Льются звуки церковного хора,
Затуманились грустью глаза.
Ждать осталось немного и скоро
Мне захочется тихо сказать:
«До свидания, город зелёный,
До свидания берег речной.
Будут в сердце берёзы и клёны,
И туманы над тихой рекой.
Будут лета и зимы, и вёсны,
И у дома в цвету — тополя.
Замечательный кот абрикосный
Будет днём во дворе щеголять.
Не разгадывать, как ребус —
пить горстями, пить с ладоней;
есть, как высшую потребность —
жизни хлеб. На медальоне
не носить — любить живого
в строчках, в тайнах...
И в гортани: вкус любить
того иного, рокового и простого —
скоро ведь его не станет.
Если хочешь, побудем вдвоём.
Без Тебя — только слёзы да муки,
А Тебя не найдёшь днём с огнём,
Если долго торчать на фейсбуке,
Если тупо глядеть в темноту
И молчать до утра, сидя в кресле,
Всё становится невмоготу.
Впрочем, что Тебе все мои «если»…
Российское отделение международного ПЕН-центра учредило литературную премию имени Фазиля Искандера. Связано это решение с желанием — увековечить память любимого многими в нашей стране писателя, отдавая дань его величайшему вкладу в дело развития русской литературы и культуры.
Ведь произведения Искандера — это прекрасная попытка возрождения эпической прозы с привнесением в неё философского наполнения на фоне тонкого деликатного юмора.
— Но лица моего не забудь!
— Я его никогда не знал.
М. Цветаева
Не жить, не чувствовать — удел завидный…
Отрадно спать, отрадней камнем быть.
Микеланджело Буонарроти
Она всё время обращена лицом к любви: ищет её, жаждет её, находит или теряет и снова судорожно ищет. Сколько было искомых, поначалу обнадёживающих, многообещающих встреч, которые в итоге оказывались невстречами — романами с «неплодной смоковницей» по определению Али. Зато сколько найдено прекрасных и точных слов о любви — их ведь надо было добыть из огня, выхватить из обжигающего пламени жизни. «Любить — видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители» — никто другой этого не понял, не нашёл, а ведь крайне важное открытие. Всякий, кто «зрит в корень», согласится: по-настоящему важно лишь то, что задумал Бог. Так она и относилась к окружающим — всматривалась вглубь человека, старалась высмотреть в нём замысел Творца, не очень-то обращая внимание на то, что имелось в наличности. Нравилось ли это людям? — вопрос почти риторический. Пожалуй, за таких людей хорошо скажет не цветаевская, а блоковская подруга, которая гневно писала своему поэту: «Вы смотрите на меня, как на какую-то отвлечённую идею; Вы навоображали про меня всяких хороших вещей и за этой фантастической фикцией, которая жила только в вашем воображении, Вы меня, живого человека с живой душой, и не заметили, проглядели.
И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить.
(Мф. 10:28)
И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число.
(Откр. 6:11)
15 августа исполняется 40 дней со дня убиения игумена Даниила (Соколова; † 7 июля 2016) — наместника Свято-Троицкого Данилова монастыря города Переславля-Залесского.
То, что случилось в древнем православном Переславле-Залесском 7 июля, повергло в шок весь город.
Достаточно скромная, если не сказать бедная, обитель мгновенно стала «звездой» телеэкрана, предметом досужих разговоров всей страны, что, безусловно, только усугубляло скорбь православных переславцев, не знающих, чем избыть свое безмерное горе.
— Что вы скажете об игумене Данииле? — спросил репортер одного из центральных каналов телевидения послушника обители… Тот долго с ужасом и удивлением смотрел в равнодушно-мертвый «глаз» объектива телекамеры, а потом, когда осознал, что весь этот безумный ужас не сон, простодушно по-детски расплакался…
Мосгорсуд постановил закрыть онлайн-библиотеку «Либрусек» (lib.rus.ec), при отсутствии апелляции решение вступит в силу 8 сентября 2016 года.
Иск был подан издательством «АСТ», которое в суде представляла Ассоциация защиты авторских прав в интернете (АЗАПИ). «Решение было вынесено по трем произведениям: „Древний. Предыстория. Книга третья“ автора Сергея Тармашева, „Кто не думает о последствиях“ Даниила Корецкого и „Нежные листья, ядовитые корни“ Елены Михалковой», — рассказал глава АЗАПИ Максим Рябыко.
В пресс-службе Мосгорсуда уточнили, что решение будет направлено на исполнение в Роскомнадзор, который внесет адрес сайта в единый реестр заблокированных ресурсов.
Портал «Либрусек» был основан 10 июня 2007 года. Пополнением ресурса занимались пользователи, скачивание книг было бесплатным. В ноябре 2009 года, после DDoS-атаки сайта, было введено принудительное перенаправление анонимных пользователей на интернет-магазины при попытке скачать книгу, а через некоторое время бесплатный доступ к сайту был ограничен и для зарегистрированных пользователей.
Ряд пользователей, которые были не согласны с нововведениями, создали аналогичную, но уже бесплатную онлайн-библиотеку Flibusta.net, отмечает газета. Роскомнадзор заблокировал «Флибусту» летом 2015 года по решению Мосгорсуда после того, как издательство «Эксмо» предъявило претензии к опубликованным на сайте книгам писателя Рэя Брэдбери — «451 градус по Фаренгейту», «Вино из одуванчиков», «Марсианские хроники» и «Золотые яблоки Солнца».
Если б видели вы, как «дымится» река на рассвете,
Как упав с высоты, первый луч прикоснётся к воде.
А вокруг — тишина, за которую спрятался ветер,
Чтобы днём полоскаться в ленивом коротком дожде.
Всё, что нужно теперь — подержаться за веточку ивы,
Раствориться в росе у прибрежной и сочной травы.
И какая там грусть, если утро по-детски красиво!?
Сколько в этом спасительных тайн, если б видели вы.
В калошах на босу ногу,
В засаленном картузе́
Отец торопился к Богу
На встречу былых друзей.
И чтобы найти дорожку
В неведомых небесах, —
С собой прихватил он кошку,
Окликнул в дороге пса...
А кошка была худою,
Едва волочился пес,
И грязною бородою
Отец утирал свой нос.
Василий не был профессиональным строителем. К своим двадцати шести годам успел он отслужить в армии, побыть послушником в монастыре и даже заочно окончить одну из провинциальных семинарий. Правда, несмотря на надежды, возлагаемые на него настоятелем, монахом так и не стал, женился на одной из паломниц. После этого не спешил рукоположиться и в белого священника, решив вначале как следует испытать надёжность обретённого семейного счастья.
В середине девяностых церковнослужителям платили немного — семью не прокормишь, а Василию очень хотелось трудиться на благо Церкви. Помыкавшись по храмам и испробовав в них самые разные должности и послушания, начал он смиряться с мыслью о необходимости поиска светской работы. И тут он встретил своего давнишнего монастырского знакомого.
В 2016-2017 году в Москве откроют центр славянских культур. Такое решение было принято на проходящей в Словении международной конференции «Духовное наследие Святых Кирилла и Мефодия и славянские культуры».
Согласно утверждённому плану центр объединит вокруг себя литературные, научные, языковые, библиотечные, культурные связи славянских народов. Здесь можно будет заняться изучением иностранных языков, ознакомиться с литературными новинками славянского мира, встретиться с писателями и поэтами разных стран, побывать в лектории или на мастер-классе, организовать конференцию и многое другое.
С Алей было даже вроде как бы уютно, если это слово вообще может быть применимо к тюремной камере. Она усаживалась на койке, поджав ноги, спиной к глазку, чтобы не видела надзирательница, которую прозвали Ксантиппой, и вязала! Нет, конечно, ни спиц, ни крючка не было, их нельзя было иметь, да и вязать не полагалось, она вязала на двух спичках!.. Она не могла, чтобы руки оставались праздными...
Борис Леонидович рассказывал, как в Париже в 1935 году к нему в номер приходили Сергей Яковлевич и Аля. У Али всегда был с собой клубок шерсти, и, болтая, она что-то вязала. А Елена Извольская вспоминает о творческих вечерах Марины Ивановны в Париже, на которых присутствовала вся семья: Мур сосал карамельку, Аля вязала, а Сергей Яковлевич слушал, склонив свою «романтическую голову...» И Марина Ивановна часто в своих письмах пишет о том, что Аля вяжет. «Вернулась из Бретани Аля, привезла всем подарки: ей на ее именины мать ее подруги подарила 50 фр., — купила на все деньги шерсти и связала Муру и мне две чудных фуфайки, с ввязанным рисунком, как сейчас носят (и хорошо делают, что носят). Мне зеленую с белым ожерельем из листьев, Муру сине-серо-голубую, северную, в его цветах», — это Марина Ивановна пишет Тесковой, а у Саломеи Гальперн просит журнал: «Але необходимо, так как она все время вяжет и часто на заказ...» А вязать Аля научилась у самой Марины Ивановны, которая особенно много вязала в Чехии, когда носила Мура и когда Мур был маленьким. Аля еще девочкой вязала шапочки на продажу, и это в какой-то мере выручало семью в трудную минуту.
И тут, на Лубянке, Аля вяжет на двух спичках!.. У нее с собой была какая-то косынка, она ее распускала — вязала варежки, потом распускала варежки — вязала косынку, распускала косынку — вязала шарфик...
В Санкт-Петербурге объявили о начале сборе подписей в поддержку досрочной установки памятника писателю и журналисту Сергею Довлатову. Акция является необходимой мерой, так как согласно правилу, действующему в культурной столице, увековечить в бронзе скульптуру известного человека возможно только через тридцать лет после его смерти, а Сергей Довлатов умер в 1990 г.
Кроме этого согласно закону «О границах зон охраны объектов культурного наследия» в охранной зоне, коей является и ул. Рубинштейна, на которой планируется установить монумент, размещение скульптурных композиций, за исключением утраченных, на территориях открытых городских пространств запрещено.
Таким образом, только влияние общественного мнения и гласа народа может подвигнуть городские власти сделать из правила одно исключение.
Осенняя пристань, взгляды зевак,
Берёзы — и сердце заныло.
Ну почему не проходит никак,
Что это с тобой уже было?
На берегу незнакомой реки —
Такие знакомые лица.
Хочется память порвать на куски,
По-взрослому с ней объясниться.
Все устало: и высей дали,
И асфальтовая межа,
Здесь от радости причитали,
Там поплакали, боль сдержав.
И натянуты луки неба,
А взлететь — только малым путь,
Мне бы корку земного хлеба,
От земного навек свернуть.
Тот, кто из глины, кто прошёл и обжиг,
поймёт ли лилию, попавшую в костёр?
Для лилии огонь — не дом; не обжит
кострища мир. И путь её сестёр
в ином: расти, цвести и пахнуть —
попробуй, глина, лилией взрасти!
Не можешь? — потому цветы и чахнут.
Моя мать, Марина Ивановна Цветаева, была невелика ростом — 163 см, с фигурой египетского мальчика — широкоплеча, узкобедра, тонка в талии. Юная округлость ее быстро и навсегда сменилась породистой сухопаростью; сухи и узки были ее щиколотки и запястья, легка и быстра походка, легки и стремительны — без резкости — движения. Она смиряла и замедляла их на людях, когда чувствовала, что на нее смотрят или, более того, разглядывают. Тогда жесты ее становились настороженно скупы, однако никогда не скованны.
Строгая, стройная осанка была у нее: даже склоняясь над письменным столом, она хранила «стальную выправку хребта».
Волосы ее, золотисто-каштановые, в молодости вившиеся крупно и мягко, рано начали седеть — и это еще усиливало ощущение света, излучавшегося ее лицом — смугло-бледным, матовым; светлы и немеркнущи были глаза — зеленые, цвета винограда, окаймленные коричневатыми веками.
— Любовь, ко мне причаль,
И спутницей свиданий,
Развей мою печаль
От разочарований!
— Поцелуют уста его крепко меня!
И развеется знамя — любовь надо мною.
Освежите же яблоком спелым меня,
Подкрепите меня шепталою.
— Любовь меня нашла
И к сердцу прикипела
Но, вот опять ушла,
Проститься не успела.
Холодно, я пулею из проруби,
Выскочил на свет из тёмных снов.
Боже мой! Какое чудо — голуби,
Голуби на фоне куполов!
Ночь моя — безумная пророчица
Прошлым укорила и ушла.
Думы думать разные не хочется
И на день забыты все дела…
Улицы родные, переулочки,
Школьницы счастливые идут,
Пробуя с изюминками булочки.
Как же хорошо сегодня тут!
Я проходил лесной тропой.
В густом собрании березы
Вокруг шумели меж собой.
Упреки слышались, угрозы.
Тела одних напряжены
В борьбе, как согнутые луки.
В жестокой схватке сплетены
Других бесчисленные руки.
Без победителей война
Среди своих за выживанье.
Здесь предъявляются права,
И нет любви и состраданья.
