Светлана Коппел-Ковтун: «Ветер в наших парусах — есть!»

Писатели-верующие размышляют о своей разношерстности, будущем православных женских романов и созидании человеческих душ.

21 января литераторы из «Омилии» посетили Архипастыря в его резиденции в Киево-Печерской Лавре. После встречи с Предстоятелем православные писатели зашли на чай и в редакцию сайта «Православие в Украине». У нас в гостях побывали руководитель клуба «Омилия» член Союза журналистов Украины Светлана Коппел-Ковтун, наш постоянный автор из Луганской епархии протоиерей Александр Авдюгин, известный сатирик и писатель из Киева Ян Таксюр и другие.

Беседа коснулась разных сторон творчества…

«Как все живое, наш проект растет и развивается»

Светлана Коппел-Ковтун: Нашему клубу полтора года, зарегистрировано уже 30 авторов. Как зарождался клуб? Изначально хотелось просто создать для себя удобства: чтобы не приходилось бегать по Интернету, собрать в одном месте, на одном сайте, современных православных писателей. Так ведь становится гораздо проще, удобнее и быстрее найти нужный материал. Когда делали сайт, никто не предполагал, что мы вырастем в такой большой проект. Но каждый процесс склонен к развитию, и проект начал расти. Как все живое.

Развились мы до того, что сейчас у нас 30 авторов, и он-лайн проект уже превращается в реальный: планируем встречи, издательскую деятельность. Надеемся, что при поддержке Митрополии у нас все будет так, как должно быть. Потому что работа эта очень серьезная.

Хотя, большими деятелями мы себя не ощущаем. Мы — такой маленький кораблик под парусом. А ветер в парусах есть! Да и Блаженнейший Владыка дал нам уверенность, что этот ветер в парусах всегда будет по его молитве.

— Кто является членами клуба?

— Среди членов клуба у нас очень разношерстная публика — от уже состоявшихся писателей до начинающих, которые только пробуют себя в литературе. Но в них виден заложенный потенциал. Стараемся, чтобы графоманов не было, а люди живые, с ярким творческим началом, у нас приветствуются. Думаю, совсем избежать каких-то оплошностей не удастся, потому что без ошибок просто не бывает ничего стоящего. Но в основном чувствуется, что все наши авторы, при достаточной поддержке, со временем разовьются в хороших писателей. По крайней мере, отец Александр Авдюгин вырос в такого корифея почти у меня на глазах.

И мы очень благодарны Юлии Николаевне Вознесенской — в каком-то смысле она стала для нас вдохновительницей. И протоиерею Николаю Агафонову, который, можно сказать, является нашей духовной опорой.

Среди уже состоявшихся авторов можно назвать уже упомянутого протоиерея Николая Агафонова, инока Всеволода (Филипьева), протоиерея Александра Авдюгина. Есть у нас из Вологды автор, член Союза писателей диакон Николай Толстиков. Последняя его книга уже практически готова к изданию.

Есть миряне, светские люди, которые тоже уже достаточно давно пишут. Это, например, Елена Чепенас. Ее православный детектив мы предложили к изданию. Очень интересный жанр и весьма читабельный! Приключенческие книги всегда пользуются спросом у читателя, но содержание, линия поведения героев, какие-то мотивы, ситуативные построения в нем идут с православным подтекстом.

Проект «Омилия» — виртуальный, но сейчас Интернет настолько реален, что создается эффект полного присутствия.

 «Чтобы каждая грань не думала, что она — единственная…»

— На ваш взгляд, православная литература — это всегда обязательное присутствие на страницах креста, священника, храма и другой православной атрибутики?

— Нет, конечно. Я думаю, что иногда даже такое присутствие свидетельствует о дурновкусии. Но не без того. Главное, чтобы все было со вкусом.

Среди работ всех наших авторов можно найти пример любого вида литературы. С поэтами в каком-то плане проще, ведь в лирике все более понятно. В прозе палитра практически не ограничена. Главное, повторюсь, присутствие вкуса. Это является критерием. Чтобы не было так, как сказал диакон Андрей Кураев: «Припрехом, победихом» — когда нет художественных образов, авторского почерка, а есть лишь вырезка: крест, священник, упоминание к месту и не к месту.

— Известный деятель искусства, Режиссер Московского театра русской драмы «Камерная сцена» Михаил Щепенко в журнале «Православная беседа» (2008г., №5) размышлял о необходимости для христианского искусства быть искусством и быть христианским. В частности, он поведал о постановке Чехова одним православным театральным коллективом. «После каждого рассказа на сцену выходит некая ведущая и дает стихотворный комментарий, в котором совершенно правильно указывается, что грешить нельзя, что надо жить по заповедям… Рядом с текстами Чехова эта поэзия воспринимается не только как скучная и нудная, но и как бестактная». На осторожную критику руководитель коллектива ответил: «Мы существуем при монастыре. Без этих вставок настоятель не разрешит играть Чехова в стенах монастыря». И автор с болью отмечает присутствие в православном творчестве верность букве, а не духу.

Сталкиваются ли православные литераторы с тем, что для многих читателей отсутствие священного «в кадре» — это уже не православие?

— Всему свое место. Зачем смешивать одно с другим? Вот публицистика, например, — тот жанр, в котором можно успешно использовать тексты святоотеческих поучений, сколько угодно их упоминать. И будет уместно! А художественная проза — немного иная стезя, зачастую она вообще не требует церковно-атрибутивной лексики. Ведь, в первую очередь, художественная литература — это построение внутреннего мира, какая-то мотивация.

Есть еще и такой момент. Чем больше люди в обычной жизни читают святых отцов, тем меньше они будут «эксплуатировать» их цитаты в художественной литературе. Потому что, повторюсь, всему свое место. В подобной ситуации просматривается некий юношеский или же неофитский ригоризм: чем более я требователен к себе, тем меньше я требую от окружающих. И наоборот: чем меньше я делаю сам, тем больше претензий к остальным.

— Как свидетельствуют комментарии к публикациям на нашем сайте «Православие в Украине», многие читатели воспринимают православную публицистику как элемент проповеди. Отсюда — некоторое непонимание, когда, например, авторами выступают женщины («женщина в храме да умолчит»). Или другая крайность — когда к авторским материалам обращаются с претензией: «С каких пор журналисты учат?!» Сталкиваются ли православные писатели с такими настроениями аудитории и как на них реагируют?

Светлана Коппел-Ковтун: У нас на сайте такие же проблемы. Мы сейчас взрослеем. Пока мы были маленькими, искали авторов, собирали тексты, все было просто и легко. А теперь переживаем этап становления, и начинаются преграды и помехи.

Когда человек просто пишет, он передает свои эмоции, чувства верующего человека. Он ведь не проповедь с амвона говорит. А кому-то кажется, что если не проповедь, то это уже не православие.

Для случаев, когда наши читатели выступают с резкой критикой и критика эта выходит за рамки конструктивной, у нас есть протоиерей Николай Агафонов. В ситуациях столкновения взглядов мы просим его вставить свое авторитетное слово.

Протоиерей Александр Авдюгин: Но ведь это и хорошо, что существует разномыслие! Не одна грань у православия! А множество. И для каждого есть своя.

Светлана Коппел-Ковтун: Но в том-то и дело, чтобы каждая грань не думала, что она — единственная. А когда грань приходит и говорит: «Те, кто мыслит не так, как я, не имеют права существовать. Это все ересь», — возникает проблема. Нужно как раз позволить многогранности проявиться.

— Вопрос в этом и заключается: как вы видите пути разрешения коллизии?

Светлана Коппел-Ковтун: Пока, на данном этапе, мы увидели выход именно в авторитетном слове священнослужителя — в нашем случае отца Николая.

Для меня же, как руководителя проекта, важно, чтобы были мир, взаимопонимание и любовь. Хотя многим непонятно, какие в наших виртуальных отношениях могут возникнуть проблемы. А на самом деле выходит так, будто мы сидим в одной комнате, и доходит чуть ли не до силового выяснения отношений! (смеется — ред.) Проект виртуальный, но сейчас Интернет настолько реален, что создается эффект полного присутствия. Но я думаю, что это все пути развития любого коллектива, любого человека.

«Можно ли сделать женский роман таким, чтобы он нес в себе духовность?»

— Есть еще такая угроза для православной литературы, да и журналистики в первую очередь — некая скучноватость. Приходилось сталкиваться с тем, что, чем сложнее написано, чем больше «серости», тем полнее, якобы, отображена суть, например, греховности человека. Почему так?

Светлана Коппел-Ковтун: Это просто непрофессионализм. Скучно можно написать и светскую книгу, статью, и православную. Вопрос в том, насколько ты владеешь словом, темой, насколько ты подготовился к этой теме. И не имеет значения, публицистика это или художественное произведение. Ведь во Христе мы-то как раз освобождаемся. И сложность в том, что когда люди только пришедшие, неофиты, пробуют себя в жанре, у них может возникнуть такая проблема. Получается псевдолитература.

В свое время я больше 10 лет проработала в светской газете. У меня была там своя церковная рубрика. Да, действительно приходилось писать по-разному. Но дело в том, что церковный читатель — это подготовленный читатель. Есть какие-то моменты, которые ему не надо объяснять. Начнешь «растекаться мыслию по древу», это будет нудно. А для светского человека наоборот нужно вдаваться в некоторые детали. В художественной литературе это, наверное, не так актуально.

Протоиерей Александр Авдюгин: Сегодня мало авторов, которые действительно пишут. Можно ведь об одном и том же рассказать по-разному. А у нас некому писать! Да и, к сожалению, сложился определенный трафарет, что нельзя по-другому, образно, писать.

Светлана Коппел-Ковтун: Мне кажется, что это не литературная проблема, а скорее духовная. Попадая в глубинку, зачастую ужасаешься, какая там литература! Таким образом, возникает вопрос литературного образца. Что такое провинциальная среда? Для нее должен быть образец для подражания, под который нужно «подтягиваться». Но что это должен быть за образец? Прежде всего, он должен состояться. Нам нужно развиваться, опираясь на опыт и достижения коллег по цеху.

Кроме того, катастрофически не хватает времени. Например, я — журналист со стажем. О художественной прозе думала: «Надо бы как-то заняться». И вот, создали клуб, появился повод попробовать себя. И опять же — некогда. Если публицистика сама из тебя «сыплется», то художественная проза требует большего времени. И подобных авторов много. Вследствие сильной загрузки их потенциала хватает для реализации лишь малой доли задуманного.

— Вопрос по поводу такого вида литературы, как женская. Женская проза — одно из самых трудных заданий для православного писателя. Может ли вообще сегодня такой жанр, как женский роман например, существовать? Ведь светский женский роман уносит в мир фантазий, мечтаний и грез. Насколько православная женщина «имеет право» отрешиться от проблем реальности и погрузиться в иную атмосферу? Ведь получается, что читать светские женские романы нельзя.

Протоиерей Александр Авдюгин: Я бы разграничил этот вопрос таким образом: «Можно ли читать женские романы?» и «Можно ли сделать женский роман таким, чтобы он нес в себе духовность?» А вот второй порос уже к литераторам. Смогут ли они написать так, чтобы затронуть какие-то струны женской души или, может быть, правильно настроить, принести какую-то духовную пользу, посеять зерно. Возможно ли это?

Светлана Коппел-Ковтун: Думаю, что возможно. Но надо для начала определиться в понятиях. Термины «светский женский роман» и «православный женский роман» абсолютно различны по сути. Ведь существует понятие пола. И существует разница в психологии полов — мужского и женского. И если говорить о женской литературе, то здесь должен быть сделан акцент на отображении граней женской души. А все мечтательное — удел светского жанра. Просто нужно грамотно подобрать акценты. Ведь православие — это не что-то, спустившееся с Луны.

Протоиерей Александр Авдюгин: Есть вещи, которые может переживать только женщина. И умение писателя именно эти переживания передать — и есть женский роман.

Вообще, градация «православное произведение — неправославное произведение» весьма условна. Человек или живет православными ценностями, является носителем этой ментальности, или не живет этим. Его талант взращен на определенных духовных и эстетических традициях. Поэтому любое его произведение уже является православным.

Возьмем, например, Шмелева. Можно в его книгах найти главы, в которых о церкви и о православии нет ни слова. Но это чисто православная проза. Поэтому я считаю, что не совсем корректно проводить такие разделения, например, как православный психолог, православный врач и так далее. Нельзя сказать: «Я буду писать православную прозу!» Хотя многие считают, что можно. Звонит человек и интересуется: «Я вам послал православные стихи. Вы их читали?..»

— Но такие понятия, в большинстве своем, современные верующие используют от боязни оступиться в духовной жизни. И когда появляется эта приставка «православный», люди успокаиваются. Например, женщина, приходя к православному гинекологу, точно знает, что он не предложит ей сделать аборт. И где-то внутри это успокаивает, в духовном плане ты можешь расслабиться. То же касается и православной литературы.

Светлана Коппел-Ковтун: Согласна, внешне это дает гарантию, что тебя не заведут, что называется, «не в ту степь».

У каждого из писателей есть опыт написания «до того». Если посмотреть со светской точки зрения, то это очень даже интересные произведения. Но если оценивать с учетом своего нынешнего, православного мировоззрения, то видны совершенно иные устремления души. В сегодняшних же текстах даже какие-то табу должны определяться на новом интуитивном уровне.

Все мы родом не из православия. Все мы сюда пришедшие. И сейчас находимся лишь на начальной стадии — этапе формирования того, что называют православной литературой.

Материал подготовили:
Юлия Коминко
Виктория Кочубей
orthodoxy.org.ua