Вслед за Есениным...

Унесусь-ка я вслед за Есениным,
В Русь кабацкую, пьяную Русь,
Что давно на копейки разменяна,
В рюмке рифмы с названием «грусть».
Засияю звездой над берёзами,
Тихим ветром пройдусь по степи
И растаю полоской белёсою
Там, где синь небосвода слепит...

Неприбранный город. И не знаменит...

Неприбранный город. И не знаменит.
Ни храмовых комплексов. Ни пирамид.  
Дома типовые. Хозяина нет. 
Но жил здесь недавно — и умер поэт.
Обычный потерянный русский поэт,
Ему сорок шесть не исполнилось лет.
Не вышло подольше — обиды и быт.
Ни храмовых комплексов. Ни пирамид.
О нем справедливая власть промолчит.
Поэтому как-то еще не забыт.
А город неприбранный тем и стоит,
Что жил здесь и умер российский пиит.

Кошачий куплет

Шутка

Мастерит скамеечку утром старый дед,
Молит бабка Боженьку защитить от бед,
По утрам занятие каждому своё —
На подстилке кошечка песенку поёт:
«Как в дому у бабушки — Божья благодать,
Что еды на блюдечке — донца не видать,
Что захочет кошечка — выпьет молока,
Только зря вот пёсика держат за сынка.
Пёсик спит на коврике — на носу роса,
Снятся ему гончие из созвездья Пса,
Словно он, как Сириус, звёздным псам под рост,
Загребает лапами, аж  до самых звёзд,
Бабка Богу молится, крестит лоб и рот,
Пёс во сне врезается прямо в небосвод,
Дед лепил скамеечку  —  сляпал табурет» —
Допевала  кошечка утренний куплет.
 

Обнимался орех....

Обнимался орех
С расцветающей вишней.
Был здесь дождь, как на грех,
Третьим лишним.

Но, проснувшись едва,
Солнце дождь перепело.
Молодая листва
Заблестела.

И деревья свежо
Задышали на реку.
Как же тут хорошо
Человеку!

Пророки

Еще не выжжена пустыня
И вольной зелени поля 
Хранят и дом, и сад доныне,
И треплет ветер тополя.

Но нет приюта у пророков,
Горячи лица, взор глубок,
Чужда им правда без истоков
И громогласный тлена рок.

Лишь иногда в печали тайной,
На гарь лесов бросая взор,
Они пророчат о бескрайней
Любви Христовой злым в укор.

Лето бабье

Зеркало воды покрыто рябью,
видно, постучится скоро осень.
А за нею следом лето бабье
приземлится на верхушки сосен.

В зеркале настенном отражаюсь:
это мама тридцать лет назад.
Как  же мы похожи, удивляюсь,
стал с годами мамин даже взгляд.

Возле глаз морщинок паутинка,
в косы серебро заплетено,
и во взгляде легкая грустинка —
крутит жизнь свое веретено.

Я пойду далеко

На стихотворение Любови Нефедовой

Я пойду далеко, там, где вечер встречается с ночью,
Где заря угасает, теряясь на кромке земли,
Будет трудно идти, а вернуться назад уж не смочь мне:
Не осталось следов, их метели шальные смели́.

Мне поможет луна отыскать сад с калиткой в заборе,
Три ступеньки со скрипом проводят легко на  крыльцо.
Дверь приветливо впустит, теплом обнимая, и вскоре
Я почувствую рядом твое дорогое лицо.

Удивления не будет, как будто ты ждал меня ныне,
Лишь легонько коснешься губами ладошки моей.
...За окошком светает, и печка тихонечко стынет,
Только я не замерзну в рубашке, любимый, твоей.

 

Дурной сезон

Электронный дневник
Лучше всех крепостей —
Подхалим разгулявшейся плоти.
Виртуальный двойник,
Очевидец страстей,
Словно хахаль в плохом анекдоте.

Сочинители строк
Нет причин для войны,
Просто время дурного сезона…

Вот вам Бог и порог,
Светлый дух тишины.
Вечный мир без единого стона.

Моя Россия

Моя Россия взор пленит
черемух свадебным цветением.
В колоколах церквей звенит
и в соловьином вешнем пении.
В цветах сирени, в васильках
и в сенокосных ароматах,
и в белоснежных облаках.
... и в чае, где чабрец и  мята.

Русью светлое место зовется

Русью светлое место зовется:
там, где солнышко льется с небес,
где геранями смотрят оконца,
есть холмы, и равнины, и лес.

Здесь церквей колокольные звоны,
хлебосольство, души широта,
запах хлеба в домах и иконы,
и Святых родников чистота.

Гладь речная ласкает прохладой -
у воды жили россы из-старь.
Пахнет вечер духмяной усладой,
скоро выкосит травы косарь.

Смертоносный оскал самости

Наблюдая как грызутся между собой порядочные, глубоко уважаемые мной люди, патриоты, хорошие профессионалы, аналитики, понимаю как страшно и опасно сегодня говорить. Не зря больше хочется молчать и молиться, уйти от воцаряющегося повсеместно кошмара и раздора.

Собственно для понимания ситуации сказано достаточно: кто понял, тот понял, кто не понял, тот и не поймёт. Вопрос уже не в информированности, а в системе ценностей того или иного человека, в его вере или даже верах.

Всё, вокруг чего бушуют непримиримые споры, на самом деле не суть важно, если говорить всерьёз. Сейчас важнее сохранить здравомыслие и внутреннюю чистоту, незамутнённость сознания. Ведь один из основных ударов в этой нестандартной, непонятной, новой войне — удар по душе.

Русские, с присущей им жаждой правды, верностью правде и готовностью жертвенного служения правде, могут быть побеждены только втягиванием их в грязь, в ложь, во взаимное предательство. Унижение и оскорбление другого, даже мыслящего иначе, — вот где главная опасность, ибо так раздувается огонь самости. Тот самый смертоносный огонь, которым горели и грелись майданопоклонники.

Этот убийственный, разъединяющий всех со всеми огонь старательно раздувают ныне все, кому не лень. При этом взаимное уважение, базирующееся на уважительном отношении к человеку как носителю образа Божия, стало редкостью. Его стараются подменить безумием уравнивания здравого с больным, добропорядочного человека с негодяем.

Страницы