Ветер воет, ветер ноет,
дождик Венин хвостик моет.
— Гав-гав-гав, — кричит Ве тучам, —
вы огромны и летучи,
прочь летите поскорей!
Дождь, на хвостик мой не лей!
Ветер Веню напугал,
Ве сказал на ветер «Гав!».
Ветер вроде злился очень,
волком выл, но между прочим
Вене ушки щекотал,
в догонялки с Ве играл.
ПАРАДОКС ЖИЗНИ
Когда я думаю о замысле Творца,
когда меня загадка жизни мучит,
встают перед глазами два ларца
и в каждом заперт
от другого ключик.
ДОРОГА К МУДРОСТИ
Дорога к мудрости? — Та истина не нова.
Запомни, чтоб не слыть невежей:
Ошибка
и ошибка
и ошибка снова
но реже
и реже
и реже.
Утопая в глубоком кресле, обитом коричневой искусственной кожей, Максим Окулов наблюдал за дамой лет семидесяти с черными усиками на верхней губе. Полный торс дамы был затянут в старомодное темно-синее шерстяное платье с пышным воротником из вологодского кружева и костяной брошью в виде розы у ворота. Впрочем, от наблюдательного взгляда следователя не укрылось то, что кружевной воротник пожелтел от времени и в одном месте был подштопан, а стебель костяной розы пересекала тонкая коричневая полоска засохшего клея. Но, несмотря на эти досадные и малозаметные мелочи, дама смотрелась величественно, как древнеегипетская пирамида. Сходство с пирамидой довершалось тем, что ее монументальный торс венчался маленькой головкой с седыми волосами, гладко зачесанными назад и собранными на самой макушке в крохотный пучок. Такова была Гертруда Кимовна Людогорская, коммунистка в третьем поколении, бывший доцент кафедры истории КПСС, ныне председатель совета ветеранов Михайловского медицинского института.
«Да захватил ли я ключи?» — вдруг подумал Федор Константинович, остановившись и опустив руку в карман макинтоша. Там, наполнив горсть, успокоительно и веско звякнуло. Когда, три года тому, еще в бытность его тут студентом, мать переехала к Тане в Париж, она писала, что никак не может привыкнуть к освобождению от постоянного гнета цепи, привязывающей берлинца к дверному замку. Ему представилась ее радость при чтении статьи о нем, и на мгновение он почувствовал по отношению к самому себе материнскую гордость; мало того: материнская слеза обожгла ему края век. Но что мне внимание при жизни, коли я не уверен в том, что до последней, темнейшей своей зимы, дивясь, как ронсаровская старуха, мир будет вспоминать обо мне? А все-таки! Мне еще далеко до тридцати, и вот сегодня — признан. Признан! Благодарю тебя, отчизна, за чистый… Это, пропев совсем близко, мелькнула лирическая возможность. Благодарю тебя, отчизна, за чистый и какой-то дар. Ты, как безумие… Звук «признан» мне собственно теперь и ненужен: от рифмы вспыхнула жизнь, но рифма сама отпала. Благодарю тебя, Россия, за чистый и… второе прилагательное я не успел разглядеть при вспышке — а жаль. Счастливый? Бессонный? Крылатый? За чистый и крылатый дар. Икры. Латы. Откуда этот римлянин? Нет, нет, все улетело, я не успел удержать.
Он купил пирожков (один с мясом, другой с капустой, третий с сагой, четвертый с рисом, пятый… на пятый не хватило) в русской кухмистерской, представлявшей из себя как бы кунсткамеру отечественной гастрономии, и скоро справился с ними, сидя на сырой скамье в сквере.
Дождь полил шибче, точно кто-то вдруг наклонил небо. Пришлось укрыться в круглом киоске у трамвайной остановки. Там, на лавке, двое с портфелями обсуждали сделку, да с такими диалектическими подробностями, что сущность товара пропадала, как при беглом чтении теряешь обозначенный лишь заглавной буквой предмет брокгаузовской статьи. Тряся стрижеными волосами, вошла девушка с маленьким, сопящим, похожим на жабу бульдогом. А странно — «отчизна» и «признан» опять вместе, и там что-то упорно звенит. Не соблазнюсь.
То, что нас не убивает, делает нас сильней.
Помнится эта цитата, чуть ли не с юных дней.
Помнится, ненавидим ли, любим ли — всякий раз
Что-то да обязательно не убивает нас.
Может, везет нам. Но снова в черные наши дни
Помнится помощь молитвы: Господи, сохрани!
Помнится, если сумеем выдержать белый свет,
Станем чуть-чуть сильнее непредсказуемых бед.
Сильными мы становимся. Только какой расчёт?!
То, что не убивает, однажды всё же убьёт.
Ты — на взлете, если бы не отстрел.
Стал мишенью. Нежно дрожит прицел.
Выстрел грянул. Пуля ушла в песок.
Шанс остался. Крылья вперед. Бросок.
Ты — на взлете. Крылья твои — металл.
Усмехнулся. Бисер ты зря метал.
Ноет сердце. Было бы перед кем.
Ты — на взлете. От восхищенья — нем.
Нет, не сказка. Звук на востоке встал
Вместе с шаром, огненным как пожар.
Слово — жемчуг. Пламя его — коралл.
Песня в небе — лучший на свете дар.
Он живёт так легко,
Что не веришь подчас
Ни себе, ничему, никому.
Он глядит широко,
Словно мир первый раз
Весь открылся ему одному.
Даже зависть берёт.
В упоительных снах
Я не видел счастливей лица.
Не идёт, а плывёт
Этот старый монах,
Будто понял всю жизнь до конца.
24 ноября 2015 года в большом конференц-зале Дома Русского Зарубежья им. А. Солженицына состоялась презентация книги Ксении Кривошеиной «Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней».
Данное мероприятие стало свидетельством растущего интереса как к самой книге, так и к личности монахини Марии (Скобцовой). Выступавший на нем представитель крупнейшего российского издательства ЭКСМО Андрей Богословский сказал, что XX век может научить нас многому: прежде всего своей трагической историей и тем огромным переломом, что произошел в христианском сознании после известных миру событий. Он назвал книги серии «Религия. Великие люди XX века», в которую вошел и новый значимый труд о матери Марии, посланием XXI веку — напоминанием о том, что должно стать сегодня нашим ориентиром. Не слова и идеи, пусть даже самые хорошие, а истинное свидетельство любви к миру, подтвержденное самой жизнью, подвигом жертвенности.
Такой подвиг — любви и жертвенности — совершила мать Мария (Скобцова). Приехавшая из Парижа на презентацию своей книги известный русско-французский публицист, художник Ксения Кривошеина назвала ее фигурой сложной, типично «российско-европейской».
Дурацкое состояние.
Мы стоим с Дениской в храме. Литургия. Я реву. Ничего не могу поделать. Реву в два ручья. Если бы не протяжное «Иже Херувимы», я бы, наверное, завыла. Но в храме поют: поет хор, поют Ангелы. Выносят Дары. Выть совестно. Я — реву.
— В храме мальчику надо снимать шапку.
В который раз шипит сзади сердитый голос. Так бывает всегда. Хочешь — чтобы тебя никто не замечал, будешь главной мишенью. Искушение называется. Наклоняюсь к Дениске. Шепчу: «Давай снимем шапочку..». Сын непреклонен. Продолжаю реветь.
Почему я реву? Я сама не знаю. Наверное, предродовой психоз. Повышенное содержание в крови каких-то гормонов. Или пониженное — других. Как результат: плаксивость, эмоциональность и прочая дребедень. По крайней мере, так пишут в женских журналах. Но может, дело не только в физиологии, а в наших страстях? В том самом падшем Адаме, или в согрешающей Еве, сидящих во всех нас.
Куда ты уедешь от родины,
От серых дворняг и скворцов,
От черной, как сажа, смородины,
От Ивы, Висима, Гарцов?
Где улица есть Поднебесная,
И холм упирается ввысь.
Где пихты у лога чудесные,
На гребень холма вознеслись.
Куда ты уедешь от родины:
Крапивы, полыни, тоски.
От зябкой, холодной погодины,
Что обручем давит виски.
Не беги за мною, кошка.
Эх, далёк ночной мой путь!
И Луна в своём окошке
Что-то хочет мне шепнуть.
На асфальте старом лужи
Мне озёрами блестят.
Друг мой ветер чуть простужен.
Беден осени наряд.
Жадно небо я вдыхаю!
Так свежо в моей груди!
Не беги за мной, родная,
Нам с тобой не по пути.
… А небо свинцовое стонет
То снегом, то диким дождем.
Мы — птахи на Божьей ладони,
Которую не узнаем…
Глаза застилают туманы,
И уши — навязчивость фраз.
А Он никогда не обманет,
И Он ни за что не предаст…
И в темную нашу не-вечность,
Где разве что теплится Дух
На поиски блудных овечек
Уходит от стада Пастух.
Я слышу мелодию по вечерам,
В привычной уже тишине.
И тщательно к ней подбирая слова,
Я, словно, летаю во сне.
Куда ты уходишь, хотелось спросить,
Зачем ты приходишь опять?
Ведь ты для меня слишком тонкая нить,
Что стоит её оборвать?
Я с давних времён не поверил Судьбе,
Она изменяла не раз.
И после разборок — я сам по себе,
Так легче — никто не предаст.
Да, в хрустале разумном ока
Огонь пылает, а ведь он
Над этой головой высоко
Уж был от века разожжен.
Сойди в глухие колыханья
Осенних вихрей и дыши,
Колебля волнами дыханья
Круговращения души.
Ведь округленный череп — сфера,
Где лун вершится поворот,
И правит мысли нашей мера
Движенья звезд и токи вод, —
Тех волн морских, чья соль от века
Сочится по извивам жил,
Чтоб в утлом теле человека
Весь мир расчисленный ожил!
В мире, лежащем во зле (1 Ин. 5:19), жизнь — это «ворованный воздух». Мир позволяет быть только заведомо никчёмному, мёртвому, изгоняя, выдавливая из своего пространства всё по-настоящему ценное — живое. Жизнь — чужда миру, мир чуждается жизни.
Это надо только увидеть — что жизнь здесь незаконна. Как росточек на бетоне, она невозможна и невероятна. Но она — есть! И это самое настоящее чудо, к которому мы слишком привыкли и потому не понимаем, к примеру, почему возможно зло.
Найди это Слово из тысячи слов
Другого такого не будет.
И может, очнутся от призрачных снов
Хорошие, в общем-то, люди.
Им, видимо, некуда дальше идти.
Они распадутся на звуки,
На капли, песчинки, на строчки в сети,
Знакомясь друг с другом от скуки.
В больших городах, деревнях, хуторах
Добру и надежде открыты,
Их в бездну загнал одиночества страх,
И души слетели с орбиты.
Я встаю, а сердце спит,
И не хочет ничего.
То ли воздух ядовит,
То ли это колдовство.
Вот такая ерунда:
Тело — камень, утро — лёд.
Я хожу туда-сюда,
Непрерывно дождь идёт.
Я бы мог смотреть кино,
Я бы мог читать роман,
Перечитанный давно,
Но застыл, как истукан.
Я звоню, а абонент
Целый день вне всяких зон.
Шанс на связь — один процент,
Вот тебе и телефон.
Первая нитка энергомоста в Крым запущена в присутствии президента России Владимира Путина. В ближайшие сутки на полуостров будет подано 200 МВт, к 20 декабря планируется подача еще 200 МВт, а к маю — еще 400 МВт.
Президент России Владимир Путин запустил первую нитку энергомоста из Краснодарского края в Крым, сообщает телеканал «Россия 24». Мероприятие прошло в здании «Крымэнерго», куда из аэропорта в Симферополе глава государства прибыл вечером в среду.
Там же присутствовал глава Минэнерго Александр Новак. Министр уточнил, что мощности энергомоста позволят подавать на полуостров 200 МВт. При этом первые 100 МВт, по его словам, будут поданы сейчас в восточную часть Крыма — Керчь, Феодосию и еще 180 населенных пунктов. Вторая часть электроэнергии будет подана в течение ближайших суток в остальные области.
Глава Крыма Сергей Аксенов, в свою очередь, подчеркнул, что первые 200 МВт должны быть распределены между всеми муниципальными образованиями равномерно.
Президент России сообщил, что Крым в период с 15 по 20 декабря начнет получать еще 200 МВт, а в начале летнего сезона — еще 400 МВт. Глава государства также поручил к 2017 году добиться производства электроэнергии непосредственно на территории полуострова.
Как сообщают СМИ, норвежская служба защиты детей Barnevernet 16 ноября 2015 г. изъяла пятерых детей из христианской семьи Боднариу, живущей в норвежском городе Рут. Родителей обвинили в «радикальном христианстве и идеологической обработке» из-за того, что 10-летняя дочка Элиана спела в школе христианскую песню. Возраст самого младшего ребенка — 3 месяца.
«Запад отказывается от собственной цивилизационной традиции», — заявил в пятницу РИА Новости первый заместитель председателя Учебного комитета при Священном синоде РПЦ протоиерей Максим Козлов, комментируя действия норвежской службы защиты детей, забравшей из семьи христиан пятерых детей за исполнение религиозной песни в школе.
«Если эта информация вполне соответствует действительности, то она является еще одним подтверждением пораженческой позиции, свойственной ныне большинству западных стран и отказу от собственной цивилизационной традиции. Я глубоко убежден, что подобного рода отказ от опоры на то, что сделало Европу Европой, приведет ее к коллапсу», — сказал священнослужитель.
Понтифик направил в Стамбул послание по случаю дня св. Андрея Первозванного.
В послании православному Патриарху Константинопольскому Варфоломею I, которое 30 ноября 2015 г. Папа Римский Франциск направил по случаю дня памяти св. апостола Андрея Первозванного, почитаемого в качестве небесного покровителя Константинопольской Православной Церкви, написано, что «больше нет никаких препятствий для Евхаристического общения, которые не могут быть преодолены посредством молитвы, очищения сердец, диалога и утверждения истины».
Каждый год Святой престол посылает делегацию в Стамбул, чтобы совместно с Патриархом Варфоломеем отпраздновать престольный день Константинопольской Патриархии. В свою очередь, Патриарх Варфоломей направляет своих представителей в Рим для участия в торжествах по случаю дня памяти святых апостолов Петра и Павла 29 июня. В этом году кардинал Курт Кох, президент Папского совета содействия христианскому единству, возглавил ватиканскую делегацию, посетившую Стамбул.
