Омилия

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
О том, как я начал служить Галерию

С затаенным страхом ожидал я приезда в Никомидию своего неведомого покровителя — Галерия.
Большую часть года Галерий жил в собственной резиденции в Сирмии на Саве, неподалеку от дунайской границы, откуда управлял Дунайскими провинциями, Иллириком, Македонией, Грецией и Критом. Оттуда он отправлялся и в свои военные походы, время от времени наведываясь к старшему августу.

И первым делом они затевали с тестем большую кабанью охоту, которая приравнивалась к священному ритуалу.
Когда Диоклетиан был ещё простым легионером, он как-то получил от галльской друидянки предсказание, что станет императором, если убьет на охоте кабана. И хотя предсказание давным-давно сбылось, август по-прежнему при каждом удобном случае охотился на диких свиней, а Галерий — обожал на обед полусырое кабанье мясо с кровью.

О кровожадности Галерия вообще ходили жуткие слухи.

Удел стиха – искусно примечать
Все то, что от простого глаза скрыто,
Что в суете житейской позабыто,
Что тихо носит вечности печать.

Удел стиха – струиться как родник,
Маня к себе свежайшим слогом смелым;
Тревожить мир обыденности серой,
Не оскудев до мелочных интриг.

                                        2009
 

Случается: стих не ложится легко,
И сердце снедает тревога,–
Ведь знаешь, насколько еще далеко
До точного, ясного слога.

Бывает: весь мир предстоит обойти,
Усердствуя снова, и снова,–
Чтоб к емкой строке восхищенно найти
Единственно верное слово.

                                        2009
 

Мне сказали, что тебя не стало,–
Отошел ты к Богу, далеко…
И печаль, как лезвие кинжала,
Поразила сердце глубоко.

Но прощаться, право, мы не будем,
Смерть вольна не всех остановить,–
Ведь добро, что насадил ты в людях,
Продолжает в нашем мире жить.

                                         2009

На свете радость неизбежна…
Давно и прочно знаю я:
Любовь встречается с надеждой
На перекрестках бытия.
Но угадать безумно сложно
В глазах заветное родство;
Наверно, только и возможно,
Что на Святое Рождество!

Стоял сочельник. Литургию еще не служили. Светло и золототуманно было на улицах Нижнего Новгорода. Под праздник вернулись морозцы, сменив долгую оттепель. Надежда стояла у окна. Белая кошка по имени Цаца сочувственно подталкивала ее круглой мордашкой под руку. «Кошка, подружка Ленка, работа инженера-программиста, еще квартира-«гостинка» - вот и все достижения, все сокровища. Хорошо, но мало. Любовь-то где?! Ждет подруга – поехать? И что? Опять на Елку с ней и ее детьми; в театр с ней и ее мужем… Господи, ну за что я «на краю чужого гнезда», как Тургенев?! Мне тридцать один, я проживаю не свою жизнь и выйти из нее не могу! Не сложилось.»

Истра в ризе тополиной –
Иордань! – Светла, чиста…
Храм парит над всей долиной,
Как знамение Христа.
Здесь и крест, и гроб Господен –
Воскресенья торжество…
И душе благоугоден
Свет спасенья своего.
У Голгофы плакать вправе -
В черном женщина стоит
В самом сердце русской яви,
Среди солнечных ракит.
Воздух веет тайной древней,
Будит душу – ну, восстань!
И девчушка из деревни
Тихо входит в Иордань.
 

                    2008, в паломнической поездке.

«Труден и тернист творческий путь поэтов. Им предназначено улавливать в сердцах людей неясные,
едва лишь ощутимые звучания, которые порой непонятны даже их носителям, но осознаются ими
в дальнейшем уже со слов поэта. Поэт же обязан услышать эти звучания, понять их, отлить их 
в стройную форму и возвестить мощным колокольным звоном своего творческого дара».
Епископ Александр (Милеант)

Ещё в 90-х годах прошлого века от книготорговцев можно было услышать фразу: «Поэзия умерла, она больше не нужна людям»… Если вдуматься, какие страшные слова!.. А ведь они отражают внутреннюю сущность людей времен «перестройки», ради золотого тельца заложивших свои души в ломбард бездуховности и бескультурья. К счастью, остались ещё те, кого радует и влечет к себе колокольный звон, а не звон монет…

...И когда повели Его, то, захвативши некоего Симона Киринеянина,
шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом...
Евангелие от Луки, 23; 26.

ПОКЛОНЕНИЕ ВОЛХВОВ

1.
При взгляде со стороны спускаемый аппарат был похож на одиноко катящуюся по черному небу сверкающую слезу Бога. Казалось невероятным, чтобы в этой огненной капле могла сохранить себя хоть какая-то жизнь, но жизнь в ней все-таки сохранялась. Укрытый за термонепроницаемыми стенками от полыхающего снаружи огня, в котором от трения об атмосферу сгорели тугоплавкие металлические кронштейны, внутри этой слезы-капсулы находился завершивший свою орбитальную работу тридцатипятилетний летчик-космонавт СССР Иван Полынин, который сейчас следил за срабатыванием программы спуска и с чисто профессиональным интересом ожидал удара днища корабля о землю.

Блаженны кроткие

(Былина)

Сегодня Алеша вдруг понял, что скоро придет весна. Хотя ничего еще в природе не сулило грядущего переворота. Сквозь густой кисель морозного тумана на горизонте лениво бросало в день подобие света то, что люди называют солнцем. Март истощал свое календарное благополучие, но морозец еще был в силе, еще запросто мог свалить на льдисто-белую небыль целую экспедицию втиснутых в надежную полярную экипировку ледовых разведчиков, еще шутя громоздит на усах, бородах, бровях и ресницах человеков прочные белые торосы, еще, проникая в равнодушные пустоты их ветхой одежды, сковывал волю так, что даже матерные проклятья выбирались сквозь синие губы в обмороженное небо лениво, нехотя, тут же замерзая и навечно вмерзая в северную зимнюю нежить.

Беседа с зам. гл. редактора православного детского журнала «Кораблик» Ириной Есинской

«Наши книги для подростков обращают на себя внимание уже обложками, заимствованными, как правило, из лубочно-пейзанской литературы позапрошлого века. Вряд ли какой-либо современный школьник найдет в них что-нибудь отдаленно похожее на его жизнь. И просто так вот взять и вернуть наших детей к теплому уюту печки, свечки и лампадки невозможно; они знают другой мир, и мир этот ужасен. Они знают про террористов и заложников, про наемных убийц и всеобщую продажность. Они знают, что, в принципе, любой человек, встреченный ими на улице, может представлять для них опасность. Они слишком рано узнали мир взрослой жизни и узнали с плохой стороны.

«И я была человек, все дни
живота своего проводила
в бедах…»
Своеручные записки Н.Б.Долгорукой
 

Годы поперёк и вдоль –
Горы, выбоины.
Эта здешняя юдоль –
Болью выбелена.

Где бы ни была стезя –
Вся извилистая,
И о чём глаза слезят –
Сердце вынесет ли?

Годы поперёк и вдоль –
Счастья чаяние.
Нитка чёток и ладонь,
Лоб печалящийся.

От скитаний и чужбин –
Век свой нищенствовать, –
Оттого душа скорбит
Камнем выщербнутым.

До последнего креста –
Терни постланные,
Но любовь её чиста –
Что апостолова.

Годы поперёк и вдоль –
Строкам вверенные.
Со святыми упокой
Ту, что верила так.

За окошком выпал первый снег,
Пробуждая детские улыбки.
Первый снег,– стремительный и зыбкий,
Как и ты в сей жизни – человек.

Первый снег как сон забудем мы.
Ни похвал не чает он, ни чести,–
Властного пришествия зимы
Обреченно-одинокий вестник.

                                   2009
 

Лики детства я помню плохо,
Юность пылкая,– как в тумане;
Провожаю стыдливым вздохом,
То, что вечным казалось ране,–
То, былое, уже не важно,
И иные на все ответы,–
Просто сердце мое, однажды,
Насладилось Христовым светом.

                                2009
 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 80-е годы века 20-го

Валька, после того как его извозили в саду, тоже ушел в «подпольщики».
Обосновался он в бабкиной заброшенной хибарке на задворках родительского дома. Сюда стали иногда забредать бывшие одноклассники, как и Сатюков, потрепанные в уличных потасовках. Вечером, после стакана « бормотухи» все ощущали себя героями; стоял гвалт, румяные красивые мальчики спорили, клялись, хвастались, а во главе стола восседал и сиял довольный Валька. Его « предки», заходя с проверкой, захлебывались в плотном табачном тумане и, проморгавшись, слегка успокаивались, видя одни и те же лица.
« Посидят, попьют. Перебесятся. Чем бы дитя не тешилось... И с «чурками» драться, глядишь, не бегают. Хоть так да уберегутся. А чадо родное, мотавшее армейские сопли на кулак, пускай отдохнет, развеется малость...».

Мы все по природе своей подлецы,
И волку не свойственна кротость овцы.
                                                  Маари
«Змеи» - это подлецы, которых нужно простить, да духу не хватает…

Стрельнула подлость – день испорчен,
И, как в насмешку: « В добрый час!».
Прощайте «змеи» - бал окончен,
Я буду жить теперь без вас!

Случилось что? Не празднуй труса!
И, дай вам Бог, всю жизнь цвести!
От ядовитого укуса –
Противоядие – «прости!»

На разболевшейся планете,
Любовь и боль, как две сестры.
Душа очнулась в Назарете,
Под Благовещенье весны.
2009

Как-то раз после литургии несколько прихожан решили собраться в домашней обстановке для совместной трапезы. Ведь родственные души чувствуют единение не только за богослужением, но и вне храма. Да, «самая большая роскошь – это роскошь человеческого общения», особенно когда тебя понимают с полуслова и ты при ближнем не боишься быть самим собой. Сказано – сделано. Благо, каждый заранее захватил, что мог, из провизии… И вот во время дружеского разговора на духовные темы одна женщина, неловко улыбаясь, сказала: «А в чём мне каяться?.. Я никого не убивала, не развратничала, не воровала. Ну да, в молодости без спроса взяла ведро картошки с колхозного поля, и всё, но и другие так делали… Живу нормальной жизнью, в церковь хожу…». На несколько секунд в комнате воцарилась напряженная тишина… Присутствующих этот вопрос озадачил. Действительно, что можно посоветовать человеку, у которого нет покаянного чувства и осознания собственной греховности? Ведь слова женщины свидетельствовали о том, что она не во Христе, не в Боге.