Когда вонзился крюк,
невидимый, но ржавый,
не знала я тогда,
как ближний может жалить.
Мне бы сразу бежать,
пусть бы глупой считали,
но ближнего обижать
в те годы смогла б едва ли.
И чтоб угодить слепцам,
стала я резко слепнуть.
Став рабыней рабам,
позволила свету померкнуть.
Но капля Крови Святой
с детства во мне таилась,
Ею Божья любовь
мне, неживой, открылась.
