавшего,
прости не жившего.

Страницы