Омилия

Эскалация конфликта вокруг пылающей Украины на всех направлениях стратегической дипломатии, разрыв прочных многолетних торговых связей на пространстве Европы под благовидным предлогом санкций в ответ на выдуманную имперскую агрессию России задают новый ракурс всему происходящему. Шаги, предпринятые центральным комитетом глобалистов в ответ на формулирование сильной национально-ориентированной политики российским руководством, — логический итог борьбы за однополярный мир, где не будет уже сильной Европы, выбирающегося из бесконечных войн Востока, где азиатские тигры постиндустриального экономического бума начнут выполнять лишь роль периферии локальных военных конфликтов трансазиатской дуги непрекращающегося хаоса. Вопрос, выстоит ли Россия в этой борьбе против тотального хаоса напрямую зависит от того, понимаем ли мы и мир трагизм происходящего и трагедию нависший над нами угрозы тотальной войны за перезагрузку общественного мироустройства в единый формат неорабовладельческого пещерного мира, или сознание людей настолько виртуализировано, что любая реальность абсолютно вторична к происходящему в умах цивилизованного человека.

Тут лежу у землі, мені двадцять було,
Я — сержант, з Ірпеня, звали Вася.
Ми стріляли крізь дим, все ревло і гуло,
Ну, а потім я вмер. На Донбасі.
Пам’ятаю рибалку, в саду солов’ї,
І як мама будила уранці.
Тільки маму пригадую, очі її,
І ще хлопця одного в Слов’янську.
Був той хлопець високим, білявим, худим.
І навіщо він вибіг з підвалу?
Тільки влучив снаряд, був старим його дім,
І ні дому, ні хлопця не стало.

Время отпрянуло.
Время оскалилось.
Горечью пряною
В сердце тоска лилась..

Сладкое бремя
рожденного саженца,
Чем, это время
меж нами окажется?

Ветром ли западным?
Встречами теми ли?
Трепетным запахом
детского темени?

Ночь луну,как фрукт на блюде
Поднесет.
Знаю будет, точно будет
Странный год.
Крылья выйдут словно всходы
У плеча.
И найдется веский повод
Осерчать...
Разметать углИ из печки
На полы.
Пойте песни человечки
До поры.
И пока не грянет к нОчи
Трубный зов.
Вам глядеть в стальные очи
Образов.
Душ простирывать до сини
Полотно.
Получите,что просили
Вот оно.

Эта сладость, эта милость
Ныне  всклень.
А луна уже скатилась
В новый день.

Мне дорогою вспомнилось прошлое,
Словно мерил шагами я жизнь.
И плохое пришло и хорошее,
Но не Господу всё же служил.

И любовь бестолковая вспомнилась,
Жадно чувства душою ловил,
А потом шёл туда, где беспомощно
Грустный месяц над полем мне выл.

Пахнут травы росою и солнышком,
Но не дремлет, конечно же, зло,
Мчатся мысли мои невесёлые
И не жаль мне того, что прошло.
 

В наш океан впадает тысяча рек,
тысяча рек, речушек и ручейков,
переплыла их всех я за свой век,
но не забыла вод тех берегов,
тех берегов, где я точкой была,
маленькою икрой в иле речном.
Тех берегов, где мать,
мать моя умерла,
там только я найду вечный покой.
Мне бы успеть, доплыть,
вновь увидать,
мне бы понять, простить
мне бы отдать,
жизнь бы свою отдать
за берег тот,
я бы переплыла тысячу вод.
Камни мне режут грудь,
хвост и бока,
это последний путь,
это судьба.
Так суждено,
должно,
так стало быть –
там умереть,
где ты
начал
жить…

Душа болит невыносимо за вас за всех:
Сестра родная, Украина: — Убийство — грех!
Сестра родная, Украина, в огне, в крови,
Где детский гробик невесомый и крик: — Живи!"

Душа раскроена на части: российский флаг.
Мой прадед, ты на небе счастлив, когда вот так:
Родную землю разрывает снарядов шквал?
Ведь ты, давно, при коммунистах, им все отдал.

Пошел на смерть с молитвой Спасу, в Голодомор.
Три сына встали в бой с фашистом. Наперекор.
И снова бой. Обманут правнук. Стоит в строю.
Воюет против дедов славных, тех, что в раю

9 глава. Отпуск

Ибо, чем Ты наказывал врагов, тем самым возвеличил нас, которых Ты призвал.
Премудрости Соломона, 18
31 мая 1941 года

Соловьи пели в садах, расположенных на обрывах, вдоль реки Шадринки. Аромат весенних соцветий плыл головокружительной сладкой волной над всей округой, над бревенчатыми избами и узкими улочками деревни Полевая. Ни одного дома не было в окрестности без яблоневого и вишневого сада, без густых зарослей черемухи и сирени. Казалось, что над деревней нависло белое душистое облако, в котором восторженно купаются золотистые пчелы и нежатся рассеянные лучи солнца.

Вербы рыдают над водами в тихом укоре,
В этих холмах я пытаюсь найти Святогорье –
Как же похож этой речки поток на Донец.
Но не хватает мне ветра в беззвучном просторе,
Мне не хватает биенья донбасских сердец…

Край мой родной, я душою с тобой непрестанно
Там, где твои терриконы – наследье титанов,
Вместе с курганами тайны столетий хранят,
Там, где вся степь стала чёрною огненной раной,
Там, где твои города превращаются в ад.

Каждый, кто занимался школьным театром, знает, как трудно выбрать пьесу для постановки. Как мучительно приходится переделывать, перекраивать, сокращать и дописывать несчастных классиков, оставляя от их произведений лишь рожки да ножки — и то чужие! В конце концов, приходишь к осознанию необходимости писать самому — от начала до конца. Написал — поставил, написал — поставил... И классики целы, и дети рады. Красота!

Пьеса по мотивам сказки Сельмы Лагерлеф, для старших классов школьного театра

Перед началом спектакля все действующие лица на авансцене, поют «Был у Христа младенца сад» на музыку П.И.Чайковского. На последнем куплете отступают вглубь сцены, занавес закрывается.

Четырёх женщин спросили – в чём выражается любовь ваших мужей к вам.
Одна ответила – мой любимый дарит мне постоянно цветы и драгоценности, балует меня дорогими духами и водит по ресторанам, покупает мне дорогую одежду и шикарные машины. Моя жизнь похожа на сказочную мечту, на рай на земле.
Другая сказала – мой муж каждый день приносит мне мой любимый чёрный чай в постель со сладкими булочками, за которыми он успевает сбегать пока я сплю, он читает мне книжки на ночь и каждый праздник дарит мне мягкие игрушки и красные розы. Моя жизнь похожа на безмятежное розовое облако.

Выбежала бы на крылечко,
Да проплакала бы очи синие,
Да бежала бы за конём ретивым,
В кровь стирая ноженьки.

Только б злая не разыгралась метель,
Только б вернулся мой наречённый.

Верила, красной ниточкой сердце вышила б,
Да на пяльцах кленовых.
Господу б молилась в храме белокаменном,
Вверх бы свечечкой устремлялася.

Только б злая не разыгралась метель,
Только б вернулся мой наречённый.

Ах как ушёл бы на войну,
Да на брань, сечу лютую,
Да в птицу обратилась бы, вслед летела,
Сердце бы дотла сожгла.

Только б злая не разыгралась метель,
Только б вернулся мой наречённый.