Омилия

Смерть может быть приношением Господу, а может быть бессмыслицей. Так говорит нам Священное Писание. Например, незадолго до своей кончины апостол Павел написал: «Я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало» (2 Тим. 4:6). Греческое выражение, переведенное как «я уже становлюсь жертвою», буквально означает «я уже возливаюсь». Здесь используется греческий глагол, обозначающий возлияние жертвенной крови на жертвенник. Получается, что апостол осмысляет свою приближающуюся смерть как жертвоприношение.

Комментируя данное место, блаженный Августин пишет: «Павел говорит, что отдается на заклание, а не что умирает; не то чтобы тот, кого отдают на заклание, не умирал, но не всякий, кто умирает, отдается на заклание». Итак, смерть может быть приношением Богу, но такую смерть надо заслужить. «Не всякий кто умирает, отдается на заклание» — т.е. не всякая смерть прославляет Господа.

Он просил: «Не спите, други! Други!
Выспитесь попозже, на досуге — без Меня».
Но други крепко спали —
от всего безумно уставали.
Что поделать? С каждым ведь бывает:
сон порой, как смерть одолевает.
Спите,.. спите,.. други и округа... —
всё равно уже проспали Друга,
проболтали на ФБ, Вконтакте,
в Твиттере профитькали. Абстрактен
этот Друг, а тот, другой — милей:
он понятен и давно родней.

В сказочной повести Сергея Марнова «Имон или пожертвованное детство» есть всё, что должно быть в хорошей детской книге. Маленькие (да и большие тоже) непоседы увлекутся интересным сюжетом, где есть и погони, и похищения, и схватки с бандитами, и колоритный (иногда даже немного хулиганский) юмор, и еще много-много чего. Серьезные педагоги, полагаю, найдут книгу полезной в воспитательном смысле. Повесть выдержана в лучших традициях детской литературы, где добро побеждает зло и есть множество прекрасных примеров для подражания. Книга учит добру, состраданию, настоящей дружбе и готовности всегда прийти на помощь, особенно к тем, кто слабее. А сентиментальным читателям при чтении, наверное, не обойтись без носовых платочков.

А сегодня на утренней лодке
Плыл Христос, раздавая хлеба,
В окружении ангелов — Кроткий,
Время билось в раздольный набат.

В духоте запыленной юдоли
Мимо шли, пробегали года,
Города прошагали по полю,
Землю трав для бетона отдав.

                         Зима Лазаря.
                                 о.Андрей Спиридонов

Пусть четыре времени года
Уместятся в четыре дня.
Кто-то плачет над собственным гробом:
Этот мир – что на шее петля.

Всюду тленье опавших листьев.
Помнишь строчки: «смердит уже»?
Если б не было горьких истин,
Мы застыли бы в сладкой лжи.

Я вне политики, я вне

Судьбы, событий и народа.

Живу легко я, как во сне

И не страшна мне непогода.

Большое сердце больше всего мира —
оно одно у человека с Богом.
Бери его себе и доминируй:
страдать другими дар совсем немногих.

Большое сердце не вместить вселенной:
она от ужаса свернётся в точку.
И только личность ставит многоточье,
где слёзы в камень превратили тленных.

Большое сердце — птичка на распутье:
куда лететь оно понять не может.
Боль рвёт его на мелкие лоскутья,
она повсюду — поиск невозможен.

Раскинула руки — мои ведь —
пусть щупают ветры на прочность.
Раскинула сердце — моё ли? —
пусть взыщет Твою непорочность.
Раскинула скорби — как сети:
уловом не всякий доволен.
Тревожные вести, как рыбы —
ловец их глубинным уловлен.

Бьётся прошлое тревожно
Где-то в самой глубине.
Память знает всё, что можно,
Всё, что нужно обо мне.

От последнего абзаца
До провала моего.
Надоело прибедняться 
Непонятно для чего.

Спаси меня, Спасе, от всяких напастей,
От суетных мыслей и дел.
И милостью щедрой покрой мои страсти
И муки сердечной удел.

А кто-то мне скажет - о чём ты страдаешь,
И мука откуда твоя?
Всё просишь чего-то, к иконе взываешь, 
Тревожишь Создателя дня?

Отвечу печально - когда очи сердца
Откроются Божьей рукой,
Такие глубины греховности дерзкой
Предстанут смертельной тоской!

Поймёшь свою немощь, заплачешь безвольно,
И руки протянешь к Творцу -
Спаси меня, Спасе, в смирении гольном,
Исправи, очисти овцу!

Не должно нам спать – умножает вину
В ночи Гефсиманской расслабленность наша,
Нельзя предаваться покою и сну,
Христос предаётся молитве о Чаше.

Не должно нам спать – и по воле Отца
Понять, что и ныне, и в будущем веке  
Христа длиться мукам – до мира конца…
Глаза тяжелеют. Слипаются веки.

— …О! Письмо от Оксаны! Мака щелкнула курсором по конвертику. Ее двоюродная сестра-москвичка писала редко, но метко. Зато звонила по праздникам и время от времени подкидывала сотню долларов на текуще-бесконечные нужды.

Между ними было четыре года разницы, несхожесть менталитетов и интересов, визовый режим и две тысячи километров. Тем не менее, сестры дружили.

Письмо начиналось так:

— Макушечка!

Бабушка внучку украдкой жалеет,

Еле, сердешная, ходит за ней.

Что-то уж внученька часто болеет,

А под окном батарея не греет,

Холодом тянет от зимних дверей.

Господь управил — я ещё живой.
Так много было козней и ловушек!
Судьба! Зачем — по воробью из пушек?
Я вовсе не желал расклад такой.

Про труп врага, плывущий по реке,
Не думал я. Я, в сущности, беззлобен.
А мир несправедливости — огромен.
Не раз слеза катилась по щеке.

          «Я думаю, что Русские готовы были бы есть снег,
          Чтобы выжить…»
          Советник Трампа.

                  ***

Наши люди сделаны из стали.

Мы не снег, мы землю можем грызть.

Вы забыли, что Рейхстаг  Мы  брали.

Путь к Победе долог и тернист.

4 января 2017 года, в Сиднее ушел из жизни почетный атаман Сводно-казачьей станицы Речкалов Дмитрий Михайлович, более тридцати лет (с 1981 по 2013) возглавлявший казачество в Австралии.

Речкалов Дмитрий Михайлович родился 30 января 1938 года в Харбине в семье белогвардейца -хорунжего Оренбургского Казачьего Войска Михаила Кузьмича Речкалова, участника австрийского фронта первой Мировой Войны, награжденного за военную доблесть тремя Георгиевскими Крестами. Отец Дмитрия Речкалова родился в Оренбурге, в казачьей семье. В 1921 году был вынужден оставить родину, отступая с Белой Армией. Мать Дмитрия - Наталья Андреевна Речкалова (урожденная Семенова) родилась в 1904 году в Харбине. Ее отец был родом из Нижнего Новгорода. В 1998 году он приехал в Китай в качестве инженера для строительства железной дороги. В семье Речкаловых родился один сын – Дмитрий, ставший в дальнейшем четвертым атаманом Сводно-казачьей станицы в Австралии.

Глава из книги «Мой Платонов»

Человек и писатель Платонов искренен всегда, даже когда говорит: «Смешивать меня с моими сочинениями — явное помешательство. Истинного себя я ещё никогда и никому не показывал и едва ли когда покажу. Этому есть много серьёзных причин, а главная — что я никому не нужен по-настоящему». Ну, разве может голый душой человек лучше спрятаться, чем за такие слова? Однако правда их в том, что настоящий, истинный Платонов — это величайшее чудо для него самого, к которому он карабкается, словно на вершину горы.

Я сказочных коснусь деревьев,

Чтобы взлетел снежинок рой.

Фонарь неутомимый греет

Мой край фотонною рекой.