Омилия

«Золотой ковчежец»
повесть для детей среднего школьного возраста
Посвящается Семеновской православной гимназии
Пролог. Осень 1934 года.

Хорошо, что небо сине,
И весною день польщён,
Хорошо, что холод зимний
В покаянье обращён,
Что святое утро будит
Счастья первые цветы,
Хорошо, что кто–то любит,
Хорошо, что любишь ты;
Что слова молитвы первой
Так отрадны и легки,
Как листочки клейкой вербы
В теплоте твоей руки.
Хорошо стоять под кровлей
У распахнутых ворот,
Принимать душою полной
Всё величие щедрот:
Брызги, блики, звон капельный,
Птичий щебет, солнца круг,
И Твое благословенье,
Исходящее от рук.

Оставив ложь и всякий блуд,
Спешу с душой своей на суд.
Пока я в трезвости ума
И совесть не совсем гнила.
Пока я вижу и дышу
И потому сильней спешу
Оставить заблуждений путь,
Бессмыслия и услаждений суть…
 

Пройдут года, сотрётся расстоянье,
Сгорят навеки в прошлое мосты
И станет общим на двоих дыханье,
Сольются вмиг две жизни, две судьбы

И двух сердец счастливое биенье
Разрушит старый замок пустоты
И Небо ниспошлёт благословенье,
И где-то там зажгутся две звезды…

И станет этот мир чуть-чуть светлее,
Нам свыше предначертан этот путь,
Что может быть дороже и вернее
Любви, способной всё перевернуть?

Так пусть горят сильнее и сильнее
Два сердца, две молитвы, две звезды.
По звёздной удивительной аллее
Летели две надежды, две мечты…

Это начало моей новой сказки для детей.

В ней я постараюсь познакомить ребят с крестьянским бытом, народными традициями и дать знания о народных промыслах и ремёслах.

Сказка про Кирика с Улитой и волшебные игрушки

Как известно, без зачина

Сказки только половина.

Начинались сказки так:

На горе присвистнет рак,

Чёрный ворон на дубу

Затрубит в свою трубу…

Всякий знает наперёд —

Сказка чередом пойдёт!

Горит ночник, всю ночь не спится.
Читаю Эту Книгу вновь,
И на Евангельских страницах,
На каждой букве вижу Кровь.

И, словно резкой болью схвачен,
Сдержаться больше не могу,
И, как мальчишка, плачу, плачу
И горько сердцу моему.

Как долго зло меня носило!
Как плохо я Тебя искал,
И понапрасну тратил силы,
А Ты всё ждал меня, всё ждал…

Я шёл по ветру, голос плоти
Умом неистовым кричал:
«Зачем тебе Тот нищий Плотник?»
И я, как верный пёс, молчал.

А Этот Плотник, умирая
Нам двери рая открывал
И римский сотник, прозревая,
Внезапно Бога увидал.

Вот Истина, как мир седая,
Зря на земле не льётся Кровь.
Любви без Жертвы не бывает,
Иначе – это не Любовь.

Не тот святой, кто кучу слов
Способен о любви сказать,
Но тот, кто жизнь свою готов,
Всю душу за Любовь отдать.

Легко сказать, исполнить трудно,
Есть в этой жизни свой предел,
Но возвращается сын блудный,
Оставив бремя грязных дел

Всё хорошо, печаль уже не гложет,
Душа моя сегодня налегке
И ум молчит, а что ещё он может,
Когда любовь ответила всё мне

Исчезли горы каверзных вопросов,
Проблем корыто да ошибок воз.
Душа поёт, не нужен ей философ –
Ума палата, мысленный наркоз

На самом деле – всё гораздо проще,
Любовь не придирается к словам
И, если сердце ждёт её и хочет,
Она приходит в гости в этот храм!

А мир вокруг свои печали множит
И день как день, с обычностью проблем,
Вот только душу это не тревожит,
Она легко справляется со всем.

Ей по плечу любые перемены
И кризис дней совсем не для неё,
Как Афродита, выскользнет из пены,
Лишь потому, что любит, вот и всё!

Она живёт и терпит для кого-то,
Хоть в колеснице лет её трясёт.
Судьба моя! Остынь на поворотах,
Меня ещё, спасибо, кто-то ждёт!
2009 

«Старая Ладога» — в этих словах слышится плеск волн, стук мечей и мерные удары в колокол.

Старая Ладога — колыбель Северной Руси.

C высокого кургана, насыпанного руками воинственных скифов, я смотрю на чуть колышущиеся воды Волхова. Мне в лицо дует такой же ветер, какой чувствовал на своих щеках варяжский князь Рюрик, пришедший с Севера по просьбе русичей, чтобы править непокорным и таинственным краем под названием Гардарика.

«Вы говорите: «Время проходит…»
Время стоит. Проходим мы».

Мимо меня, постукивая разноцветными пластмассовыми канистрами, трусят под гору питерские паломники.

— Наверное, там святой источник?

Рядом стоящий мужчина утвердительно кивает головой и показывает рукой на небольшую будочку у подножия горы.

Издалека строение около родника кажется крошечным деревянным сарайчиком, а вблизи видно: источник любовно выгорожен каменными стенами, над ним — православный крест, а рядом — добротно выложенная каменная купель с раздевалкой для желающих окунуться.

Ну, вроде все готово к презентации, все нормально и все по плану. Виктор Дмитриевич, немного волнуясь, оглядел банкетный зал, по которому в последних приготовлениях сновали туда-сюда официанты и менеджеры. Мягкий свет, исходящий с потолка от массивных люстр, ниспадал на сервированные столы со сверкающими хрустальными бокалами. Ковер глушил любые шаги так, что было слышно, как журчит вода в декоративном фонтане. На подсвеченных стенах, по всему периметру зала висели картины из личной коллекции Виктора Дмитриевича, ради которых пришлось раскошелиться на дополнительную охрану здания. Местами в зале на особых подставках стояли статуэтки и художественные композиции, но это уже Катя, ее штрих, Виктор Дмитриевич к ним не имел никакого отношения. Он и названия-то многих из них выговаривать не рисковал, опасаясь за гибкость своего языка.

В принципе все было готово к приему гостей, осталось только, как говорится, дыхнуть и протереть. В углу зала струнный квартет уже потихоньку чего-то там наигрывал. Виктор Дмитриевич поднял правую руку и бросил быстрый взгляд на золотой «Rolex», стрелки отщелкивали последние минуты.

Пасодобль

Замер зал, вздохнув о чем-то...

Прочь, усталость! Гаснет боль,

Потому что отрок в черном

Мне танцует пасодобль;

И подходит, несомненно,

К дерзкой музыке такой

Юный принц высокомерный

С вознесенною рукой... -

        Ярколицый валенсиец,

         Серебро на рукавах...

         В окнах - стылая Россия,

         Изгибается Ока.

Но клокочет ритм старинный,

И становяся близки

Валенсийские долины,

Мавританские пески...

Я расстанусь, я устану, выйдет время невпопад,

Я, как дождик, перестану,

            Я пройду. как снегопад.

Но хотя бы раз в столетье

Пусть промчится надо мной

Валенсийский алый ветер

         В легких складках за спиной.     

Час стікає так стрімко –
Від Різдва до Різдва…
На годинниках — стрілки,
На вустах — тлін-слова.

Листям б’ється у очі,
З райдуг пнеться у вись.
І почути не хоче
Те земне: „Зупинись…”

Та й спинятись не стане –
Щось чи зміниш в житті?
Тільки житом постане
Кілька зерен з куті.

«Любов довго терпить, любов милосердствує, не заздрить,
не величається, не надимається, не поводиться нечемно,
не шукає тільки свого, не рветься до гніву, не думає лихого,
не радіє з неправди, але тішиться правдою, усе зносить.
Ніколи любов не перестає.»
Перше Послання до кориян Апостола Павла

Читав я книгу у метро,
Читав я книгу.
На дверях стогнуть: «Ще хоч тро…”
Життя — мов дзига.

Дитинка поруч щось гризе
І носом шмига:
 — Мамуню, дядя що везе?
 — То, кицю, книга.

Якийсь мужик у піджаку
Плечем задригав:
 — Колись я теж купляв таку
Ну, тіпа, книгу.

-- І я купляв! А я читав!
 — Мовчи ханига!
І було видно — пам’ятав
Народ про книгу.

І я зрадів, бо сам з митців --
Розтала крига!
Є значить сенс писати ці…
Ну, тіпа, книги.

- Вийди, Україно,
Знову на майдани!
 — Ой, не вийду, сину,
Бо боюсь обману.

- Вийди, наша мила,
Проти супостата!
 — Не піду, несила,
Краще вийдіть з хати.

- Ми благаєм, ненько,
Бо в нас рейтинг пада!
 — Ой, нехай той рейтинг
Та відсохне, падло!

- Соромно вам, мамо,
Ну, за що дістали?
В нас нова програма,
Хоч би почитали!

- І читать не хочу,
І дивитись гидко!
В мене сині ночі,
В мене жовті квітки.

- Хто ж вам, наша мати,
Вкаже путь-дорогу?
 — Та піду сапати
І молитись Богу.

- От від того, неню,
Справи наші кепські.
Ох, ви неписьменні,
Ох, неєвропейські…

Христос Воскрес! Пророчества сбылись…
Бессильны узы адского проклятья;
И человек душою рвется ввысь,
И принял рай сынов в свои объятья.

Взамен земного нам Господь открыл
Ту радость, что чиста и бесконечна.
Отныне нам не страшен прах могил,
Отныне смерть – начало жизни вечной.

                                             2009
 

Весь мир ликуй в восторге необъятном!
Сердца наполни вестию благой!
С Небес сошел к нам, грешным, Благодатный
Святой необжигающий Огонь!

И грех людской огнем неопалимым,
Небесной силой ныне побежден,
Гори-гори, свеча Иерусалима,
Звени пасхальный колокольный звон!

В великий праздник нашего спасенья,
В святой ночи лампаду я зажгу,
К иконостасу в храме Воскресенья
Поставлю опаленную свечу.

Яви Господь нам благодать незримо
Под песнопений благодатный глас,
Гори-гори, свеча Иерусалима,
Надежды лучик зажигая в нас!

Со светлым праздником Пасхи Христовой!

Христос Воскресе!