Наш Андерсен

Андерсен как и Толкиен считал, что сказка – не детский жанр, хотя дети тоже могут читать её. Главный посыл сказки – мир хорош и всё в нём существует в руке промысла, а потому мы можем довериться небу и спокойно делать своё дело – умножать во всём красоту и творить добро.

Моё путешествие к Старцу Дионисию Каламбокасу

 Там где христианство являет себя в красоте Духа, любви и свободы – ничто другое не может сравниться с ним. Церковь как она есть – это таинство света, изнутри наполняющее сердца открытые Духу Святому и возвышающее их слова и труды до неба.

 

Жизненный путь Оливье Клемана

17 ноября 1921 года на юге Франции родился Оливье Клеман, ставший впоследствии замечательным православным богословом и апологетом красоты.

О начале своей жизни и пути к вере он повествует так:

Предчувствие

Ваш берег, мой берег...

Лёгким явно чего-то недостаёт.
Кто поэту подаст чуточку неба?
Поделить кислород?
Порционно? Посуточно? На потребу?
Неуютно мне, холодно в чуждом мирке.

Ваш берег, мой берег...

Я покинула берега - живу в реке.
Кто продаст поэту чуточку неба,
что хранится даром в каждом цветке?

Ваш берег, мой берег...

Доблестным российским воинам, исполняющим cвой долг в Сирии, посвящается.

Доблестным российским  воинам, исполняющим

cвой долг в Сирии, посвящается.

 

Знают все: по вере воздается.

Серафиме, защити ребят!

С давних пор так на Руси ведется.

Жизнь за други  отдает солдат.

“О чём писать?” – второй вопрос

“О чём писать?” – второй вопрос.
Спроси себя, поэт: “Зачем 
Ты открываешь душу тем, 
Кому не нужен сам Христос?”

Я не могу найти ответа,
Но, тем не менее, пишу,
Пишу невольно, как дышу.
Кто объяснить мне может это?

Не для спасенья ли души
Сказал мне ангел мой: ”Пиши!”?

6 ноября 2017 г.

Внутренняя природа

"А ведь какое это великое утешение – сознавать, что тоска твоя

есть неосознанный плод покаяния, подсознательное самонаказание

за отсутствие требуемых плодов. От мысли этой – в умиление придти надо,

и тогда тоска постепенно растает, и истинные плоды покаяния зачнутся…"

(из слов преподобномученицы Марии Гатчинской)

 

На кровати в углу комнаты лежал человек. Женщина. Всё тело её было сокрыто под тяжелым драпом, только лицо – необычайно белое и светлое, окаймленное черным шерстяным платком, покоилось на маленькой подушке.  Как и тело, лицо было недвижимо, но открытые ясные глаза, внимательно глядящие за оконную раму, теплились жизнью.

В потоке судьбоносных лет...

В потоке судьбоносных лет,
Шагнуть желая к лучшей доле,
Боготворя любой просвет,
О возрожденье мы глаголем.

Взирать стремимся высокó
И в ризы Истины одеться!
Увы, от Бога далеко
Народа суетное сердце.

За то, что смели долго спать,
К святыням едкое ехидство –
Придётся слёзно пожинать
Бесчестье, глупость и бесстыдство, 

Пока, почтив духовный труд,
Руси воспрявшей поколенья
Вратами Правды не войдут
В обитель Веры и Прозренья.

1.08.2012 г. 

Русь, куда же несешься ты ?

                                         ВСТУПЛЕНИЕ

 

В центре этой книги – Русь, наша любимая, удивительная,  драгоценная Отчизна, лучше и краше которой нет на всем свете. Мы хорошо знаем ее историю, ее великих и славных мужей – полководцев, ученых, деятелей культуры, пастырей; мы хорошо знаем ее главные и значительные страницы, знаем и те эпизоды, когда Россия выглядела не самым лучшим образом и терпела поражения (а это бывало тогда, когда русский народ забывал о Боге); знаем, как русский народ может воспрянуть от греховного сна и стать народом-богоносцем; знаем и то, что враги наши – как видимые, так и невидтимые – делают все для того, чтобы погубить нашу страну.

РАССВЕТ В ГОРАХ. Рассказы о живой природе

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 Небесный веер

 Глава первая. Р  О  Д  Н  И  К   

Лагутин приехал в эту небольшую, затерянную среди диких отрогов Саян деревушку всего на недельку-другую – навестить своих близких родственников. Кроме того, ему хотелось осуществить свою давнишюю мечту – написать несколько пейзажей, в которых Саянские хребты должны играть одну из главных ролей.

Нелюбовь

Мне всегда  жаль, когда тает первый снег. Впрочем, это не жалость, это какое-то иное чувство. Опустошение. Вчера он выпал, такой чистый, прозрачный, давно забытый и оттого нереальный в этом сером районе многоэтажных бетонных коробок. И лег на землю – тихий и умиротворяющий – словно надежда, наконец, вселилась в сердце. А сегодня утренняя изморось превратила его в жижу под ногами. И люди беспощадно, а может, отчаянно, топчут то, чему радовались накануне, вдавливая сапогами вчерашний снег в грязную октябрьскую землю. Была надежда и нет… Нет, нет…

Скучно. Через час и я пойду губить последнюю белизну.

Мы - дальние люди...

Мы - дальние люди, от вас далеко,
за солнцем запрятаны лица,
за временем выжить не так и легко,
неслись до конечности птицы.
Кричали и плакали, в горы и высь,
до самой высокой надежды,
я - радуга мира, упав до листвы,
сомкнула у вечности вежды.

Не думайте, ветер не бьет по устам,
а утром так жалобно пели
гагары на серых колючих кустах
в свои золотые свирели.
Мы ждали отрады, а выпал лишь снег,
растаял от первого солнца.
Не вымерить боль, не измерить и бег,
а выпить придется до донца.

Приходи ко мне на солнце...

Приходи ко мне на солнце
солнечным лучом:
мы с тобою много смыслов
вместе напечём.
Золотое волоконце
в скатерть превратим
и на Божие суконце
мир свой разместим.

И меня зови на солнце, 
чтоб к плечу плечом
мы струились сквозь оконца 
золотым ручьём.
Угощенье золотое — 
радость на двоих:
мы поделимся мечтою
нитей световых.

Если случится бегство

Если случится бегство,

Летом или зимой,

Будет покров и пища -

Всем, кто пойдёт со Мной.

 

Все обретёте благость -

Веру свою храня.

Небо приимет павших,

Живых понесёт земля.

Грустит река...

Грустит река, 
разводит берегами,
как давний друг 
порожними руками.
Не повстречаться нам,
как берегам:
не погрустить вдвоём — 
себя довольно вам.
Нет, я — не берег,
не река, но быстротечна.
Вам нужен мелкий водоём,
я — бесконечна.
Самой идти по водам 
мало духу —
с рекой пойду по небу,
как по суху.

Женщина пела...

***
Женщина пела в учительском хоре
О том, что живём в прекрасной стране,
В которой нет ни печали, ни горя –
Где говорят о любви и весне.

И хор строгих женщин с упрямой силой
Пел – жить хорошо! И звенел мотив.
И горе было – и всякое было.
Но женщина пела, о нём забыв.

А небо темнело на белом свете
Во время этих сердечных минут.
Казалось женщине, вырастут дети
И счастье к ней за руку приведут.

Внимали хору усталые люди,
И лишь портрет, что висел на стене
Уже понимал, что страны не будет,
Детей убьют на гражданской войне.

Этюды

1. Коляска

Зима средь осени, мороз, 
и летняя коляска -
в ней спит ребёнок между роз 
на одеялке. Тряско
ему во сне: он как вопрос
сквозь холод прорастает,
сквозь сны свои и сквозь невроз,
что мать его съедает.

2. В электричке

Так спит народ - и сон глубок -
как спит сосед напротив:
его ботинки сам Ван Гог
писал, как я в блокноте
рисую виденное днём...

А электричка едет
своим путём, его путём,
путями всех на свете.

Пускай ботинки говорят
(у них ведь есть заслуги),
покуда люди крепко спят,
застывшие в испуге.

Страницы