Омилия

(основан на реальной истории)

  "Кто в чём осудит, тот сам в том побудет"
(Русская народная пословица)

   Тяжёлый занавес сумерек неторопливо опускался на городскую свалку. Вдалеке раздавались грозовые перекаты и огромная сизая туча угрожающе нависла над потрескавшейся землёй.Растрёпанная седая женщина пятидесяти лет в старом оборванном плаще суетливо перебирала новую партию мусора, сортируя ненужные вещи и вполне подходящие остатки чьей-то комфортной жизни. Кто-то копошился рядом, то и дело выкрикивая что-то непотребное. Женщина торопилась, опасаясь остаться ночевать на свалке под проливным дождём. Наконец, закончив привычную работу и уложив находки в потрёпанный рюкзак, она поспешила в своё укрытие.
"Бухгалтерша!" - окликнул кто-то её...

 Невинна дева – взор так светел,
Что и у солнца жар остыл,
И Аглаид ее приметил,
Но страсти юноши пусты.

Не поддалась на уговоры,
Бессильны зла слова - как тать,
И даже грозные укоры
Могли лишь воздух сотрясать.

Мне снова снятся эти сны….

Я просыпаюсь в тревоге и лежу в темноте с открытыми глазами, не в силах справится с собой.

Мне снятся деревья — высокие деревья с янтарными стволами и изумрудной зеленью крон. Они шелестят на ветру и немного покачиваются. Мне снится солнце. Его золотой свет играет на листьях и стволах, составляя на них удивительные узоры. Мне снится река — её голубой хрусталь блестит между стволами и манит к себе…

Я просыпаюсь и лежу в темноте. Сердце бьется как загнанный зверек в клети моих ребер. Я вглядываюсь в темноту и пытаюсь найти в ней успокоение. Но не нахожу. Даже стены моей башни сейчас не спасают меня….

У ребёнка украли детство,
А украсть оказалось просто:
Драгоценных минут в наследство
Для него не нашлось у взрослых.

Взрослых манят огни карьеры,
Взрослым важно свой быт устроить,
Кто-то склонен кутить без меры,
Не давая другим покоя.

Ну а дети?.. Сложна задачка:
Каждый день их лелеять, слушать.
Откупиться легко подачкой,
Но подачка не греет душу.

Пробуждая стихию бедствий,
Так случается часто в мире:
У ребёнка украли детство
И любовь подарить забыли.

12.02.2011 г.

«Царствие Божие
внутри вас есть».
Лк. 17; 21

Стремилась к Небесам Душа.
Рвалась, земное отвергая,
Но лишь звезды касалась края,
Как бабочка о лампы жар,
Летела наземь, обжигаясь.

И не могла понять она:
За что ей выпадает участь –
Взлетать и падать, вечно мучась,
О твёрдость, ударяясь, дна,
Когда б не промыслитель-случай.

Поняв, что тщетны все труды
Достичь заоблачного града,
Спускаясь в тёмный бархат сада,
Душа узрела у воды
Другую с обречённым взглядом.

Волны сочувствия прилив
Смыл с сердца паутину спеси;
Душа в земной и грешной веси,
С Другою скорби разделив,
Вдруг ощутила поднебесье.

Я собираю урожай –
В амбар души сложу на память
Горячий солнца каравай,
Полёт шмеля, в кувшинках заводь,

Парящих в небе журавлей,
Сосновый лес с грибной опушкой
И гладкость убранных полей,
И арифметику с кукушкой.

Я слёзы счастья осушу
И засолю цветы и травы,
Я лето в баночку сложу,
Добавлю острые приправы –

Немного августовских гроз
И звездопад, призывно яркий,
И шелест гнущихся берёз
С порывом ветра в полдень жаркий.

Ещё добавлю в ассорти
Жужжанье пчёл и птиц распевы,
И листопада конфетти
Со дня Успенья Приснодевы.

Я лентой радуги цветной
Бант повяжу на банке с летом,
Чтобы заснеженной зимой
Согреться августовским светом.

07.08.12

Старинные Каминные Часы отбивали время дребезжащими глухими ударами и глядели сквозь своё тусклое круглое стекло в окно, за которым струился неслышно тонкий и лёгкий снег. Случайные снежинки залетали в приоткрытую форточку и сразу таяли на подоконнике. Через эту форточку в комнату, как это было всегда, доносился сладкий запах из соседней кондитерской. Через эту же форточку иногда заглядывала любопытная Синица, которой наверно было холодно, и она, чтобы согреться, садилась на краешек оконной рамы и ловила крылышками тёплый воздух, выходящий из дома.

Дом был очень старый. Каминные Часы тоже были очень старыми, такими старыми, что даже и не помнили, когда они появились на свет из ловких рук часового мастера. Их уже почти две недели никто не заводил, завод пружины заканчивался, а во всём доме не было уже ни одного человека, который мог бы взять лежащий рядом с часами бронзовый ключ и снова завести их механизм. Часам казалось, что они умирают и их маятник стучит всё тише и тише, а стрелки замедляют ход и уже не успевают за неумолимым и быстрым временем. Стекло в бронзовой оправе покрылось пылью, и Часам было всё труднее смотреть с каминной полки в комнату.

Стучит душа с протянутой рукой,
В её ладонях - капли тёплых слёз...
Душа рвалась, хотела быть живой,
Но ветер расплескал и свет унёс.

Она ждала, надеялась - а вдруг
Смахнёт судьба с кривой дороги грязь,
И разомкнёт порочной жизни круг,
Чтоб жить привольно, тихо, не таясь.

Душа стучала, распахнув свой мир -
Промозглый, падший, тёмный и пустой.
Из огрубевших, тайных чёрных дыр
Сочилось время грешной кутерьмой.

На стук души слеталось вороньё,
И не было, казалось, больше сил...
В житейском море, жалкую её -
Господь спасал и бережно любил.

Я услышала случайно,
От прохожих слово «Спас»,
Чудо чудное, чья тайна —
Откровенье без прикрас.

На горе Фаворской светом —
Сам Господь являл себя,
Белоснежностью одетый —
Говорили те, любя

Этот праздник всей душою.
Солнце охрой красит лист
С августейшею порчею,
Трав ковер еще искрист

В конце пути земной недолгой жизни,
Господь Иисус Христос ученикам
Дал откровение, без зла и укоризны
К распявшим Его, будущим врагам.
Сказал, что примет смерть через страданья,
И что за правду будет Он распят,
Вберёт в Себя все муки и рыданья,
Унижен будет с головы до пят.

(Из цикла «Времена года. Церковный календарь»)

На Фавор, в преддверии страданий,
Чтобы помолиться на вершине,
Бог взошёл с тремя учениками*
И преобразился перед ними:

Ризы белым светом заблистали,
А Лицо — как солнце в яркий полдень,
Так Христос открыл сиянье славы
Тем, кто будет видеть Крест Господень.

Осень… Небо уже бесконечно далеко, и облака потеряли свою торжественную пышность. Шелестят уныло листья тополя, тоской переливается в них вечернее блеклое солнце. Вот и еще одно лето отжито, еще одна весна, и никогда, никогда не повторятся они в моей жизни. Каркает ворона, кличет ночной холод и тьму, и торопливо сбиваются в стаи галки. Природа умирает потихоньку, а вместе с ней умираю и я. Вот тебе, человек, неба кусок, тепла месяцок, да и будет. Живи — затухай.

Как больно отпускать этот полуденный зной, эти тихие теплые вечера, розовые зори, праздничную зелень растений!.. Что впереди? Впереди промозглые ветры, зябкость в пальцах, свинцовые тучи, дожди, дожди, дожди…. А потом морозы, дни с воробьиный шажок и погребальный саван снега. Тоска, успение.

В далёкие незапамятные времена, когда землю аланов завоевали полчища Тамерлана — Тимура Хромого, среди воинов великого восточного полководца был один, которого звали Алихан. Во всём войске не было другого такого человека, которого бы так презирали все вокруг — был он заносчивым и драчливым, да к тому же не в меру жадным. Когда армия Великого Хромого входила в какое-нибудь селение завоёванной страны, воины, как это обычно бывало в те века, занимались грабежами, но Тамерлан строго-настрого запрещал обирать храмы и даже входить в них — он очень боялся, что боги чужой страны могут наслать на него и его людей мор, неудачи или голод. Однако Алихан чаще всего не обращал внимания на запреты и, едва только была возможность, входил в святилища и выносил из них золотые украшения, дорогую утварь — в общем всё, что можно было взять с собой.

Слезами вечности умоюсь,
Привычно вдаль перекрещусь,
Прими, просоленное море,
Слова любви из грешных уст.

Прими сомненья и обиды,
Прими оживший, светлый взгляд,
Вновь пожелтевшим старым бивнем
Растёт гора сквозь боль преград…

Нырну в уснувшую стихию,
Воскресну нежной бирюзой,
И будет снова демон хитрый
Бродить невидимо за мной.
 

Хрупкий рождественский шар
в ризу цветную одет.
Дет–sky-а  ангел-душа
также хрупкá… И рассвет
розово-нежный – овал
лика дитя… Бирюза
неба – в глубинах зеркал –
детских наивных глазах…
Не урони, не разбей
хрупкий рождественский шар!
В каждом: во мне и в тебе –
дет-sky-а  ангел-душа.

Sky[skai](англ.) – небо.

В августе слышно дыхание осени –
Шелестом ветра трепещет эфир.
Небо тяжёлое с редкою просинью
Давит на весь остывающий мир.

Ветер на листьях сухих тренируется,
Хочет сорвать их и вдаль унести.
Кружится вихрем, несётся по улице,
Пылью густой заметает пути.

Данилка — обыкновенный мальчик, только еще очень маленький. Он недавно родился. И как у всех детишек, у Данилки есть две ручки (маленькие-маленькие), две ножки (чуть-чуть побольше), круглый животик с пупочком-пимпочкой, две забавные ямочки на щеках, вздернутый носик, улыбчивый ротик и два внимательных глазика-бусинки.

А еще у Данилки есть папа и мама, которые его очень любят. И бабушка, которая рассказывает ему сказки. И кроватка, в которой Данилка спит.

Спит Данилка много, ведь во сне он растет. Даника спит дома в кроватке, на прогулке в колясочке и даже во время еды — он спит у мамы на руках. А что же снится Данилке? Об этом я вам сейчас и расскажу.

Сон первый:
Данилка заснул и ему снится, что он в животике у мамы. Там тепло, темно и очень спокойно. Мамино сердце бьется ТУК-ТУК-ТУК. И так хорошо Данилке от этого тука, и так сладко ему спится! Данилка во сне улыбается.

(на украинском)

Річечка в'ється мов стрічка вузенька,
Тихо дерева шепочуть.
Мила хатина у балці низенькій,
Снишся мені ти щоночі.

Сад яблуневий, каштан коло хати,
Вишня старенька край двору;
Он до водички біжать каченята,
Спить цуценя у коморі;