Самарянка

Ей так и не удалось выяснить у мамы почему, не смотря на жгуче-черные от самого рождения волосы, отец назвал ее Светланой. Отец умер рано, унеся с собой тайну ее имени в могилу. Впрочем, теперь, когда ей стукнуло «за пятьдесят», Света перестала интересоваться этим вопросом.

За несколько лет работы в цветочном бутике, расположенном на автобусной остановке в соседстве еще двух ларьков, Света видела всякое: и смех и грех. Зимой люди, ежась и кряхтя, в ожидании транспорта заходили к ней. Деловито рассматривали цветы, напоминающие о жаре минувшего лета, приценивались к ним, словно и впрямь собирались приобрести букет-другой. Но стоило в окне показаться автобусу нужного им маршрута, как они молниеносно выбегали, не извинившись и не попрощавшись.

Ильинка

Она каждый вечер, незадолго до заката солнца, поднималась на крутой взлобок-толстик холма, нависший над обрывом, и, приставив согнутую лодочкой ладонь к глазам, смотрела неотрывно на змейку дороги, выползающую из леса. Перевалив речной брод, дорога петляла по лугу. Дотянув до подножия Ильинского холма, дорожные колеи отворачивали в сторону и скатывались опять в низину, тянулись теперь к другому холму, по пологим склонам которого карабкались рядами улочек невзрачные домишки Городка к белеющей на вершине громаде Богоявленского собора.

Путник, вышедший из леса, на этой дороге был виден издали. Путь в два десятка верст от железнодорожной станции проделывался теперь обычно пешком, без надежды на попутный транспорт: в военную пору и полудохлая клячонка, впряженная в телегу, была в редкость.

Хорошо, что ты есть

Утро первым лучом на ладонь мне упало.
Безмятежная высь в золочёной резьбе
Кружевных облаков — это только начало,
Это  самое время растаять в тебе.

Пусть вернутся опять поцелуи надежды,
Растревоженных чувств молодые снега,
Что идут и идут вечной тайною между,
Между мной и тобой, где судьба не строга.

Исав и Иаков

Пророка Книгу прочитав,
Я с кем-то обнаружу сходство
В том, как бессмысленно Исав
Продал за чечевицу первородство.

Как чреву чужд духовный нрав, —
И в небо не взирая свято,
Мамон, коснеющий Исав,
Предпочитает душе брата.

Меж звёзд

Прожитый день ещё страстями жалит!
Ложится ночь спокойна и тиха.
Покровом звёздным гасит все печали,
Уносит зло в глубинные меха,

Укутавшие землю и дубравы,
Приютом добрым кажется мой дом,
Летящий кораблём куда-то в гавань
Меж звёзд-медуз, светящих серебром.

Стою одна в покойном созерцаньи,
И звёзды, звёзды — им же несть числа!
Во мне глубины тонут мирозданья,
Или сама их толщу проросла?

Общительность — хорошо или плохо? Перечитывая Шопенгауэра

Делая уборку в домашней библиотеке, натыкаешься иногда на книги, которые последний раз читал то ли в школьные, то ли в студенческие годы. Бывает, приоткроешь книжку, глянешь, улыбнешься — и спрячешь в самый дальний ряд. Но случается, что прочтешь абзац, затем еще один, потом и всю страницу, да так и застынешь на полдня с томиком в руках, среди книжных развалов. В этот раз уборка прервалась «Афоризмами житейской мудрости» Шопенгауэра.

***

«Людей делает общительными их неспособность переносить одиночество, — т. е. самих себя» — пишет немецкий философ. Здорово сказано. Пожалуй, в данном случае христианину можно согласиться с совсем не христианским мыслителем. Действительно, есть общение — и есть общение. Об одном пишет Иоанн Богослов: «Многое имею писать вам, но не хочу на бумаге чернилами, а надеюсь придти к вам и говорить устами к устам, чтобы радость ваша была полна» (2 Ин. 12). Таково общение от полноты сердца, как и сказано: «от избытка сердца говорят уста» (Мф. 12:34).

Мир в человеке, и человек в океане времени: поиск пути в одинокой толпе

Мир в XX веке изобрел скрытые формы эксплуатации человека, прикрыв их счастливой голливудской улыбкой. Через иллюзорные ценности успеха и демонстративное потребление благ конвеерного производства товаров и  массовой культуры, одинокая толпа превращается в гигантскую океанскую волну, сметающую на своем пути собственное христианское прошлое. Когда-то Паскаль произнес: «Мышление человечества есть мышление одного-единственного человека, мыслящего вечно и непрерывно». Кто же этот единственный человек, мыслящий сквозь века, проходящий тысячелетние расстояния в поисках истины? И нужна ли истина одинокой толпе, превратившейся в гигантскую цунами потребления? И что происходит с этим человеком на пороге третьей технологической революции?

Путин заинтересован в победе «Единой России»

Путин посетовал на снижение рейтинга «ЕР» и объяснил это предвыборной информационной атакой партий-конкурентов. 

В ответ на вопрос члена Бильдербергского клуба Джона Миклетвейта, представляющего агентство Bloomberg, о том, проще ли сейчас управлять Россией или, наоборот, сложнее, В. В. Путин сообщил, что сложнее и объяснил это, в частности, процессами «внутренней демократии». Он поделился трудностями, возникшими на волне этих процессов, когда в рамках избирательной компании все, кому не лень, «клеймят позором» созданную им партию. 

«отнимут всё и славу и достаток...»

Не можете пить чашу Господнюю и чашу бесовскую;
не можете причащаться трапезы Господней и трапезы бесовской [1 Кор. 10, 21]

отнимут всё и славу и достаток
отдушина–надежда дольше всех
останется — и на пути покатом
и на крутом подъеме без помех
падению... но ты же снова встанешь
на ноги даже если был без ног
увидишь — и незрячими глазами —
свой путь и свой припрятанный порок
и на пороге нового и страшно-
неведомого может быть найдешь
последнюю опору правды брашно
отринув ослепительную ложь

Перед Страсним тижнем

Ще не тікали люди с тих земель,
Але гонителі вже чують запах крові,
Вже сплетена мотузка з конопель,
І цвяхи із заліза вже готові.

Вже лагодять каменярі моста,
Вже жінці прокуратора не спиться,
Вже сивий тесля витесав хреста,
Вже виткана посмертна плащаниця.

Вже в алавастр налили миро й мед,
Та сенс того ще сховано. Одначе
Є в світі Той, що знає наперед,
І у саду ночами тихо плаче.

Умываемся и купаемся с потешкой

***

Раз, два, три, четыре, пять,

Надо ручки отмывать:

Моем нашей крошке

Пальчики, ладошки,

Вытрем их пушистым

Полотенцем чистым.

Испытание

Осеннее небо щедро изливало яркую лазурь на разноцветные одежды деревьев. Причудливые тени, как огромные картины, лежали на пыльном асфальте, поблекшей траве и витринах магазинов.

Семен, глубоко вдохнув дым, прищурился и бросил дымящийся окурок в урну на остановке транспорта. Довольный попаданием в цель, улыбнулся и выглянул на дорогу. Нужная маршрутка показалась на перекрестке.

Людей собралось немного, а значит ехать можно будет без тесноты и ссор пассажиров.

На остановку подошла скромно, но опрятно одетая женщина со стареньким полиэтиленовым пакетом в руке. Она присела на скамеечку, и видно было, что очень устала, но после короткого отдыха лицо ее, озаренное мягкой улыбкой, засветилось от радости.

Страницы