Вы здесь

Протоиерей Андрей Кульков. Произведения

После конца света (Окончание)

6

И все-таки мне очень хотелось проведать Марфушу-Монашку в Березниках (так называлась та заброшенная деревня) после всего, что я о ней узнал. Но заканчивалось полугодие, приближался Новый год, которым дорожил каждый советский человек, потому что был он своеобразным «Юрьевым днем», легализованным, особенно после «Иронии судьбы», уходом от системы и переходом в чудо.

В школе учителя бешено заполняли журналы, приводили в порядок классные комнаты и готовили Новогоднюю программу. Дело в том, что завроно Л.И. Семиламова ( мы ее про себя называли «завгуру») на совещании директоров накануне заявила, что на Новогодние мероприятия приедет именно в нашу школу.

После конца света (продолжение 2)

Тишина в деревне осаждала мою душу, как молчаливый укор праведника. Она была взыскующей. Она требовала ответа.

Сначала я пытался бороться с ней с помощью магнитофона и любимых музыкальных записей, которые привез из города, но тут я сделал еще одно открытие: то, без чего я не мог жить в своей городской квартире, в студенческой общаге, этот шум города, его гул, гвалт и скрежет, эта эпатажная музыка лиловых сумерек и асфальта, этот рок, весьма разнообразный по направлениям, но един по своей сути, в русской деревне просто теряет свой смысл и становится такой же нелепицей, как бумажник с деньгами на необитаемом острове. Все содержание деревенской жизни не поддерживало этой валюты. И тогда я решил «поменять купюры» с помощью блокнотика, в который во времена фольклорной практики записывал песни и частушки бодрых старушек из деревеньки Варусово Гаврилов-Ямского района.

После конца света (продолжение)

3

Постепенно я обживался. Впервые в жизни я заготовил себе к текущей зиме дрова. (Председатель колхоза щедрой рукой выписал мне тележку мокрой осины, которую я радостно терзал, вонзая с брызгами колун в полугнилые плахи).

Шлепая поздно вечером за парным молоком по беспредельной, как Матерь-Волга в разливе, деревенской грязи, подвергаясь преследованию и облаиванию всех пород собак, какие только были выведены человечеством за всю его историю после грехопадения, я научился общаться со звездам, более близкими и родными в деревенской всепоглощающей ночи, чем инфернальный свет лампочки на единственном мишкинском косом, как пионерский салют, столбе.

После конца света

1

От Плосок до деревни Мишкино, где мне предстояло работать в качестве молодого специалиста, нужно было добираться еще километра четыре по дороге, которая  транспортных средств не признавала.

В зимнюю пору и в период летней навигации, равный жизни комара-смертника, грузовики по ней еще как-то себе проплевывались  по двум глубоким колеям, упразднявшим за ненадобностью рулевое управление, а в остальное время года, которые в этой части глобуса составляли почти весь световой год, дорога являла собой ту самую безвидную материю первого дня творения, которая едва ли еще где на планете сохраняется в подобной первозданности…

Сказка о елочной игрушке

В детстве я любил подолгу стоять у новогодней елки и рассматривать елочные игрушки. Каждая игрушка — это же отдельная сказка. И я терпеливо «слушал их рассказы».

Вот Мишка с гармошкой. Откуда он? Из какого леса к нам пришел? Этот тот самый Мишка, который отнес  Машу в коробе с пирожками к бабушке и дедушке, а потом, узнав про свою оплошность, купил себе с горя  гармошку и сидит теперь на том самом «заповедном» пне и целыми днями напролет песни под гармошку наяривает?! Вот бы послушать, что он поет в простоте своей души! Тоже ведь — трагедия…

Вот Воробей с дыркой вместо клюва. Доклевался… в зоопарке у зверей…

Сказка-басня про «мудрого» барана

То ли ветра тогда дули такие вольнодумные, все с Альбиона. То ли грипп куриный тому виной? Или свиной? Не знаю. Но факт остается фактом. Завелась в одном стаде овца паршивая, просвещенная. И что ты будешь делать?

Прибежал к «барину» растерянный повар, по совместительству пастух. «Все, — говорит, — блюд из баранины больше не будет, баста! Бараны теперь тоже умные. Говорят, нет такого закона, чтобы в угоду собственному чреву душу живую изводить».

Ангелочек

Так называется один из рассказов Леонида Андреева. Как-то пролистывая томик писателя, я задержался глазами на этом произведении и невольно стал его перечитывать. Если в двух словах, ангелочек — это восковая игрушка с елки, которую для бедной детворы устраивали преуспевающие Свешниковы. Сашка, герой повествования, эдакая блеклая, но упрямая травинка из подпола, влюбившись в светозарного ангелочка, увидев его на Рождественской елке, буквально выклянчил игрушку у хозяев, стоя на коленях. И трепетно принес домой. Когда ворчливая мать, наконец, угомонилась на своей кровати, отец с сыном подвесили ангелочка за ниточку на заслонку от печки над кроватью, чтобы лучше можно было любоваться им. Весь Рождественский вечер смотрели они на удивительно изящную, тонкую игрушку, чье-то чужое счастье, думая каждый о своем.

Памяти Андрея Тарковского

Раскрывает осень пространство,
Укорачивая день.
Мне пожаловано дворянство
Дворами пустых деревень.

Что мне делать с эти наследством?
Мне в него и вовек не вступить!
Есть от всех злоключений средство-
Небо пригоршней полною пить.

На земле не осталось и места
Для меня. Индевеет душа.
Я вступаю, вступаю в наследство,
Всей листвою осенней дрожа!

Сказка про Жеребёнка, который родился с крыльями

В одном лошадином табуне, очень далеко отсюда, там, где бескрайняя-бескрайняя степь венчается с бескрайним-бескрайним небом, родился Жеребенок с крыльями.

Ну, родился и родился. Чего не бывает на свете.

Крылатый Жеребенок рос, резвился со своими сверстниками жеребятами на бескрайних степных просторах, и все было в его жизни хорошо, пока не увидел его однажды старый Осел.

Сказка о простом карандаше

Посвящаю Ю. К.

— Нет худа без добра, — сказал задумчиво Художник, переступив порог своей мастерской, играя розой в руке.

Некому было розу подарить. Никто не пришел на свидание…

Художник налил в пустую бутылку воды, водрузил в нее розу и поставил посреди своей мастерской.

И Роза осталась одна…

Розам не больно, когда их срезают с куста. Розам больно, когда они не нужны.

Розы прекрасно чувствуют, по назначению они попадают в человеческие руки, или так, как сейчас, — «нет худа без добра».

Розам нужны трепетные руки. Розам нужны нежные взгляды. Розам нужны теплые слова. А иначе они вянут.

Наша Роза гордо возвышалась над столом в мастерской художника, но первый лепесток уже отделился от бутона, готовый упасть…

Истина

«Какие вам еще знаменья?
Хотите знать, каков конец?
И полетят с небес каменья
На камни высохших сердец…

И лава города наполнит,
Изжившие любви тепло…
И небо пустоту напомнит-
Как сквозь разбитое стекло…

Опыт победы

Чем солнечней сияют дни и уверенней чувствует себя весна, радующая первой зеленью, первыми цветами, чем ближе по дням дыхание Пасхи, тем больше на рынках мы видим в продаже искусственных цветов и составленных из них гирлянд и венков. И охотно раскупаются эти «визитки смерти», разносятся по домам и соседствуют в них с пасхальными куличами и яичками.

И возникает вопрос, какого же праздника ждут люди, считающие себя православными и покупающие на рынках эти траурные венки накануне Пасхи?!

Опасный человек

Размышление о «Ностальгии» Тарковского

Поначалу ты раздражаешься от праздного бездействия и бесконечной болтовни его вечно рефлексирующих героев, интеллигентов — сталкеров, проводников на нейтральную полосу. Ты улавливаешься на это знакомое тебе с юности «травление пара» от «кипения возмущенного разума» на полуночных «совковых» кухнях. А потом, когда ты поддаешься на эту уловку мастера и начинаешь прислушиваться к тому, о чем же все-таки говорят между собою герои, пытаешься поймать «главную рыбу» беседы, — ты вдруг догадываешься, что уловлен сам…

Про Огонёк

Купили в магазине светильник в сад, который сам от солнца подзаряжается. С его светом, конечно, и времени на часах не увидишь, но — светит! Да и стоит не дорого.

Ткнули светильник в землю, под яблоню в саду, — и забыли про него. Благо, батареек менять не надо. И чего с него требовать? Светит — хорошо. А не светит — тоже не беда…

А светильник светил. Светил верно, исправно. Светил, конечно, когда было солнце. Когда его не было — страдал. Ему было мучительно стыдно, что не оправдывал он человеческих надежд. Ему было неловко, когда не замечали его света, вроде, как и нет его…

И светил Огонек, забытый всеми, осенью, слушая, как падают в саду налитые соком жизни яблоки. Светил зимой, забавляясь причудливым мерцаньем света в изгибах сугробов. Светил в страшные непросветные и бесконечные мартовское ночи. Светил летом, радуясь снующей над ним мошкаре…

Сказка о музыке, Доске из забора Хозяина и о Дочке Хозяина, которая очень болеет

В мире должен быть порядок. Поэтому люди придумали заборы.

Как хорошо смотреть на забор, окружающий твои владения, и уютным домашним теплом в душе осознавать, что вот по эту сторону забора — все твое! А по другую — тебя не касается…

Но в том заборе, о котором наша сказка, была брешь. Позорная для хозяина брешь.

Ходили по хозяйской земле чужие собаки, стыдливо потупив взоры. Жирные и наглые зайцы из соседнего леска лениво поедали капусту. Соседские мальчишки пролезали в эту дырку в сад и соблазнительно чавкали сладкими грушами…

И не было в мире порядка!

Нельзя сказать, что так было всегда. Когда-то этот забор, только что сколоченный, восхищал красотою своих досточек, похожих на солдатиков в парадном строю. У прохожих даже дух захватывало и слезу прошибало от изящной сплоченности забора. Забор был прост, красив и непреложен, как 365 дней в году и как самое устройство мироздания… Но случилась беда.

Страницы