Вы здесь

Новороссия

Запятая для Неба

«...Эх, малыш! Как же много на единицу добра чёрной ненависти
в тротиловом эквиваленте!»

Памяти Детей Донбасса посвящается.

Они все согласились нас убивать. Все. Кто согласился. Прожить вместе целую жизнь и вдруг написать на двери соседа — д о с т о и н   с м е р т и! Никак не могу вместить в себя эту добровольную разрешённость. Говорят, для того, чтобы понять мотив преступления надо думать, как преступник. Не могу думать, как преступник, не получается. Чего-то у меня либо в избытке, либо в недостатке. А у них получилось! Сначала думали-думали, а потом-получилось! Настолько удачно, что многие из них стали не только думать, но и преступать. По всем диагоналям Донбасса они написали гордое и непререкаемое — Д О С Т О Й Н Ы... Так вот в чём, оказывается, сакральный смысл «Революции достоинства!»

Отбрасываю мироощущения годовалой давности и начинаю движение мысли в неоспоримой данности. Просыпаясь среди ночи, уже не слышу назойливо — жуткое «Не может быть!» Эхом по душе, словно волной от беззвучного холостого выстрела прокатывается другое чужое и безнадёжное: «...не может быть... иначе» Привык к соседству ужаса? Нет. Обрастаю новой кожей. Душа обрастает новой кожей.

Киевские умники говорят, что украинцы выкопали чёрное море... Нет. Они выкопали чёрное горе. Они достали его из преисподней и выпустили оттуда псов ада на мою землю.

Блудница

С кем говорит оглохшая страна,
которая сама себя не слышит?
Неужто, правда, только сатана
с ней говорит и ею движет?
Плоды страды —
лишь ненависть и смерть.
Одумайся, болящая, опомнись!
Сердец оглохших пагубная твердь
стучится в мир как дьявола наёмник.
Дорога в смерть!
А раньше в жизнь была...
Заблудшая, ослепшая страна,
опомнись!

Отрекаясь от древа...

Отрекаясь от древа, от корня,
и, бросаясь в объятья обмана,
ты лишилась защиты «горней»
за щепоть европейской «манны».
Только верю: очнёшься Утром,
поборов дурноту послевкусья,
станешь Новою, станешь мудрой,
но останешься Киевской Русью.

Перед горем таким прогнутся...

1
Перед горем таким прогнутся
И стальные хвосты мостов,
Не прогнать, не вытравить ртутью
Тех, кто шли на людей - по сто,
Сотней ястребов рыли бездны
Клювом острым, а нынче мрак
Перекрыл мириады звездных
Отражений, страна – барак!
Для кого-то как ветер свежий,
Для иных, что предсмертный вой,
Наступает на время нежить,
Собирая волков конвой.

Над Росью

Вербы рыдают над водами в тихом укоре,
В этих холмах я пытаюсь найти Святогорье –
Как же похож этой речки поток на Донец.
Но не хватает мне ветра в беззвучном просторе,
Мне не хватает биенья донбасских сердец…

Край мой родной, я душою с тобой непрестанно
Там, где твои терриконы – наследье титанов,
Вместе с курганами тайны столетий хранят,
Там, где вся степь стала чёрною огненной раной,
Там, где твои города превращаются в ад.

Душа, как губка...

Душа, как губка: впитана печаль
и досуха отжата – нету слёз.
Нет больше сил ни плакать, ни кричать,
а только выть: «Ну, где же ты, Христос?!»,
при этом, зная: рядом, рядом Он!
И там, где разом – церковь, и погост,
и поле битвы; где колотит в гонг
беда – и там страдающий Христос.

Я не думал, что Харьков мой будет

Я не думал, что Харьков мой будет
Для нацистов надёжный оплот.
И взрастят здесь потомков Иуды,
Предающих донбасский народ!

Я не думал, что смертью стальною
Наши танки пойдут на восток,
Чтоб топтать вместе с чёрной ордою
Новороссии хрупкий росток!

Я не думал, что братья по вере
Разделения жаждут с Москвой,
Чтоб сойти на раскольничий берег,
Потеряв благодатный покой!
 

Моему поколению...

У него будет чёрное,
У тебя будет белое.
У меня - простой крест.
В землю ляжем мы зёрнами.
Ты поверь, мы не первые.
Из нас вырастет лес.

Сквозь листов шевеление,
Вдруг почудится пение
Проходящему в нём.
Смерть для лучших - Успение.
Примири своё зрение
С послезавтрашним днём.

22. 06. 14
 

Запечатай, Господи, Твой сад...

Запечатай, Господи, Твой сад
От нападок злобы поднебесной.
Жизнь земная – путь из ада в ад,
Вдалеке от гавани чудесной.

Запечатай так, чтобы горел
Благодарной радости огонь.
Чтобы свет сквозь тернии летел,
Чтобы сердце прозревало соль.

Пост-Украине

Вместо голоса — рык звериный:
это разве ты, Украина?
Обезумела, осатанела —
ты ж не в ад, в Европу хотела?
Морды дикие — вместо лиц:
озверение без границ.

Точка невозврата

Живой рекой истерзанный народ
Вольётся горем в глубину столетий.

Был ясный день, но вот явился третий
И разделил на нищих и господ:

На тех, кому взамен за тайну власти
Предать велел в который раз Христа,

Отречься от любви и от Креста,
Всех добровольцев погружая в страсти.

Смертельный зов вонзил полночный тать,
И пройден путь — вот точка невозврата.

Крылья Новороссии

Уста полные жизни: жаждущие, устремлённые, ищущие. Им бы впиваться с нежностью в губы любимой. Им бы целовать своего малыша, растворяясь в любви к нему. Но уста эти принадлежат юноше, идущему на фронт, спешащему заслонить от беды своих любимых.

Есть в этом что-то равно страшное и прекрасное — разрывающее душу надвое. Страшное, потому что может не исполнится должное, самое важное, ради чего живут. Словно птицу на взлёте кто-то остановил, перекрыв путь в небо.

Но война не в силах прервать полёт, лишь  траектория пути нуждается в коррекции. Рискующий собой во имя спасения других — даже чужих, незнакомых и чуждых — он прокладывает путь в небо на фронтах судьбы.

Ангел

                                     Погибшим детям 

Может быть мне привиделось  это все,
но мне легче, когда встаем на крыло
вместе… Слезы тихо ночью текут,
я дыханье  твое слышу рядом, тут.
Ты мне шепчешь: терпи, это все пройдет,
скоро встречу тебя у самых ворот,
как у Данте.  Сейчас я пою в раю,
свет кругом, только в самом дальнем краю
то оконце, в котором мое лицо…
Пей до дна, мы  с тобою одно кольцо!

После авиаудара

Город стёр с лица следы нагара,
Оживают окна, этажи.
После утреннего авиаудара
Город заявляет: «Будем жить!»

Позади ракет разящих залпы
И восход в запёкшейся крови,
Но всему назло цветут катальпы,
И журчат скворцы и соловьи.

Город – пёс, зализывая раны,
Смотрит с верой в солнечный рассвет.
Словно мир прекрасен, без изъяна,
И войны, как будто вовсе нет. 

Научи меня, Господи...

Научи меня, Господи, зло обличать,
но при этом не делая зла,
чтоб с чела удалить пра-Адама печать,
к жатве вызреть не в плевел, а в злак.

Научи меня, Господи, в правде стоять,
правотой не рубить, как мечом;
защищать своей родины каждую пядь,
но при этом не быть палачом.

Научи меня, Боже, в творенье добра
с тьмою вдруг не вступить в компромисс,
чтоб проклятье иудино — горсть серебра
мне не стало дорогою вниз.

Моя линия фронта

Дорогие, мои, хорошие! Простите, что эти стихи — далеко не православная лирика. Но другое пока не пишется.

СТРАНА

Страна уже не будет той, что прежде,
Она потерям счёта не ведёт.
Расстреляны напрасные надежды,
И путь ведёт наш вниз, но не вперёд.

Какая трещина прошла по Украине
От Сана звонкого до плавного Донца.
Тревога, боль — так быстро не остынут,
И разочарованьям нет конца.

Покой и мир когда теперь вернутся?
И сам народ накаркал геноцид...
А на волне кровавой революции
Опять дорвались к власти подлецы.

Воину «Куликова Поля»

«Как стыдно мне.., причём, не за грехи,
Но за дела, которые не сделал»
Вадим Негатуров

Окончился на Землю твой визит,
отважный воин «Поля Куликова»,
остались, как бесценный реквизит,
перо и поэтическое слово.

Здесь, на Земле, в скорбях растёт душа:
наш крест — упасть, чтобы подняться выше.
Что до грехов — кто их не совершал?!
Но ты, солдат, пожарищем очищен.

Новороссия

Новороссия
на крови  —
храмом прорастёт.

Плодоносная,
победит
верой
твой народ.

Плачь, родимая,
досыта
поплачь.
Безутешная,
зло переиначь.

Силу выстрадай,
душу выровняй:
птицей стать пора
яснокрылою.

Стихи из цикла «Новороссия. Воскресение»

Слышны раскаты жабьих песен

Слышны раскаты жабьих песен,
В закатной краске мало звёзд,
И тёплый вечер стал мне тесен,
Как будто счастье кто увёз.

Знать, подменили Украину,
Не узнаю родной народ:
Как будто души кто-то вынул,
Вложив в сердца вселенский лёд.

И мы живём в плену у страха,
В болоте чуждых нам идей,
И сатана готовит плаху
Под бредни чёрных главарей.
 

Теперь я знаю

Мученически погибшему окормителю ополченцев Донбасса
протоиерею Павлу Жученко

Теперь я знаю,
о, теперь я знаю:
в крови ты омывалась
для любви.
На кровь святых
надежда оставалась,
и был ответ в том
верных —
на мольбы.
Святые-верные,
заступники Отчизны
и воины —
у Господа в чести.
Любовь до гроба
— это верный признак,
без подвига её
не обрести.
Любовь опять
возводят на Голгофу,
и вновь над ней
глумится негодяй,
и мученики
напрямую к Богу
идут опять,
ад претворяя в рай.
9 мая 2014

-----

Страницы