Омилия

Ты знаешь, конечно, о том, что смертельно уставший
И жутко больной никогда не становится в позу...
Однажды, наверно, я стану мудрее и старше,
Наш спор безрассудный закончится в Божию пользу.

Не тем мы страдаем по жизни, не тем себя лечим...
В душе обнажённой расплачется Божья сиротка,

ЛЕПЕСТКИ
цветков поэзии, рассыпанные возле древа жизни,
рядом с памятником выдающимся поэтам мира

http://ludmila.maksimchuk.ru/fragments/%D0%A5VIII.Petals.html

«Яко сын мой сей мертв бе и оживе: изгибл бе, и обретеся…»

Притча о блудном сыне. (Лк. 15, 24)

Младший сын, недоверчиво и воровато оглядываясь на людей, жадно ел, ломая руками куски мяса теленка, алчно впихивая их себе в рот. Ошметки еды летели от его рта в разные стороны. Жирные руки вытирал он о края своей новой одежды, только что выданной торжественно перед трапезой отцом вместо жалких рубищ, в которых он вернулся ни с чем в дом свой…

Кто умирит порывистое сердце ветра?
Сочнее аромат цветов перед дождём.
Как в музыкальных классах, середина лета
Качает стебелька усталый метроном.

Раскаты грома разнеслись тревогой –
Пугливой птицей скрылась тишина,
Лес зашумел листвой. Знакомая дорога,
Но кажется забытой и она.

В сутёмках прячется тропинка между
Рядами ёлочек, бегущая под горку, вниз,
Где уголок святого безмятежья,
Где грозы не страшны и ветра свист.

Там всё овеяно покоем предрассветным:
Купель, источник, деревянный крест,
Часовня, огонёк лампады, чуть заметный,
Стеклянного окошка серебристый блеск...

Кто умирит порывистое сердце ветра?

2020
 

Куда подует ветер, туда он и поклонится. Флюгер? Нет, тростник. Потому важно, кто управляет ветром.
А возможен ли тростник, свободный от влияния ветров? Да, это небесный тростник. Он сам себе выбрал подходящий для него ветер, и пока дует в нём один, не может дуть другой. Совсем-совсем не может? Да, пока дует в нём избранный - если дует: тогда он - флейта....

Из дневников

Не надо стараться быть умным, надо стараться быть верным. И не каким-то там убеждениям или стереотипам верным, а Христу. А это значит, что без богопознания как богообщения, без личной встречи со Христом быть христианином невозможно*.

* * *

Именно стараясь быть умными, мы творим множество глупостей, порой роковых.

Здравомыслие — это совесть, а не интеллект. Движение к здравомыслию — это путь очищения совести.

* * *

Человека хранят не знания, а верность песне своего сердца — Христу.

Тобольск, сентябрь 1737 года

Нарочный из губернской канцелярии поклонился Владыке Антонию и отдал бумагу.

— Ступай, не жди, — ласково сказал старец и сломал печать.

Прочтя, он пристроил свиток на аналой и позвал, хмуря брови:

— Иван!

Канцелярист приблизился неслышно, взял послание и развернул.

То был монарший указ: Березовских священников, что служили у Престола верой и правдой и совершали Долгоруким молебны, всенощные и Литургии, наказать и сослать в Охотск.

— Прочесть вслух? – спросил Ваня, потрясенно водя взглядом по бумаге.

Старец покачал головой.

— Надо бы по форме в губернскую канцелярию отписать, что получен указ.

Секретарь сник.

Откуда в человеке стремление к совершенству?

Ощущение гармонии, красоты?

И безобразия, в том числе?

Эти коренные вопросы неразрешимы в навязчивой парадигме обезбоженного, но внешне религиозного человечества...

Зараженность гегельянством как абсолютной идеей антрополатрии или самообожествления человека, которому не нужен Творец и Промыслитель, есть неисцельная болезнь духа, поразившая многие поколения русских и нерусских людей люциферической жаждой познания ради познания и безраздельной власти над миром в пирамидальном коконе рабства множеств и господства единиц...

«Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо...»

(Лк 10:30-32).

...

Расплываясь в улыбке довольной

Говорил он о братстве людском:

– Тебе больно? И Богу, брат, больно!

Кому грустно – так ангел при нём…

– А вот мне как раз грустно и тяжко,

И как быть – я один не решу…

Проповедник ответил: «Бедняжка!

Но, увы, по делам я спешу...»

Папа Римский Иоанн Павел II говорил: «Церковь пела, церковь рисовала, церковь слагала гимны. Почему теперь она замолчала и стала школой начальной морали?»

Иоганн Вольфганг фон Гёте (1749-1832)

Ранняя весна

Время услады,

Ты уже здесь?

Мне, как в награду -

Солнце и лес!

Звонко, обильно

Мчаться ручьи.

Луг и долина,

Те же они?

Озеро полно

Рыбок златых.

Ширь небосклона

Дней голубых.

Рощи, дубравы

Трелей полны.

Утреней славой

Жизни весны!

В каждом бутоне -

Сладкий нектар.

Лакомкам-пчелам -

Благостный дар.

Легким движеньем

Воздух гудит.

Чувств возрожденье…

Сердце в груди!..

Ветров дыханье

Треплет кусты.

Тишь – колыханье -

Игры просты.

1

Это было зимой 1986 года. Он встретил ее, высокую, красивую, с удивленными глазами, в музее, где она работала экскурсоводом, когда приехал из деревни, где учительствовал, домой в Переславль.

В музей они пошли с другом, который ее знал раньше, и «рекомендовал». Выждав паузу между экскурсиями Ира (так ее звали) присела на лавочку возле входа в музей и картинно достала из сумочки пачку «Мальборо». Алексей (так звали его) вынул зажигалку и дал даме прикурить. Дама с любопытством и несколько свысока осмотрела молодого человека. «Учитель литературы?- Ирина снисходительно улыбнулась.- Сейчас посмотрим, какой такой учитель, какой такой литературы…» И  бросила, как козырной картой, вызов фразой: «Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы…» А Алексей, как ни в чем не бывало, продолжил рассказ о знакомстве Мастера с Маргаритой: «Повинуясь этому желтому знаку, я тоже свернул в переулок и пошел по ее следам…» Глаза Ирины оживились. «Свиданий наших каждое мгновенье мы праздновали, как Богоявленье …»- начала она из Арсения Тарковского. 

«Я родилась в Великом Новгороде, Великом городе Великой страны, выросла на Великой улице, и везде, где бы я ни была, меня сопровождает эта величина. Живу в Москве, но мысленно не покидаю мой Новгород никогда...»
Людмила Максимчук

***

«Зачем идти в школу?» – спрашивает Дима Зицер с первых страниц. И на протяжении всей книги пытается доказать, что незачем.
«Отлично», – подумала я, пробежав глазами несколько страниц. Поначалу показалось, что книга – про альтернативное образование. А это именно то, что меня последнее время очень интересует. Сама недавно перевела дочь на семейное обучение.
Но, увы, погрузившись в чтение, я быстро разочаровалась. Книга полна неадекватных идей и противоречий. Многие выводы делаются на основе собственных утверждений, принятых автором за аксиому. Впрочем, его право считать так, как он хочет. А мое – соглашаться или нет.

                          «Блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят».

Нет выхода из адского досуга…

Как вырваться из замкнутого круга?

Душа скорбит от тяжких
Преступлений,
А сердце требует
Безумных откровений
От идолов маммоны и
Разврата,
Не понимая, что грядет
Расплата…

Желания раздвоены и
Лживы,
А тело смертное
Безбожно и трусливо,
Смердит во гробе
Завистью растленной,
И сквернословит
На Творца вселенной…

Спаси нас, Господи,
От злобы, эгоизма,
Отчаянья,
Глобального фашизма…

Подай нам, Господи,
Святое Покаянье
И усмири
Бесплодное роптанье…

Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное – так призывал Иоанн Креститель, теми же словами начал Свою проповедь и Сам Господь. Народ же спрашивал: что нам делать? Хотя покаяние начинается с перемены мыслей, всего мировоззрения, но состоит собственно в поступках, в обращении, т.е. решительном повороте от греха к добродетели, без тени колебания и сочувствия к старому образу жизни. В противном случае покаяние окажется бесплодным, а то и лицемерным, в чём и укорял Иоанн Предтеча приходивших к нему фарисеев, заслуживших нелестное звание «порождения ехиднины».

Годы жизни: 930/5 — ок. 975.

А

Славен был Лиудольф, дед Генриха Птицелова, в свои времена. Владетель обширных земель, отважный воин, он собрал под свои знамена всю местную знать, одержал победу над датчанами, укрепил границы родной земли. Его признал первым князем Восточной Саксонии сам народ, а официально — Людовик Немецкий.

Но одно желание еще оставалось невыполненным: основать родовой монастырь. Поэтому вместе с супругой Одой князь совершил долгое паломничество в Рим, принял от папы необходимые для закладки нового храма мощи, и с 865 года стала расти Гандерсхаймская[i] обитель, настоятельницами которой сделались поочередно три княжны, его дочери: Хатумода, Герберга и Кристина.

Человеческое восприятие имеет много режимов, особенность нынешних обстоятельств в том, что мышление большинства каким-то странным образом удерживается в режиме, в котором можно только сплетничать и совершенно невозможно понимать, тем более обсуждать какие-то значимые проблемы. Возможно, это последствие тотальной «промыки мозгов», но не только, ибо существует при этом и некое согласие на всё происходящее*. Современный человек не верит не только в Бога и чёрта, он даже в злого человека по факту не верит (и это после Освенцима!). Не столь важно, что он думает об этом, важнее, как он функционирует и взаимодействует с реальностью. Имеет ли доступ к реальности, в том числе реальности себя самого (к себе реальному). Благодушие тотальное, но оно неживое, ибо нереактивное, неадекватное, какое-то замороженное, заторможенное. Как плакат или вывеска магазина. И всё, что не заморожено, воспринимается как неверное, ошибочное, ложное или невозможное. Одним словом, люди погружены в грёзы - неужели безвозвратно? Ведь чтобы вернуться, надо обнаружить в себе это и проснуться.