Сказка о Каминных Часах, Старом Телефоне и трех серебряных нитках

Старинные Каминные Часы отбивали время дребезжащими глухими ударами и глядели сквозь своё тусклое круглое стекло в окно, за которым струился неслышно тонкий и лёгкий снег. Случайные снежинки залетали в приоткрытую форточку и сразу таяли на подоконнике. Через эту форточку в комнату, как это было всегда, доносился сладкий запах из соседней кондитерской. Через эту же форточку иногда заглядывала любопытная Синица, которой наверно было холодно, и она, чтобы согреться, садилась на краешек оконной рамы и ловила крылышками тёплый воздух, выходящий из дома.

Дом был очень старый. Каминные Часы тоже были очень старыми, такими старыми, что даже и не помнили, когда они появились на свет из ловких рук часового мастера. Их уже почти две недели никто не заводил, завод пружины заканчивался, а во всём доме не было уже ни одного человека, который мог бы взять лежащий рядом с часами бронзовый ключ и снова завести их механизм. Часам казалось, что они умирают и их маятник стучит всё тише и тише, а стрелки замедляют ход и уже не успевают за неумолимым и быстрым временем. Стекло в бронзовой оправе покрылось пылью, и Часам было всё труднее смотреть с каминной полки в комнату.

— Что, умираете, неугомонные? — злорадно спросил фарфоровый Подсвечник с маленьким свечным огарком, — Как видите, жестокое время беспощадно ко всем, даже к тем, кто ему служит.

Он всегда завидовал Часам, потому что свечу на нём давно никто не зажигал, и никто давно не обращал на него никакого внимания, в то время как все находившиеся в комнате всегда поднимали глаза на жёлтый циферблат Часов, когда те отбивали свои удары, и когда тёплые хозяйские руки заводили их ключиком каждые тридцать дней.

—...—Беспоща..а..а...дно... — прогудел Камин своей каменной трубой.

— Давайте не будем ссориться в этот печальный день, — сказала сидевшая на кожаном диване кукла Марина, которая всегда улыбалась, и даже эти слова сказала с улыбкой на розовых губах. Кукла Марина, была, наверно, единственной вещью в комнате, которая, кажется, не старела и оставалась точно такой, как и в те давние годы, когда с ней игралась дочка Хозяйки.

— Разве вы не видите, наш дом умирает, и всем нам осталось жить недолго. Давайте лучше вспоминать то время, когда здесь было весело и тепло, когда в такие же зимние дни в середине этой комнаты стояла ёлка, и всё звенело от голосов и детского смеха!

— Да..а..а — прогудел Камин, — а в моей каменной груди горел жаркий огонь, который согревал не только меня самого, но и всех тех, кто находился рядом... Да..а..а...

— А на моей шляпке горела яркая свеча, и в комнате всегда было светло и уютно, — грустно прозвенел Подсвечник, — а теперь вот некому светить.

— Чево? Чево? — чирикнула Синица, заглядывая в комнату через форточку, — Почему здесь стало так тихо? Почему никто не сыплет за окно крошки?

— Кто может бороться с неумолимым Временем? — простонали Часы, — даже мы, его верные слуги, не можем... Хозяйка состарилась и уехала насовсем к сыну. Ее дочь давно выросла и тоже покинула нас. Так устроен Мир и ничего с этим не поделаешь.

— Она была такая ласковая, такая хорошая. Она ещё играла со мной даже тогда, когда заканчивала учиться в школе. Как бы было хорошо, если бы она была здесь... Где-то она сейчас?

— Как узнать? Как узнать? — снова чирикнула синица, влетела в форточку и села на каминную полку.

— Год подходит к концу... — хрипло прозвенели часы, — Осталось совсем немного. И всем нам, наверно тоже...

Снег за окном продолжал падать тихо и медленно, как будто это был и не снег вовсе, а летящие откуда- то с неба секунды уходящего времени, о котором с грустью вспоминали, находившиеся в комнате вещи. И только Телефон, висевший на стене, молчал. Он вообще говорил мало, больше слушал голоса, которые пробегали по тонким проводам и иногда звучали в его гибкой стальной мембране, то смехом, то слезами, то просто обычным ровным голосом. Телефон тоже был стар, и его чёрная трубка уже давно лежала на рогатых плечах без движения. Телефон считался в комнате самым умным и знающим, он знал все секреты прежних хозяев квартиры, знал номера телефонов и адреса их друзей. Он помнил, как люди разговаривали друг с другом, он помогал им рассказывать об удачах и неудачах, о надеждах и любви...Он умел хранить тайны. Однажды, тёплой весенней ночью он долго не мог рассоединить голоса двух влюблённых, так и остался с ними до самого утра, и эта ночь стала самым лучшим воспоминанием его жизни...

И когда зимний свет за окном стал меркнуть, Телефон впервые за много лет заговорил сам:

— А давайте попробуем найти нашу Наденьку, грустить ещё рано, мы совсем ничего не сделали для того, чтобы спасти наш дом и себя.

— Как это можно сделать? — грустно спросили Часы, — и можно ли вообще.

— Ну почему же нет, — ответил Телефон, — у меня много друзей во всех странах и городах, я спрошу у них, не знают ли они, где теперь наша юная красавица, а потом мы попробуем послать ей как-нибудь весточку.

— Не думаю, что она сможет возвратиться сюда снова, — сказал подсвечник, — она давно всех нас забыла.

— Нет, нет, — воскликнула кукла Марина, — она не могла нас забыть, я знаю, я надеюсь, что она снова вернётся в наш дом, не зря она — Надежда. Вернётся хотя бы когда-нибудь...

— ...Когда..а..а — нибу..у..у..удь... — прогудел Камин.

—Ну вот, пока вы тут разговаривали, я всё разузнал, — снова заговорил Телефон, — наша Наденька живёт сейчас в другой стране, там, где не бывает зимы и снега, где всегда тепло и солнечно. Она стала совсем взрослой, но по-прежнему такая же красавица. Теперь я знаю её адрес, и мы можем позвать ее к себе.

— Как ? — спросили Часы с лёгким дребезгом в голосе.

— Как? — удивлённо спросил Подсвечник

— Ка..а..а..ак? — тяжело выдохнул Камин.

— Я знаю, как, — с радостной улыбкой воскликнула кукла Марина. — Синичка, милая, слетай к нашей Наденьке, больше некому, только на тебя наша надежда!

—Могу! Могу! — радостно чирикнула Синица.

— В углу..у..у рядом со мно..о..ой лежит несколько семечек. Возьми их на дорогу, — протянул басом Камин.

— А у меня на платье возьми вот эти три серебряные нитки, — сказала кукла Марина, — тогда Наденька сразу узнает, от кого ты прилетела к ней.

Синица спрыгнула с каминной полки, склевала семечки, потом взяла три серебряные нитки и, радостно чирикнув, быстро вылетела в окно...

Прошло несколько дней, однажды утром Наденька, вышла в сад, где цвели белые и красные азалии и вдруг заметила на скамейке синицу, которая весело щебетала под тёплыми лучами солнца. " Синица? Здесь? Как же она сюда залетела?« — удивилась Наденька и подошла поближе. Рядом с синицей что-то блеснуло. Девушка подошла ещё ближе и увидела, что на скамейке лежат три серебряных нитки. «Где я видела их раньше? — подумала Наденька, — почему они так мне знакомы ?»

Пытаясь вспомнить что-то об этих нитках, она зажмурилась, и перед ее глазами медленно, как из тумана, стала проявляться картинка из далёкого детства в северной стране, где зимой шел снег, где под Новый Год в комнате всегда ставили пышную зелёную ёлку почти до самого потолка. Она вспомнила, как в приоткрытую форточку доносился приятный сладкий запах из соседней кондитерской, а в комнату иногда заглядывала синичка и весёлым чириканьем просила хлебных крошек. И ещё она вспомнила, что точно такими же серебряными ниточками было прошито розовое воздушное платье её любимой куклы Марины, с которой она всегда так любила играть...

Наденька открыла глаза, и Синица, подхватив клювом одну из серебряных ниточек, взлетела к ней на руку и громко чирикнула:

— Это тебе! Это тебе!

" Как я хочу домой ! — подумала Наденька, — Боже мой, как я хочу домой! Здесь замечательно, здесь всегда красиво и тепло, но по настоящему хорошо мне было только там, дома..."

—Вернись! Вернись! — снова чирикнула Синица и, взмахнув крылышками, быстро исчезла в бесконечно-синем небе...

Прошло ещё несколько дней, и однажды Часы услышали, как щёлкнул дверной замок.

— Кто-то , кажется, идёт сюда, — совсем тихо сказали Часы.

— Идё..о..от , — прогудел Камин.

— Я Чувствую, это она, Наденька! — радостно улыбнулась кукла Марина.

Дверь в отворилась и в комнату вошла молодая стройная девушка. Это и правда была Наденька. Она включила свет и тихо села на диван.

— Здравствуй, мой добрый старый дом! — сказала она и оглядела комнату. Потом она встала и подошла к Камину. Она смахнула пыль с Часов, взяла ключик, завела пружину и перевела стрелки. Часы сразу же затикали весело, радостно и снова почувствовали неумолимый и быстрый бег Времени, которому снова можно было служить, как и всю жизнь.

Наденька вытерла стоявший рядом Подсвечник, зажгла огарок свечи на его шляпке, и в комнате стало ещё светлее. Она подняла с дивана свою любимую куклу Марину и сказала:

— Здравствуй, Мариша! Как я скучала по тебе, если бы ты знала! Прости меня, что я так надолго оставила тебя одну... Теперь я всегда-всегда буду с тобой! И со всеми вами, — счастливо улыбнувшись сказала она всем вещам, находившимся в комнате.

— С ва..а..а..ми ! — радостно прогудел Камин

— С вами, с вами, — чирикнула из форточки весёлая Синица.

А Телефон, висевший на стене, по-прежнему молчал. Он тоже был счастлив, потому что точно знал, что пройдёт не очень много времени, и здесь снова будут звенеть детские голоса, гудеть пламя в Камине, гореть свеча на шляпке фарфорового Подсвечника и маленькая девочка с кудряшками на головке будет прижимать к себе любимую куклу Марину. И ешё он был счастлив потому, что знал, что у него теперь снова будет очень много работы, самой нужной и замечательной — соединять далёкие голоса и человеческие сердца.

Он был очень мудрым, этот старый Телефон.