Отдушина

Лежишь бессильно, глаз не закрывая,
И слушаешь часами напролёт,
Как полночь, словно птица заводная,
Бессонницу неистово клюёт.

И, кажется, с тобой не спит планета.
Неровно сквозь клубящуюся хмарь
Пульсирует багровый кокон света,
Окутывая уличный фонарь.

Дождь

Городу жарко. Ветру здесь не разгуляться — значит, вариться нам всем в асфальте.

Ступаю размеренно, экономлю движенья: иду по важному делу — встретить высоких гостей.

Шаг мой — средней неспешности, но обгоняю Хонды и БМВ. Они крепко застряли на тесной улице, гудят друг другу от злости.

Пешеходов — тьма: Пчелки Офисные, Ухоженные Дамы, Деловые Мужчины, Респектабельные Господа. И школьники попадаются — Разноцветные Рюкзачки.

Молитвенное

Какое?!... удержался на краю...
Я просто падал... падал в эту бездну.
Глупец! Сопротивляться — бесполезно.
Вот — выпей. И забудешь боль свою.

Я падал в бездну... Мрак и пустота.
Всё понимал и... не сопротивлялся.
И дна почти достиг... но удержался
На краешке тетрадного листа.

У церкви плакал и считал грехи.
Как глупо жил! Как тратил бестолково!
Так чистое молитвенное слово
Вошло с рассветом в робкие стихи.

Второй номер

Есть у военных такой термин — «второй номер». После игумена Иоанна (ныне владыки) в Даниловском монастыре таким незаменимым «вторым» был для меня отец Даниил. Вспоминаю отпевание моего отца, монаха Матфея, постриженного перед смертью по благословению владыки Михея. Отпевание моей мамы. Вижу военный уазик и где-то всегда рядом — братскую руку отца Даниила. Или вот понадобилось привезти в наш дом какую-то мебель. Тащим этот диван из монастырского «бычка» вместе с о. Даниилом, смеемся, что в деревенском доме нестандартные узкие двери. Или просто встретились где-то случайно. При каждой встрече расплываемся в улыбках, пара слов, пара шуток, как условный знак «свой-свой»… Вроде и нет человека с тобой напрямую рядом, а он рядом, пусть и вторым планом. Если мы и говорили, то мало, вскользь. Ясно, что главное не в словах. Это когда ты с человеком, что называется, «на одной волне». Это если человек молится. Если он доброго Духа. А отец Даниил таковым и был. С ним и помолчать было хорошо, не тягостно. Он был свой…

Почему умный во гневе глупеет, а дурак — умнеет?

Эту мысль я нашла у Василия Ключевского: «Умный тем отличается от дурака, что когда оба разозлятся, умный становится дураком, а дурак умным» (Афоризмы и мысли об истории). Поверим Василию Осиповичу, выдающемуся русскому историку, академику, профессору Московского университета и Московской духовной академии, остроумному мыслителю, и попробуем понять, что он имел в виду. А поможет нам в этом Константин Владимирович Яцкевич, православный кризисный психолог, преподаватель нравственно-ориентированной христианской психологии в Школе катехизаторов Минской Епархии Белорусской Православной Церкви.

— Что умный во гневе становится дураком — неудивительно, но действительно ли гнев делает умным дурака? Почему? О каких дураках тут речь?

— Да, с точки зрения святоотеческой психологии гнев, как страсть души, полностью закрывает или блокирует ум. Кстати, именно это и есть главная причина того, что большинство чудовищных правонарушений, преступлений и проступков совершается в состоянии гнева, как сильнейшей страсти души, данной ей изначально только для защиты (правды), но извращённой эгоизмом до полной противоположности в виде бесконтрольной ярости и агрессии. Это же и ответ на вопрос о том, почему бесстрастие — это высшее состояние ума, не отягощённого страстями.

От шума улиц городских..

От шума улиц городских, 
От комнат душных и пустых
Стремлюсь в объятья тишины,
Всплывают где цветные сны,
В ночной реке, из глубины,
Где солнце облачные шторы
Строчит иголками лучей,
Туманные штрихуя горы,
И хочется вдохнуть скорей
Всю свежесть выпавших дождей,
Всю радость ярких созерцаний,
Цветов нектар — душистый пламень,
По травам пробежать с косой,
И в небо выпорхнуть босой

Крепость 8

— Слушать ветер можно часами, — Странник всматривался в темное небо, выискивая ближайшее к земле скопление звезд — далекие плеяды, — но услышать звездный ветер можно только там, где трава достигает роста человека, а земля хранит осколки метеоритов. И только рядом с астроблемами — местами падения звездных камней.

— И много таких мест на земле?

— Много, просто их никто не замечает. Ходят, топчут, ругаются, а не видят главного.

Из страны далече (полный вариант)

Глава 1. БЕЗДНА

Тоня сидела у иллюминатора и смотрела на небо. Синее бездонное небо. Сверху. Снизу. Вокруг. Бездонность манила и одновременно тревожила душу. Она затягивала Тонин взгляд, и растворяла в себе мысли, чувства и всё бытие девушки. Словно кроме этого бескрайнего неба ничего и нет. Ничего и не было. И никогда, никогда уже не будет.

И как-то больно-сладко щекотала внутри уверенность, случись, что сейчас с самолетом, Тоня даже не испугается, не поведет бровью, а просто —  закроет глаза и соединится с этим небом.

Сердце Родины

Сердце Родины — это сосредоточие и хранилище её жизненных потенциалов. Его защищают, к нему стремятся приблизиться и приобщиться патриоты — т. е. люди, которым Родина дорога как мать. В него норовит ударить и враг, чтобы наверняка победить и погубить покоряемый народ.

Где же прок в чистоте сердец?..

«Где же прок в чистоте сердец? 
Чистота не накормит в срок,
Пышной славы не даст венец.
Ближе к благам земным порок, —
Так всё чаще твердят. — Зачем
Покаянье, молитвы, пост?.. 
Много в мире забот и тем».
А ответ беспредельно прост:
«Там, где скверна, страдает плоть,
Там источник утрат и бед.
В чистом сердце живёт Господь
И Любви возжигает свет».

Тихий отдых на Волге (Часть 3)

Река священнейшая в мире,
Кристальных вод царица, мать!
Дерзну ли я на слабой лире
Тебя, о Волга! величать…
                                     Н.М.Карамзин. «Волга»

17 июля. Пятница.

Днем был сильный ветер. Гулял по лесу, затем вышел к берегу реки. Бурые тяжелые волны, кое-где с «барашками», недовольно шипя, но покорно, катились, повинуясь мощным потокам воздушной стихии.

Ближе к вечеру стало немного душно, где-то вдали послышался тяжелый грохот, и вскоре огромная темная туча, налетев, пролилась хорошим ливнем.

На стране далече (Начало)

Тоня сидела у иллюминатора и смотрела на небо. Синее бездонное небо. Сверху. Снизу. Вокруг. Бездонность манила и одновременно тревожила душу. Она затягивала Тонин взгляд, и растворяла в себе мысли, чувства и всё бытие девушки. Словно кроме этого бескрайнего неба ничего и нет. Ничего и не было. И никогда, никогда уже не будет.

И как-то больно-сладко щекотала внутри уверенность, случись что сейчас с самолетом, Тоня даже не испугается, не поведет бровью, а просто — закроет глаза и соединится с этим небом.

Спасительный берег

Ни ветра, ни птиц, лишь гнетущая высь
Да голые ветви ореха.
И даже стихи от меня отреклись,
Оставив тревожное эхо.

Спасительный берег — моё забытьё.
Блуждаю по памяти где-то,
Пытаясь себя одолжить у неё
Хотя бы на час до рассвета.

Курильщицам

Моде — с размаха в морду.
На подражанье — запрет.
Нации второсортность —
В каждом бычке сигарет.

Скалясь, удочкой ловит
Заокеанский рыбак
Слабость, серость, безволье,
Ядом приправив табак.

Страницы