Омилия

Малиновый звон на крови

Мы приехали сюда ранней осенью. Но в Оптиной, говорят, всегда Пасха. Пасхальное настроение окутывает душу сразу, едва оказываешься здесь. Это тихое с виду место обладает такой интенсивностью духовной жизни, что вот уже пятьсот с половиной лет сюда отовсюду устремляются люди, жаждущие духовного исцеления. Здесь никогда – ни днем, ни ночью – не прекращается молитва. Это место высокой жизни и созидающей самоотверженности, больших трудностей монашеского пути и таких радостей, о которых мирские люди не имеют и понятия, и ради которых можно забыть все скорби и тесноту монашеской жизни.
Зеленела еще не тронутая осенними заморозками трава под ногами, цвели астры. Легкие паутинки «бабьего лета» запутались в белых и лиловых цветах, посаженных на могилах трех монахов, убиенных в пасхальное апрельское утро 1993 года. Мерцали лампадки у могильных крестов. И было ощущение живого присутствия, ощущение того, что оттуда, из-под этих невысоких холмиков, струится горячая мощная энергия, которой под силу все…

Пьяный бред

Рассказы

В тот вечер мы снова начали в компании с Димкой, а потом он повез нас к себе домой. Ездить пьяным, ему было не привыкать. Но, по-видимому, везло. Я высказал осторожное опасение насчет мнения его жены, но Димка так выразительно хмыкнул, что я больше комментировать его поведение не стал. Тем более что за рулем сидел он.

Димка осторожно, но резко поставил машину на место.

Он взял полбутылки водки, которую прихватил с собой, запер машину, и мы поднялись к нему наверх.

Благовещение. Поэма

Поэзия

По благословению Епископа Кременчугского и Лубенского Владимира 2009г.

В тиши благоговейного смиренья,
Во граде малом, скромном Назарет,
Жила Мария, с искренним почтеньем
Служила Богу с самых юных лет.

Из племени Давида выходила
Своим происхождением Она.
Молилась, и судьбу благодарила,
Что Богу Её жизнь посвящена.

Там, в хижине убогой древодела,
Мария в добродетели росла.
Писанием священным душу грела,
Трудилась, рукодельницей была.

В то время в храме Иерусалима
Всех чистых дев пытались отыскать:
Перед Святым Святых необходимо
В Ковчег завесу новую соткать.

Тогда священник, временно менявший
Захарию, что чудно онемел,
О чистоте Марии Девы знавший,
Позвать Её глашáтаям велел.

Как Ангел Света, прибыла на место,
Ослушаться приказа не посмев.
Для Бога – Неневестная Невеста,
Чистейшая средь непорочных дев.

Благовещение

Воскресная школа

Стихи для детей

(Из цикла "Времена года. Православный календарь")

Днесь* начало нашего спасенья,
Ныне день благой и доброй Вести,
Началось с него освобожденье
От греха, страданий, вечной смерти.

Деве Пресвятой из Назарета,
Преблагословенной меж женами,
Вдруг предстал, блистая дивным светом,
Гавриил Архангел со словами:

«Радуйся, Господь с Тобою, Дево!
Дево, Благодатная Мария,
От тебя родится Царь вселенной –
Божий Сын, Спаситель всему миру!»

«Я раба Господня, - отвечала, -
Будет Мне по слову твоему»,
С этих слов – спасения начало,
Тайна, неподвластная уму…

___________________
* Днесь (слав.) – сегодня

Предчувствие

Поэзия

Предчувствие будущих слов
Вне времени, правил и нормы,
Как отзвук небесных хоров
В строках, обретающих формы:
Реки с высоты журавлей
С кусками зелёных отметин
Лесов, рыжих пятен полей
И рук, обнимающих ветер…
Невидимый! Благослови –
Апрелем, надеждой, страною…
Пролейся из мира любви
Стихами в пространство земное…
2012

О традиции (Ольга Седакова)

Читальный зал

Ольга Седакова

Из ответов на вопросы Константина Сигова

— Какие традиции — общественные, семейные, культурные и др. — мы утратили в советское время? Какие из них нужно восстановить — и каким образом можно это сделать?

— Дело не в том, что мы «утратили» какие-то традиции. Глагол «утратили» называет какое-то очень неопределенное, как бы невольное и неосознанное действие — а наше обращение с традицией было и волевым, и сознательным. Мы решили — или мы были принуждены (выбор глагола зависит от того, к какому «мы» относит себя читатель) отказаться от некоторых самых глубоких традиций, не только отечественных, но и вообще человеческих, разрушить их до основания, уничтожить всех, кто за них держится твердо, а других перевоспитать — и построить «наш, новый мир» со своими традициями¹. Наследниками этих новых и уже прочных традиций мы и оказались. Если все неприглядные (теперь уже для многих неприглядные) стороны нашей жизни считать просто бескультурьем, утратой, разрушением, то и при этом нельзя не заметить, что такие «утраты» носят к нынешнему моменту системный и воспроизводящийся-то есть, культурный характер. Сейчас общество как бы со стороны смотрит на собственные нормы — и ужасается². Совсем недавно ужасало противоположное: любая попытка посмотреть на них со стороны, при свете здравого смысла: это не только задевало начальство, но оскорбляло и общество («над нами смеются»!).

Моим друзьям в далеких городах

Поэзия

Темнота за окном. Как трепещет свечи язычок!
Где-то люди смеются, и хлопают легкие двери…
Я сегодня одна. Я закрыла свой дом на замок.
Я хочу перебрать драгоценных имен ожерелье.

Я хочу помянуть безвозвратно ушедшие дни,
Нашу ясную радость и горькие наши страданья,
И минуты, когда колдовские побеги любви
Оплетали сердца, нашим песням давая названья.

Ах, короткая память, ах, слишком большая страна…
Мне любовь мою вам не отправить в почтовом конверте.
Словно длинные четки – далеких друзей имена,
Расстоянье и время – смешные подобия смерти.

Но не смеетесь над тем, что малиновым терпким вином
Запиваю печаль, что надежда моя на исходе…
Просто ночь. Просто очень темно за окном.
Просто юность уходит.

Сотворение мира

Поэзия

Господь мирозданье творил, как поэт,
И чудотворенье привычно свершалось,
Как Божья улыбка, как мудрая шалость,
Причудливый мир появлялся на свет.

Листались страницы слоящихся гор,
Рождались, как гимны, моря и озера,
И были творенья приятны для взора
Того, Кто на них обратил этот взор.

Явились из тьмы небеса и светила.
Был вечер, и утро, и солнце светило,
Теплом оживляя и воды, и твердь.

И вот уже дремлет безгрешная Ева
В тени живоносной Эдемского древа,
Где яблоком зреет бесстрастная смерть.

Я опять в тупике...

Поэзия

Я опять в тупике —
Расплескала всё то, что Ты дал мне.
Не смогла сохранить,
Удержать, преумножить, сберечь…
Я плыву по реке,
На мели бьются ноги о камни.
Как мне, Господи, жить?
Как саму себя страхом не сжечь?

Испытание, боль —
И душа снова птицей усталой
Притаилась в тиши,
Белоснежные крылья сложив.
Как всегда, исподволь,
Вдруг молитвой простой, запоздалой
Отзовётся в глуши
Недр сердечных знакомый мотив.

Он растопит огнём
Вечных льдов и снегов баррикады,
Разделяющих Слово
С моею пропащей душой.
Хлынут слёзы ручьём —
Благодать, утешенье, награда.
Мир Твой, Господи, снова
Вернётся — прекрасный, большой!

04.04.12

Мальчик и скрипка

Рассказы

Жил-был мальчик. Обычный мальчик. Веселый, подвижный. Он очень любил играть с друзьями, любил бегать по траве. Но больше всего на свете он любил свободу. Да, да, не удивляйтесь. Не сладкое мороженое, не шоколад, не мультики, а свободу. Дело в том, что у мальчика была очень строгая мама. По вечерам она заставляла мальчика играть на скрипке, которую он терпеть не мог. Мальчик старательно выводил гаммы, но от этого у него противно холодило в животе и кружилась голова. Мальчик был послушным. Он очень любил свою маму. Но он готов был разбить эту противную скрипку, из-за которой ему приходилось сидеть дома. Его друзья бежали на реку, а он играл на скрипке, они строили во дворе снежную крепость, а он играл на скрипке, шел дождь, падал снег, пели птицы, а он играл на скрипке. Однажды мальчик набрался смелости и сказал своей маме, что не любит играть на скрипке и никогда не станет музыкантом. Что он хочет учить детей рисованию. Но мама не хотела и слышать об этом. Ведь она столько лет мечтала, что ее сын станет скрипачом.

Странный сон

Поэзия

С Приазовья парочку шемай
Передáли…Помнят ещё люди.
На словах: «живи, не умирай!
Ты ходил по краю, вот он край
И другого здесь уже не будет»…

И восьмиконечная Звезда
Снилась, как живая, золотая,
Я такой не видел никогда…
Что опять мне: радость иль беда?
Странный сон.... и хочется в Почаев…
2012

Либерея

Рассказы

Он стоял возле киоска на углу. Сектант, натянув на лицо дурацкую улыбку, подошел к нему и пригласил на душеспасительное собрание.

Если бы он начал спорить, то этот зануда два часа доказывал бы ему, что без такого собрания у него счастья точно не будет. Если бы дал в глаз, попал бы в ментовку. Этих «если» было много. Но прохожий всего лишь сказал сектанту усталым голосом:

— Мне неинтересно…

Тот набрал в грудь воздуху, чтобы выдать какой-нибудь аргумент. И тотчас шумно выпустил воздух обратно. Действительно, что тут возразишь? Единственное, что мог спросить удивленный сектант:

— А почему?

Прохожий поднял на него безразличный взгляд.

— Потому что вы сектант. Православные священники по улицам не ходят и людей за рукава не хватают. Я слишком много про вас знаю. Американская мудрость: «Хочешь разбогатеть — придумай свою религию». Но здесь не Америка.

Саломея

Поэзия

Запустив худые пальцы
В рыжеватые кудряшки,
Саломея в размышленьи
Смотрит вдаль через окно.

За ночными облаками
Ухмыляются светила,
Ночь тиха, и в переулке
Все соседи спят давно.

Пламя бьется и трепещет,
Тени ползают по дому.
До краев налит тоскою
Саломеи мутный взгляд.

И не спится, и не пьется,
И любить уж нечем вовсе,
Нечем петь и нечем слушать.
И никто не виноват.

Ольга Седакова: Вере нужны сами вещи, а не их названия

Читальный зал

Интервью с Дмитрием Узланером для «Русского Журнала»

— Часто говорят, что номинальных православных христиан в России много, а истинно верующих мало. Социологи в таких случаях пишут, что для многих христианство это «культурная идентичность», но лишь для немногих это еще и нечто большее-то есть реальное содержание их жизни. Как вы думаете, есть ли какое-то напряжение между культурной идентичностью и собственно «идентичностью в вере». Или это надуманная проблема?

— Здесь у нас, с одной стороны, большая путаница, а с другой — реальная сложность. Православие теперь многие воспринимают как прежде всего культурную, а часто даже этническую идентичность («русский — значит православный», или так: «я православный, хотя в Бога не верю»). При этом имеется в виду не столько «вера отцов», а культурное наследство, национальная традиция наподобие тех, которыми занимается этнография. В самом деле, в дореволюционной России, когда православие было государственной религией, отдельный человек был православным просто потому, что он гражданин православной державы. Это не был, как правило, его личный выбор или личное призвание. В то время можно было бы сказать: «православными рождаются» (для запада — «католиками, протестантами рождаются»). О личном призвании, о своего рода «втором рождении» мы слышим только в житиях святых, и там оно звучит как призвание к особому служению Богу, к святости, а не к «православной культуре». В целом (и не только в России) национальное, государственное и вероисповедное совпадало. И, конечно, православная культура в России была той стихией, в которую был погружен каждый, независимо от степени его личной веры.

Как тяжело...

Поэзия

Как тяжело в Тебя поверить,
Так словно вера – клад времен,
И словно в вере не измерить
Ни ложь, ни правду. Как огнем

Сжимает сердце суть смиренья,
И через «я» немую боль,
Преображаются сомненья
В надежд питательную соль.

Пока не встречена отрада,
Видать, живет она, как свет,
Что дарит времени награду
Задаром, просто, как билет

На новый путь. Я знаю, будет
В краю невиданном – ответ,
Иду и плачу. Не остудит
Желанья счастья - «да» и «нет»,

И за забором новой яви,
Взглянув по-новому на даль,
Отринув ложь, что нам лукавит,
Я осознаю, что печаль

Дана порой, чтоб видеть счастье,
А я ищу его в ином,
А ведь и надо нам – участье,
А ведь и живы мы – в одном.

В одном пока лишь длится время:
Надежда, вера и любовь,
И только с ними злое бремя
Непостижимо дарит «вновь».

На краю мира

Поэзия

Полотно

Стою на краю мира,
гляжу как в воронку время
уносится
прочь.

Течение мира затягивает:
в водовороте времени —
стою,
чтобы жить.

Сжимаясь в сопротивлении,
стою,
чтоб не исчезнуть
в воронке.

Мир утекает во времени
в небытие.

Движенье потоков,
имитируя жизнь,
увлекает глупцов.

Стою —
все потоки проносятся мимо.

Жизнь — движение:
но другое,
в другом направлении.

Лукавое время
надувает щёки,
притворяясь ветром —
моим давним другом.

Мы стоим
на краю мира
и смотрим в воронку.

Небо — внутри нас

Поэзия

Религия

Дневники

Заметки в дневнике после чтения святых отцов.

Духом Божиим держится
всё мирозданье.
Утверждается личность, свобода, полёт...
Не приносит плода ветвь сама по себе,
засыхаем мы, если
в нас Бог не живёт.

Человек всякий создан
как храм Божий,
Духом Божьим — живу и я.
Если ж я разорю храм,
Господь покарает
тем, что отступит от меня.

Жажда

Поэзия

«…кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7, 37)

И дожди, и снега, всё когда-то проходит,
Открывается внутренний мир у слепого…
Остаётся врождённая верность свободе,
Эта вечная боль – жажда Духа Святого…
2012