Москва. Апрель.
И серый дождь немного моросит.
Открытое окно.
Здесь в храме так уютно и тепло,
и воск трещит
у свечек длинных
и капает мне на ладонь.
И c нами Херувимы
незримо предстоят пред Господом.
Огонь
у тех свечей не жжет.
С амвона диакон возвестит Благую Весть,
что Лазарь будет жить,
друг Божий оживет.
А что сейчас смердит – не верь:
Господь вернет
его,
разбудит ото сна,
и выйдет он от гроба, подожди!
И Марфа кинется к ногам Христа,
Мария лишь вздохнет.
А Лазарь Сам?
Он будет рад,
воспрянув от оков смертельных?
Не скажет диакон
и уйдет в алтарь.
И в воздухе повиснет дым кадильный.
Свечи горят,
безжалостны к себе,
себя не берегут они и тают.
И рясы шелестят священников
и сил
Небесных
и святых.
И Лазарь воскресает…
