Земные блага – как огонь свечи.
Душа – как мотылёк, легко парящий.
Стремится плоть к достатку – в мир манящий.
Но там… душе помогут ли врачи?
21.09.2010 г.
Земные блага – как огонь свечи.
Душа – как мотылёк, легко парящий.
Стремится плоть к достатку – в мир манящий.
Но там… душе помогут ли врачи?
21.09.2010 г.
Я хочу тебе присниться...
Тяжелы в разлуке ночи.
Мое чувство воплотится,
Как дыханье в ритмы строчек.
Опусти скорей ресницы,
Я хочу тебе присниться...
Это я коснулась - нежно
Обнимает тихий вечер.
Ночь у нас, темно и снежно,
А у вас горяч и ветер.
Опусти скорей ресницы,
Я хочу тебе присниться...
Засыпая, ты услышишь,
Как легки шаги навстречу.
Станут звуки мягче, тише…
Сон погасит мыслей свечи.
Опусти скорей ресницы –
Я хочу тебе присниться…
Я знаю, что деревьям, а не нам,
Дано величье совершенной жизни,
На ласковой земле, сестре звездам,
Мы — на чужбине, а они — в отчизне.
Глубокой осенью в полях пустых
Закаты
Янтарные окраске учат их, —
Свободные, зеленые народы.
Есть Моисеи посреди дубов,
Марии между пальм… Их души, верно,
Друг другу посылают тихий зов
С водой, струящейся во тьме безмерной.
И в глубине земли, точа алмаз,
Дробя гранит, ключи лепечут скоро,
Ключи поют, кричат — где сломан вяз,
Где листьями оделась сикомора.
О, если бы и мне найти страну,
В которой мог не плакать и не петь я,
Безмолвно поднимаясь в вышину
Неисчислимые тысячелетья!
Осень золотая,
Как тебе я рад!
Красками играет
Праздничный наряд.
Как она богата –
Полны закрома,
Лес в багрянец, злато
Нарядит сама.
Каждый день – за дело:
Взмахами руки
Добавляет смело
Сочные мазки
Солнечного света,
На холсте своем
Разбавляет ветром,
Тучами, дождем…
Паутинок нити
В воздухе висят,
В пожелтевших листьях –
Солнца аромат.
Месяцем осенним,
Золотой порой
Празднуем Рожденье
Девы Пресвятой.
М.
Чувства
в панцире черепашьем замерли.
Я забыла слова, мне кажется.
Лишь читая тебя шевелится,
словно мышка в углу, сознание.
И страдание рядом прячется,
притворяется умиранием.
Воскресением душа тужится -
хороводами скорби кружатся.
Сделан шаг –
Отступать и сдаваться
бессмысленно.
Страх в глазах,
А душа, как рубаха
расхристана.
На краю:
Между Словом
и страхом безмолвия,
Я стою,
Ожидая, когда
грянут молнии.
Как легко смотреть на звезды,
словно в море. В синеве
тают все мирские слезы,
снегом липнут к голове.
Снегом тают, облетая,
облака минувших зим,
расчертили небо стаи,
что имеем, не храним...
Что искали, обретаем,
но порой иным путем,
вдалеке почти расстает
лунность трепетным огнем.
Вдалеке ты ждешь, родная,
как и тысячи других,
сердце верит, сердце знает,
как бывают нелегки
Дни и ночи ожиданья,
но ведь звезды все горят,
за сердечные страданья,
как поэты говорят...
1
Кто-то скажет на прощанье, догорая:
«Я тебе желаю счастья, дорогая!»
Кто-то скажет, протянув пустую чашу:
«Крепче слез не пожалей за долю нашу, —
За неспетую, за пролитую долю.
Отпусти меня, любимая, на волю.
Отпусти, — мне дивный-дивный снится берег,
Там волшебные сады, цветы и звери,
Царство, полное блаженства и веселья…»
Кто-то примет за нектар
чумное зелье.
Кто-то скажет на прощанье, догорая:
«Я тебе желаю счастья, дорогая!»
2
Поеду в горы рисовать
Свои смешные акварели.
Поеду в горы — горевать,
Пока в лесах печальны ели.
Пока целительный пейзаж
Мою беду и боль оплачет,
Сто раз сломаю карандаш.
Сто раз решу переиначить
Свой незатейливый сюжет,
Свою нескладную картину.
Зачем кладу горячий цвет
На потемневшую вершину?
Зачем неверности твоей
Подыскиваю тон прощальный?
Тебе, наверное, больней.
Смешной сюжет. Пейзаж печальный.
3
Когда мне мания величия
Покоя утром не даёт,
Я, осознав своё отличие,
Бегу безудержно вперёд.
Когда, исполненный желания,
Я в полдень обретаю цель,
Предусмотрительности мания
Не позволяет сесть на мель.
Стемнеет, мания сомнения
Закатом тусклым даст понять,
Как иллюзорно исцеление
Того, кто вынужден терять.
Приходит полночью раскаянье –
Дневным грехам потерян счёт.
Тогда преследованья мания
К иконам грешника несёт.
(Стихотворение из цикла "Времена года. Церковные праздники")
Иоаким и Анна
Праведным житьем
Бога неустанно
Славили вдвоем.
Было поношенье
За безчадство им,
Но дал утешенье
Бог рабам Своим.
Доченьку Марию
Анна родила –
Радость всему миру,
Избавленье зла,
Утверждение веры,
Царственный Чертог…
Ведь потом из Девы
Воссиял Сам Бог!
Когда рассуждения заходят об искусстве и религии, почти неизбежно рядом с этими двумя неизвестными возникает третье: мораль. Чаще всего мораль в таком случае — это то, что останется в результате вычитания искусства из религии.
Но иногда дело обстоит и хуже: то, что называется религией, и мыслится как определенный род морали — и вряд ли много больше того. Я говорю: морали, а не этики, потому что в русском языке есть некоторое различие между двумя этими, латинским и греческим, заимствованиями, не говоря уже о собственно русском (впрочем, позднем и ощутимо книжном) термине «нравственность». Приведенная в эпиграфе детская этимология морали (по аналогии с пищалью: «морить — мораль») в сущности передает тот семантический оттенок, которым пропитано это слово в нашем языке. Если мораль и не уморит до конца, то, во всяком случае, она ощутимо стесняет в движениях. От морали мы не ждем для себя ничего хорошего; мы уверены, что тот, кто для нас ее оставлял или нам ее читает, также ничего хорошего от нас не ждет. А это
Текст моей лекции «Посредственность как социальная опасность» вам уже известен, так что повторять я его не буду, ограничусь только совсем небольшими дополнениями. Само упоминание слова «посредственность» обычно людей пугает или возмущает. Это больная тема. Насколько я знаю — во всяком случае, в среде людей, связанных с умственным и творческим трудом, — эта тема (серый я человек или не серый? Наполеон я или тварь дрожащая?), как ни странно, для многих составляет главное мучение жизни.
Видимо, это тема не только нашего времени — герои Достоевского этим постоянно мучаются. Заметим, что героям его современника, Льва Николаевича Толстого, эта тема абсолютно неинтересна. И,
ЛИМОН (скороговорка)
С порами желтый лимон,
Спорим мы, жесткий ли он.
С Толькой мы взяли по дольке,
Дольки кислы были только.
ГРУША (скороговорка)
Вот игрушечная грушка
Есть у Грушеньки в игрушках.
- Груша, Груша, грушу кушай,
Ну не будь ты, Груша, клушей! –
Но не кушается грушка,
Эта груша, ведь - игрушка!
ЯБЛОКО
Яблок знают садоводы
Множество сортов,
Да и я назвать свободно
Их сейчас готов:
Симиренко и Грушовка,
Штрифель, Ветеран,
Старт, Скала, Утес, Орловка,
Мелба, Джонатан.
Богатырь, Ранетка, Лада,
Луч, Делишес Ред,
Старк, Антоновка, Услада,
Золотой Ранет.
С ними всеми справлюсь смело!..
Да, Налив еще есть Белый!
Земля ждала дождя. Потрескавшимися губами глотала жаркий воздух. И тяжело вздыхала, зная, что уже нечем кормить свои травы. Дождь не приходил.
Земля напряженно смотрела на небо. Отчего же его так долго нет? Почему не возвращается?
В последний раз, когда он приходил, только начинала зеленеть трава и деревья набирали соки. День был солнечный, ясный. Земля вспомнила, как было хорошо, и как вдруг появилась серая туча – дождевая карета, и как испугались её молодые цветы и закрыли от страха свои бутоны, как спрятались прилетевшие птицы, как затихли звенящие травы. И как тогда земля раздосадованно взглянула на дождь – мол, вечно ты не вовремя. Дождь пробыл недолго и исчез.
А сейчас трава пожухла от засухи, скрючились листья на деревьях, поникли цветы…
Размещаю две миниатюры, написанные три года назад друг за другом. Однажды захотелось зафиксировать на бумаге состояние восторга и беспредельной детской радости, открывшихся на этапе воцерковления.
* * *
За алтарным окошком ветви деревьев ведут неторопливую беседу. Подует ветерок – беседа оживляется.
За алтарным окошком нет цивилизации. Ничто не напоминает о городе. Оттого, быть может, усиливается ощущение вневременности.
Каждый вечер Игорь собственноручно заводит будильник на завтрашний день. В семье это считается его обязанностью с тех пор, когда Игорь еще учился в первом классе. Папа тогда показал ему, как определять по часам время и заводить будильник, чтобы в школу не опоздать. С тех пор прошло несколько лет, но и по сей день мальчик остается ответственным за то, чтобы часы зазвонили вовремя.
- Игорь, дай и мне стрелки покрутить! – попросила маленькая Катенька.
- Подрасти сначала, – отстранил ее старший брат. – А то такого накрутишь, что все до двенадцати дня спать будут.
- Сынок, поставь будильник на шесть утра, – напомнила мама. – Завтра надо всем встать пораньше, чтобы прочитать утренние молитвы и не опоздать на литургию. Помните, какой завтра праздник?
- Конечно, – ответила за всех Варя.– Рождество Пресвятой Богородицы.
- А раньше Рождество было зимой! – удивленно воскликнула Катенька. – Теперь оно два раза в год будет, да? А подарки тоже будут?
Кроты судачили о птицах:
- Что за нелепые созданья!
Ну разве может пригодиться
Летать уменье, щебетанье?
Норы не выроешь крылом,
И песней не наполнишь брюхо!
Для жизни нужен стол и дом,
Где сытно и тепло и сухо.
А говорят, еще глаза,
Чтоб видеть свет, у них бывают.
Вранье все! Дед мне рассказал,
Что света нет. Дед точно знает.
Отличный нюх у нас, кротов,
Но мы же ведь не чуем света!
Кто видит свет – безумец тот,
Иль просто лжец! Ведь света нету...
***
Кто от рождения слепец,
Тому судить о Свете сложно,
А то и вовсе невозможно,
Когда еще он и глупец.
От чего на душе пустота –
Не оставлено место надежде,
И Господней земли красота
Утешеньем не служит, как прежде?
Оглянись…
Не прошла ли душа –
Равнодушно – средь горя людского,
Обрести исступлённо спеша
Исполнение счастья большого?
А в родство не вошла ли со злом,
Оправдавшись: «Как выжить иначе?»;
Не презрела ли вечности Дом,
Погрузившись в мирские задачи?
Гиблый путь: пустоту проклинать,
Исторгая то плач, то злословье…
Лучше душу свою напитать
Здравой верой и чистой любовью.
22–23.09.2010 г.
МАЛИНА
Марину звала и манила
Малиновым духом малина.
Марина малину ладошкой
Брала и брала из лукошка.
Но вдруг
удивилась
Марина:
Куда
испарилась
малина?
ЧЕРНИКА
Любят все чернику очень,
Ягодки чернее ночи.
Луше с Дашей вкус их сладкий
Лучше даже шоколадки.
И, как после шоколада,
Девочкам умыться надо!
АРБУЗ
Я из ягод обожаю
Делать бусы. Но большая
Слишком ягода арбуз,
Из нее не выйдет бус.
Ну и ладно, бус не надо,
Я и так арбузу рада!
Он ведь – сахарный на вкус,
Ну, а семечки – для бус!
М.
Душа причёсана, как после урагана,
удара током, гильотины, взрыва...
Душа — торчком, навыворот.
Наотмашь.
И навзничь.
Насмерть.
Господи, как больно!
Как страшно!
Я ли это?!
Вдруг — твоя рука,
протянутая через сотни мраков, страданий,
призраков, предательств, пропастей —
как радуга.
Её я обнимаю
крепко. Целую.
И хватаю гребень.
И радугу вплетаю
в облака
твои.