Омилия

Эппштайн. Маленький городок возле Франкфурта. Не того, что на Одере, на границе с Польшей. А на Майне. В Западной Германии.

Городок маленький и живописный. Горы Таунус. Развалины старинного замка. Речка, ставшая ручейком. Одна часть города — в долине, другая — разбросана по горам. Хотя, в этих местах, самая высокая гора — меньше тысячи метров высотой. И то в стороне. По всем этим горам тропинки проложены, чтобы туристам было удобнее. Через гору перейдешь — и новый городок. Все они аккуратные, чистые, одинаковые. Грибов в лесах много, ягод тоже. Ведь местные жители их не берут: боятся отравиться. Привыкли все съедобное в магазинах покупать. Однажды я зашел в местный магазинчик, и увидел старинную гравюру: вид Эппштайна: стаи уток плавают по пруду. Судя по рисунку, пруд этот образовался после того, как местный ручеек перегородили плотиной. Сама плотина была четко прорисована на гравюре. Да, все меняется: сегодня этот ручеек утка бы вброд перешла.

Уже позади скорбный час ожиданья,
Молитва к Отцу в Гефсиманскую ночь,
Когда выбор сделан был в пользу страданья,
Когда предстояло Себя превозмочь.

О Господи, как же маслины пахучи!
Как ночь превосходна, луна хороша!
Но кто, как не Ты о Кресте знает лучше –
Смертельно скорбит и страдает душа.

Вот факельный блеск осветил, словно сцену,
Трагических действий площадку в саду.
Иуда-предатель замыслил измену –
Лобзаньем обжёг, осквернил чистоту.

Клеймо на чело всему роду земному
Своим поцелуем Иуда нанёс.
Могло ли в ту ночь всё пойти по-другому?
Могло – не могло… Без ответа вопрос.

«Мой друг, целованием ли предаёшь ты?
Три года ходил ты со Мной, хлеб Мой ел.
Сидел за столом у Меня, так чего ж ты
Так дерзко предать нашу дружбу посмел?»

Но поздно… Душа умерла у Иуды.
Навеки погибла всем грешным в пример…
И полнится ад, быстро множатся груды
Душ наглых изменников, злостных химер…

11.04.12

Как чуткое сердце – молитвы предтеча,
Оно не подвластно тоске –
Апрельское утро, но будет ли вечер,
А если и будет, то с кем?

По улице Пушкина, дальше – по плану:
Сбежать мимо пашен, садов,
Да к дикой черешне, у края баштана,
От города, книг, неладов,

Где небо другое, где всё – по-другому
И воздух росистый густой.
Я, кажется тут, не скучаю по дому,
И трогаю ветви рукой…
2012

 Непостижимость этих звуков,
Так, словно в них – иная явь,
Чем просто шум, чем просто мука,
Что не познаешь, не приняв.

Так зазвучит порой как песня
В душе поэта суть времен,
И сердца трепетом воскреснет,
И зазвенит, как перезвон,

То плеск волны, то шепот листьев,
В любви нет истины иной,
И невесомы станут кисти
Дерев уставших. Солнца зной

Не обожжет влюбленных. В этом
Сокрыта истина земли,
Совсем не нужно быть поэтом,
Чтоб ждать и верить. Тихо шли

Года по миру. И не тайна,
Как облетали листья вниз,
А то, как встретились случайно
Мы на земле. И тихий бриз

С непостижимым шумом моря
Ласкал пространство. День угас
А звуки мира снова спорят
Один и с другим, но не о нас

В Гефсиманском саду
тишина и покой.
Только адская боль
неотступно со мной —
сердце мне разрывает.
Стенает душа:
смерть вонзается жалом
по чуть-чуть, не спеша.
Мне бы птицею в небо
вспорхнуть — улететь,
мне бы жизнь, словно песню,
скорее допеть.
Растопырив ладони,
черпать облака...
Жизнь уже невозможна,
смерть же медлит пока.

Виктор сидел под деревом и дышал. Конечно, он дышал и в городе, но не так, как здесь. Он жадно вдыхал в себя волшебные струи, казавшиеся ему зелеными на вкус. Воздух этого леса был весь пронизан запахом трав и листьев, пряным ароматом камыша в соседнем болотце. Сверху же его чуть присыпали птичьим щебетом и жужжанием жуков и пчел.

— Здорово, что я сюда выбрался. Только этот запах в репортаже не опишешь, все равно пресно получится.

Он полулежа прислонился к огромному дубу. Дерево жило здесь не одну сотню лет, пока не дождалось городского гостя, чтобы тот прислонился к его массивному корявому стволу.

Именно в этот ствол с визгом и чмоканьем вонзилась пуля. В двадцати сантиметрах от головы Виктора. Тот медленно сполз на землю, взъерошив о кору дуба волосы на затылке. И во время: вторая пуля вонзилась в дуб именно в том месте, где только что была голова Виктора.

— Снайпер… Откуда?! И зачем я ему понадобился? Миллионов у меня нет, политикой не увлекаюсь.

Виктор отполз в небольшую ложбинку. Следующая пуля срезала ветвь, которая накрыла Виктора точно балдахином.

— Спасибо, прикрыли…

Котик

Недовольно лает пёс:
Не отдам коту я кость!

Но ответил котик псу:
Кость и сам я не возьму.

Если рыбка бы была,
То стащил бы без труда!

Мишка

Мишка плачет и рычит:
Сильно зуб его болит:

Вы быстрей меня лечите,
В лес скорее отпустите.

Там в лесу бочонок мёда,
Мне доесть его охота!

Зайка

Зайка спрятался под куст:
Никакой я вам не трус.
А дрожу я потому,
Страшно очень одному!

Забодает нас коза!
Настроенья нет с утра.

Навострила она рожки
И бежит к нам по дорожке.

Стой, коза, не торопись!
Лучше нам ты улыбнись!

Угостим тебя мы травкой
Молочко, чтоб было сладко.

Из цветов сплетём венок
Чтоб хорошим стал денёк.

Мы погладим твою шёрстку,
Бантик сделаем на рожку.

И не будешь ты бодливой,
Станешь доброй и счастливой!

Хуже, думаю, нет — быть всегда убегающим
От Света. Привычка адамова…
Ненавижу свою тишину,
Где не просто один, а со всем вытекающим,
Ни друга, ни близкого сáмого,
Отвернулись иконы к окну…
2012

Облака.

На что похожи облака? –
Ты в книжку посмотри пока.
Вот зайчик с поднятым ушком,
А вот медведь с большим мешком…
Теперь посмотрим в небо сами:
Ну, кто живет под небесами?

Кто где живет? (На даче)

Под листком сидит букашка,
Значит, там букашкин дом.
У козы рогатой, Машки,
Дом в сарае за прудом.
Пруд, конечно, дом для рыбки,
Улей – пчелкин теремок.
А в саду живет под липкой
Серый еж – Колючий Бок.
Муравейник у дорожки, -
Муравьишки - там и тут…
А щенок и обе кошки
С нами в комнате живут!

Солнышко садится.

Стало тише и прохладней,
Ветер дунул и угас.
Сядем с мамой на веранде –
Смотрит солнышко на нас!
Очень низко, очень близко –
И закуталось слегка
В золотые, расписные
Одеяльца-облака.
Солнцу спать пора, и это

Дремлет ночь на постели моей,
Лунный свет ее сон охраняет.
Время смотрит из тайны своей,
Как свеча на столе догорает.

Ночь и время в молитве слились,
Вечность в сердце бутон распускает.
Капли воска на стол пролились,
И звезда на востоке мерцает.

Сохнут кончики влажных ресниц,
Лунный свет растворяется в небе,
Слышен крик пробудившихся птиц-
Таким светлым рассвет еще не был.

Пальцы мягко касаются струн,
Тихо вторит на тонкой свирели
Утро - давний проверенный друг,
Пахнут ладаном гроздья сирени.

Так спокойно уставшей душе,
После бденья она отдыхает.
Паутинку с прозрачным драже
Ветер молча на ветке качает.

Взор скользит по святой синеве
В середину горящего круга,
Посчастливилось грешному мне
Видеть вновь восходящее чудо.

8.4.2012 г.

Шли военные годы…
Дом родимый покинув,
В пламя жарких походов
Уходили мужчины.
Не за сладкие речи,
Все печали изведав,
Русской женщины плечи
Приближали победу.

И победа созрела,
Счастьем грезили страны.
Да, война отгремела,
Но оставила раны.
Время раны не лечит –
Время раны латает.
Русской женщины плечи
Боль сынов принимают.

Ныне мирных стремлений
Нам ниспослана милость,
Новый пульс поколений…
Но не всё изменилось:
В зыбком веке беспечном
Немощь многих покрыли
Русской женщины плечи,
Что спасают Россию.

15.12.2010 г.

Завтрак: кофе «Чёрная карта»,
Серый рис, овощной «бешамéль»*…
Допиваю остатки марта
И приветствую строгий апрель…

Солнце, сосны, рыжие стрéлки
По стволам: то на землю, то ввысь.
Это белки, простые белки,
Вот она — настоящая жизнь…
2012

*бешамель – соус

1.

Я услышал чей-то рык.
Заболел у львёнка клык!
Маму он свою не слушал,
Он конфеток много кушал.

2.

Белый мишка не рычит
Целый день как сыч молчит.
Съел вчера сто эскимо
И охрип он оттого.

3.

Заболел живот у Хрюши
Много яблок Хрюша скушал.
Вот теперь хрю-хрючит Хрюша
Ничего не может кушать.

4.

Погулять решил медведь.
Липу он нашёл: Мёд ведь!
Много скушал мёда он.
Пчёлы жалили вдогон.

5.

Крокодил решил покушать
Никого не стал он слушать.
Съел бананы и кокос,
Много вкусных абрикос,
Фрукты он заел арбузом…
И свалился кверху пузом!
Всю неделю он болел,
Месяц целый так ревел!
Принимал таблеток кучу,
И почти себя замучил.
Бедный, бедный крокодил
Организм свой повредил.

И теперь лежит в больнице,
Терпит, когда колют шприцем.
Слушается докторов,
Хочет быть всегда здоров.

6.

Ещё прохлада поутру бодрит сознанье,
И не торопится тепло – чего-то ждёт.
Но в этот день Воскресный с трепетным желаньем,
С букетом вербочки в храм Божий дух влечёт.

«Благословен Грядый», – мы тихо подпеваем,
«Во имя Господа, Грядый благословен!»
Пять этих слов святых давно мы сердцем знаем,
С Твоим приходом, Боже, ждём мы перемен.

Сегодня Вход Господень в град Иерусалима,
Царя Небесного встречает мир земной.
Воссев на ослика, Он, Бог, проходит мимо,
Толпу встречающих оставив за Собой.

Его встречают, как царя, но не как Бога,
«Осанна в вышних», – льётся вслед со всех сторон.
Ветвями пальм пред Ним устелена дорога,
С благоговеньем каждый бьёт земной поклон.

Уже Господь смиренный знает о страданьях,
Что предстоит Ему, Безгрешному пройти.
В молитве ночи Гефсиманской, в воздыханьях,
Кровавым потом и слезами изойти.

Воскресение Вербное,
Дни желанные вешние.
Пусть погода – прескверная
Да дела мои – грешные,
Ветки ивы, как водится,
Принесу в храм «Введения..»
Подарю Богородице
В этот праздник цветения…
Сколько времени тратил я
На ненужные радости,
А в глазах Божьей Матери
Столько боли и святости…
2012
 

В Вифании жил Сúмон прокажённый.
Собрались как-то гости в его дом.
Иисус Христос был первым Приглашённый,
Сел с лучшими друзьями за столом.

И Лазарь был средь них четверодневный,
Иисусом воскрешённый к жизни вновь.
Все в разговор вступили задушевный,
Царила среди них в тот день любовь.

И Лазаревы сёстры здесь же были:
Заботливая Марфа вся в делах,
Задумчивая, тихая Мария
Сидела пред Христом в Его ногах.

Росла в душе Марии благодарность,
Что Лазарь, брат родной её, воскрес,
Чуть смутное томление и радость
О том, что рядом с ними Сын Небес.

Её любовь в уме запечатлела
Слова Христа о будущих страстях.
И вот она решается несмело
Воздать почёт Тому, Кто был в гостях.

Она берёт сосуд и разбивает –
В нём миро драгоценное, елей.
И с нежностью, с любовью выливает
Спасителю в знак будущих скорбей.

Помазала и голову, и ноги,
Отёрла волосами, как могла,
К досаде, к раздражению немногих
О том, что жертва лишняя была.

Москва. Апрель.
И серый дождь немного моросит.
Открытое окно.
Здесь в храме так уютно и тепло,
и воск трещит
у свечек длинных
и капает мне на ладонь.
И c нами Херувимы
незримо предстоят пред Господом.
Огонь
у тех свечей не жжет.
С амвона диакон возвестит Благую Весть,
что Лазарь будет жить,
друг Божий оживет.
А что сейчас смердит – не верь:
Господь вернет
его,
разбудит ото сна,
и выйдет он от гроба, подожди!
И Марфа кинется к ногам Христа,
Мария лишь вздохнет.
А Лазарь Сам?
Он будет рад,
воспрянув от оков смертельных?
Не скажет диакон
и уйдет в алтарь.
И в воздухе повиснет дым кадильный.
Свечи горят,
безжалостны к себе,
себя не берегут они и тают.
И рясы шелестят священников
и сил
Небесных
и святых.
И Лазарь воскресает…

(Из цикла "Времена года. Церковный календарь.")

Распустились вербочки
Раньше всех весной,
Жизни новой весточки
Мы возьмем с собой.

В храм под солнцем ласковым
Всей семьей спешим:
Вход Господень празднуем
В Иерусалим.

Мы «Осанна в вышних!»
Богу воспоем,
Веточек пушистых
Сколько здесь кругом!

Как победы знамя
Держат их в руках,
Люди, прославляя
Господа в веках!
 

В чудесный праздник Благовещенья Святого
Великий Пост даёт поблажку для души.
Одет наряд на Церковь цвета голубого,
Икона праздника в венке из роз лежит.

С утра покапал тёплый дождь в честь Приснодевы,
Слезами радости пролился с высоты.
И зазвучали Херувимские распевы –
Как ручеёк журчащий трепетны, чисты.

Так многолюдно в этот праздник в храме светлом,
Все Богородицу сюда пришли почтить.
Блестят глаза от умиленья чуть заметно,
Растёт желание Её благодарить.

И вскоре «Взбранной Воеводе…» мы услышим,
Песнь Победительную вместе будем петь.
С Непобедимою Державой, всех Превыше,
Она спасёт от бед, сумеет всех согреть.

По городам несётся новость и по весям –
Благая Весть сердца и души веселит,
О том, что радостно Невесте Неневестной,
И, что Сын Божий, наш Спаситель, к нам спешит.

На всех разделим эту радость в Божьем храме
И по кусочку нашим ближним разнесём.
Расскажем всем о том, что мы узнали сами,
С любовью: «Радуйся, Пречистая!» – споём.