Война решает интересы меньшинства за счет отчаянных усилий большинства. В рамках любого исторического процесса она выступает точно таким же инструментом, как, скажем, отбойный молоток в руках мастера. Вся история, весь ее видимый горизонт — это цепь удачных или провальных проектов дележки мировых ресурсов бездушными проектировщиками кровавых конфликтов. Каким будет мир будущего? Железными крепостями транснациональных корпораций, где механические роботы-манипуляторы будут рыскать по канализационных каналам, ища остатки непокорных? Глупо думать, что войны начинают государства, их начинают большие деньги, большие деньги их и заканчивают.
Показательны в этом отношении слова Черчилля, высказанные в 1932 году: «...подчинить своей власти бывшую русскую империю — это не только вопрос военной экспедиции, это вопрос мировой политики... в материальном отношении вполне возможно, но в моральном отношении — это слишком ответственная задача, чтобы ее могли выполнить одни лишь победители. Осуществить ее мы можем лишь с помощью Германии...». Ну а в наше время, впрочем, как и всегда, политика становится полем идеологического прикрытия военных операций, ТНК — ударными структурами со встроенными механизмом сбора и рассеивания информация. Глобальная экономика, изменив контур торговых связей и сократив расстояния, предложила новый формат контрразведывательной и военной деятельности. Изучение противника с позиций торгового партнерства позволяет оценивать как финансовые каналы перераспределения денежных потоков (и теневые каналы), так и формальные и неформальные устойчивые социально-политические связи в рамках реализуемых проектов, что открывает возможности новых экономических рычагов воздействия в пространстве интересов всех вовлеченных в активную экономическую деятельность сторон, находя точки противоречий. И война, обретя гибридные черты, предлагает новые варианты решения старых проблем.
В начале октября была обнародована Новая оперативная концепция сухопутных войск США «Победа в сложном мире. 2020-2040». Один из разработчиков концепции, бывший командующий войсками США и союзников в Афганистане, генерал Д. Барно отмечал: «Нам придется действовать в условиях, когда невозможно установить ни точного времени начала войны, ни момента ее завершения». В одной из недавних статей, опубликованных в ведущем армейском интернет-ресурсе, он назвал будущие конфликты «теневыми войнами». Впервые официально признаны сферами войн не только традиционные боестолкновения с использованием летального оружия, но и противоборства в сфере дипломатии, внутриполитические гражданские конфликты, информационные войны, финансово-экономические войны, жесткое технологическое противоборство и, наконец, поведенческие войны. Стоит учитывать тот факт, что новая оперативная концепция стала достоянием общественности, значит, многие из ее положений адресованы внешнему потребителю, не до конца представляющему конечные цели разработчиков. Безопасность понимается как стабильный рост производств, ядром которых выступают ЧВК с разветвленной сетью институциональной поддержки научных разработок нового поколения, обеспечивая финансовое и технологическое превосходство в семи сферах противостояния. Стоит обратить особое внимание на принципиально новое понимание войны как теневого процесса, скрытые механизмы управления которым создают удобный контур противостояния, информационным обеспечением которого выступает киберпространство. Усложнение и обновление информационной среды завершает формирование многоаспектного пространства конфликта, ключевым уровнем которого выступает создание «альтернативной реальности» с «альтернативными ценностями», включая и «обновление» нравственного начала человечества на отвечающие тактическим задачам искусственные ядовитые «духовные» смеси, способные подорвать основы любого государственного образования. Эта «нравственная эклектика» активно используется в рамках прокси-войн информационного общества. Таким образом, ядром военных компаний становится переформатирование нравственного начала противника и создание ложных ценностей на всех уровнях социального ответа военному вызову. Обеспечением этого процесса выступает ядро новых технологий, пробивающее, как тараном, устоявшиеся сценарии коммуникаций.
Таким образом, стороны конфликта, участвующие в силовом перераспределения доступных ресурсов в их совокупном охвате всей социально-исторической среды человечества, пытаются протолкнуть свой карт-бланш, используя «альтернативную мораль» и новое сетевое пространство посредников собственных интересов. Интересы всех уровней военного противостояния чаще противоречат друг другу в долговременной перспективе, в краткосрочной же они могут решать задачи временного порядка во временном же компромиссе. Но решение временных проблем не разрешает глобальных противоречий. Нацеленность на изменение геополитической карты мира и военный сценарий не учитывает парадоксов самой истории, у которой есть иной сценарий, учитывающий уже те цели, которые определяются не стратегиями и программными документами, а правдой времени, прописывающей простые истины от глубин истории до настоящих дней, истины эти утверждают, что завтра не будет ничего, что уже не существует сегодня, а значит и хитрость уже переиграла саму себя, выстраивая ложь, которая пала давно и в других войнах.
