Зимняя ночь,
тишина над землёю.
Светит звезда
вифлеемского чуда.
Дева Мария
склонилась к Младенцу,
всё позабыв,
где она и откуда.
Светом Небесным
пещера сияет,
радостью
сердце Марии поёт.
Шепчут уста:
«Слава Богу, Сыночек!
Жизнь моя,
Солнце святое моё!»
Взгляд Богородицы,
светлый и кроткий,
нежным теплом
обнимает Младенца.
«Вечно пребуду
с Тобой, ненаглядный,
ныне и присно
с Тобой моё сердце!»
Действующие лица:
Главные роли: Молодая прогуливающаяся пара (Парень, Девушка), Двое друзей: пономарь (Олег) и гитарист (Леша). Который выступает вместе со своей сестрой (Алиса-Саша) каждый вечер в одном из обычных "хороших", дорогих кафе. Второстепенные роли:«Хор».
«Что есть человек, яко Ты помнишь его» (Пс. 8.5)
Характер современного искусства точнее всего может быть определен как травматический. О причинах извращенности и доминирования искусства обыденности, не видящего грань между смыслом и бессмыслицей, рассуждает в своем докладе поэт Ольга Седакова. Доклад был представлен на
Есть старинная китайская легенда: когда Император хотел узнать, как обстоят дела в Поднебесной, он приглашал музыкантов и просил исполнить перед ним песни, которые в это время чаще всего звучат в его стране. По тону, мелодии и гармонии этой музыки он составлял себе ясное представление о том, что происходит в государстве и чего, следовательно, можно ожидать в ближайшем будущем. В этой процедуре нет ничего от гадания или других видов магии. Больше всего она похожа на медицинскую экспертизу. Музыка (и искусство вообще) кроме всего другого, чем они заняты, — весьма точный диагностический прибор, своего рода датчик, который пишет кардиограмму эпохи. Вопрос в том, как читать запись.
Однажды греческий богослов и философ Христос Яннарас задал мне интересный вопрос: какая грамматическая категория существеннее всего в русской поэзии? Я собиралась ответила то, что ответил бы каждый, кто знаком и с русской поэзией, и с темами русской философии: несомненно, существительное, имя! Но, если задуматься, такой сам собой приходящий в голову ответ неточен. Действительно, для большинства русских поэтов это так; вес имени в русском стихе возрастает вплоть до опытов полной безглагольности у Фета:
Шепот, легкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья —
Ваше Блаженство, милостивый Первосвятитель и отец,
Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства,
богомудрые архипастыри Церкви Христовой!
Призываемый ныне Вашим Блаженством и Священным Синодом Украинской Православной Церкви к высокому епископскому служению, стою перед Вами в смятении чувств и укорении совести.
Высоко и непостижимо для человека то звание, к восприятию которого вы меня избрали. От сего звания усиленно старались уклониться святители Иоанн Златоуст и Григорий Богослов. Вслед за этими великими учителями Церкви не дерзали приблизиться к священному архиерейскому сану и многие другие достойнейшие мужи, облеченные от Бога мудростью, добродетелью и святостью. Ведь по слову апостола Павла Епископ должен быть непорочен, как Божий домостроитель (Тит. 1, 7). Истинно и непреложно завещание апостольское: непорочным желает видеть Господь того, кому предстоит стать совершителем Таин Христовых, строителем Церкви Его.
5 января в зале заседаний Священного Синода УПЦ, что при резиденции Предстоятеля Украинской Православной Церкви в Свято-Успенской Киево-Печерской Лавре, состоялось наречение клирика Киевской епархии архимандрита Феодосия (Снигирева) во епископа Броварского.
Чин наречения совершил Митрополит Киевский и всея Украины Владимир в сослужении архиепископов: Белоцерковского i Богуславского Митрофана, Белогородского Николая, Вышгородского Павла, Бориспольского Антония, Переяслав-Хмельницкого Александра, епископов: Макаровского Илария, Васильковского Пантелеимона и Дрогобычского Филарета.
Традиционно, во время богослужения ставленник обратился к Первосвятителю и сослужащим архипастырям со словом при наречении.
Напомним, что решение об избрании архимандрита Феодосия (Снигирева) во епископа Броварского, викария Киевской епархии, было принято на заседании Священного Синода УПЦ 23 декабря 2010 (Журнал № 44).
Архиерейская хиротония архимандрита Феодосия (Снигирева) состоится 6 января, за Божественной литургией в Трапезном храме Лавры.
Перед самой вечерней инокиню* Анну срочно вызвали к игумении Феофании. И она поняла – это не к добру. Как видно, на нее уже успели нажаловаться. Разумеется, обвинив во всем случившемся после сестринской трапезы именно ее. Хотя, если рассудить по справедливости, как раз она-то была права. Ведь если каждой послушнице, вместо того, чтобы читать за работой Иисусову молитву, вздумается чесать языком, во что превратится монастырь? Анна, как старшая трапезница, была просто обязана обличить этих болтливых девчонок-судомоек со всей подобающей строгостью. Иначе сама оказалась бы невольной соучастницей их греха. А если после этого одна из послушниц надулась, а другая разревелась – что ж, как говорится, правда глаза колет. То ли еще будет на Страшном Суде, где им придется отвечать за каждое праздное слово! Опять же, все святые отцы говорят, что терпящим поношения и уничижения ниспосылаются небесные венцы. И «кто нас корит, тот нам дарит». Так что этим дурам следовало бы поблагодарить Анну за заботу о спасении их душ, а не жаловаться на нее игумении, пользуясь ее снисходительностью к новоначальным.
действительно стал философским вопросом всей жизни,
около него и за него»…
Нет, ну насколько же прав был Клайв Льюис, когда сказал, что из всех христианских добродетелей нет наименее популярной, чем целомудрие! Счастливчик, не довелось ему дожить до нынешних времен, когда даже у школьника на слуху такие слова, как «трансвестит» или «однополый брак». Однако было бы наивным полагать, что война против христианского понимания пола началась лишь в ХХ веке: она шла постоянно, то затихая в монашеской аскезе
Тленное платит тленным,
Низкое платит низким,
Скверное платит скверным –
Счастье не будет близким.
Мелкое платит мелким
В сером пути беспечном.
Плата созвучна меркам:
Вечное платит Вечным.
11.05.2010 г.
Что будет мне за то, что я живу?
Как время незатейливо уходит.
И тень его, упавшая в траву,
ложится в снег, забыв о старом годе.
Что в празднике веселого, когда
стремительная память ускользает,
не запечатлеваются года
и прежние желанья угасают?
Где дети под Рождественской звездой?
Рассыпалась фольга, затерлись блестки,
дары волхвов, ларец их золотой,
ребенок открывает, а не взрослый.
И вдалеке бренчанье бубенца
пастушьего, и скорый шаг неровный,
и плачущий младенец - новый Царь,
и мир над Ним - зияющий, огромный,
где смерть, и страх, и горе без конца.
И где росток надежды затаенной
идет среди туманов и зерцал, -
звезда - благоволение Отца.
Друзья, начинаю новую сказочную повесть для детей и взрослых.
Первые главы на ваш суд.
1
Каждый вечер, ровно в двенадцать часов, когда в небольшом кошачьем городке Котофейск начиналась очередная рабочая ночь, на городскую башню с часами, с трудом поднималась старая рыжая фея КотоФея. Она выглядела такой большой и грузной, что казалось, будто её коротенькие лапки никогда не смогут преодолеть высокую крутую лестницу, с висящими по углам любопытными пауками.
Фея распахивала небольшую дверцу над циферблатом, высовывалась из окна и, задрав хвост трубой, истошно выкрикивала «Ку-ку».
Когда-то давным-давно, когда КотоФея была совсем молодой неопытной феей, в башне жила кукушка. Каждый час она исправно оповещала о времени всех достопочтенных котов и кошек города.
Но однажды КотоФея имела неосторожность выдрать у кукушки перо из хвоста. Хотя пёрышко было серое, и совсем некрасивое, птица обиделась, клюнула КотоФею в нос и улетела в дальний лес.
Мій янголик зимовий
ніколи не бачив моря:
все сніги і крижини,
морозні малюнки на склі…
Я прошу тебе, Господи,
ніби стежину виборюю:
не для себе – для нього,
янголика – хвилю, піски…
Я пишу Тобі, білим по білому,
з білого світу –
ті листи – ніби вимостки,
вгору, з легенів – на злет:
я співати б могла (так невміло
і несамовито!),
але спів його – паростком
вирвався з білих тенет…
Мій зимовий янголику,
пісня твоя – ніби злива,
для найтоншого слуху –
твоя надчутлива сльоза:
проступає із мороку
вічно розквітла слива,
сивий профіль гори
і зеленого моря базальт…
В жизни не бывает ничего случайного. Все происходящее в ней имеет причины и следствия. Если во время семейной ссоры жена, желая доказать свою правоту мужу, хватает стоящую на столе хрустальную вазу, подаренную родителями, и бросает с балкона, то ваза разбивается на такое количество осколков, что собрать их потом в одно целое уже невозможно. Такой поступок может существенно повлиять на отношения между самими супругами и их родителями.
Первая семейная пара, Адам и Ева, когда-то оскорбили Небесного Отца тем, что вкусили плод с запрещенного Богом древа. Но последствия этого поступка оказались гораздо трагичнее, чем в описанном нами эпизоде. Адам и Ева разбили на бесконечное множество осколков не хрустальную вазу, а свою собственную целостность, а значит, и целостность всех будущих людей.
Вся ветхозаветная история человечества наполнена страданиями.
"10 марта (1907 года) умер Константин Петрович Победоносцев.
Это был последний могикан старых государственных воззрений,
разбитых 17 октября 1905 года. Но, тем не менее, как я уже
имел случай говорить, это был действительно очень крупный
могикан… редкий государственный человек по своему
уму, по своей культуре и по своей личной незаинтересованности".
Граф Витте.
Прежде чем непосредственно перейти к рассмотрению многогранной и удивительной натуры Победоносцева во всяческих ее проявлениях, хотелось бы прежде вспомнить те исторические события, обстоятельства которые сопутствовали жизни и деятельности, наверное, самого известного в истории Русской Православной Церкви обер-прокурора Священного Синода.
На Тверской, против Леонтьевского переулка, высится здание бывшего булочника Филиппова, который его перестроил в конце столетия из длинного двухэтажного дома, принадлежавшего его отцу, популярному в Москве благодаря своим калачам и сайкам.
Филиппов был настолько популярен, что известный московский поэт Шумахер отметил его смерть четверостишием, которое знала вся Москва: Вчера угас еще один из типов, Москве весьма известных и знакомых, Тьмутараканский князь Иван Филиппов, И в трауре оставил насекомых.
Булочная Филиппова всегда была полна покупателей. В дальнем углу вокруг горячих железных ящиков стояла постоянная толпа, жующая знаменитые филипповские жареные пирожки с мясом, яйцами, рисом, грибами, творогом, изюмом и вареньем.
Волна, она приближается. Она все время рядом. Многие дни она омывает мои берега, как бы заигрывает со мной. Она манит меня, приглашает в путь. Скоро....
Я слышу ее шум, ощущаю ее прикосновения и дыхание. Еще совсем немного, и я оседлаю её. Да, непременно оседлаю, только чуть позже. Рано ещё... Ведь оседлав её, я должна буду удержаться на ней!..
Как рассказать тебе, мой милый,
про нашу облачную даль,
про звезд пленительную силу
и сердца тайную печаль.
Как рассказать, что не сказала,
как промолчать о том, что жду
уже прошедшего начала,
еще грядущую судьбу.
Припоминается мне с грустью
вся мимолетность наших встреч,
и никуда теперь не пустит
ее прямой и острый меч.
Как повезло нам жить с тобою
единой мыслью и тоской,
одной любовью не простою
тревожить будничный покой.
Мечтать о главном с новой силой,
как буд-то нам с тобой давно,
еще до встречи нашей, милый,
любить друг друга суждено.
Новый год прекрасный праздник. Точнее так: Новый год может быть прекрасным праздником, если бы не пьянство, не бессонная ночь перед телевизором, и если бы не контраст между ожиданием
* * *
Я не чекаю див від новоріччя,
Чатую інших свят календаря.
Коли заллється ясним світлом січень,
І Віфлеємська явиться зоря.
Зима на ніч приборкає стихію,
Світліше сніг засяє у стократ,
І Всесвіт знов відкриється надії,
Осяяний зорею дивних свят.
это все окажется ненужным –
вещи документы города…
мысли что копились так натужно…
память мелочей… обид слюда…
это все останется отброшено
вместе с болью скорбью и тоской…
только вера – зернышко горошина –
воздух твой и пища и покой!
