Омилия

Завершен твой мстительный роман,
Ну а я давно люблю другого.
И взлетает в призрачный туман
Для него дарованное слово. 

Можешь ненавидеть. Проклинать.
Отпущу тебя без сожаленья.
Что посеял – будешь пожинать.
Не зажечь прогнившие поленья. 

Человек не может без труда.
Каждый день по черточкам построен.
Только вот приходит в дом беда –
Если не строитель ты, не воин. 

Если праздно прожигал года –
Сыновей позор – живым укором,
То жена тебя разлюбит скоро
Очень может быть, что навсегда. 

Как хамелеон ты был хорошим:
Ни заботы, ни тревоги, ни семьи.
Посмотри, к примеру, муравьи –
Какова на плечи их ложится ноша. 

Муравья за неподъемный труд
Ласково возьму в свои ладони,
Только он мне сердце и затронет -
Ничего уж не исправить тут.

26. 11.2010 

Закрутило, некуда деваться,
За спиною ровно сорок пять…
Безысходность – хуже, чем расстаться,
А расстаться – значит потерять.
Исчезаю в собственном обмане,
Растворяясь в утренних стихах,
В городе без уличных названий,
Где не пишут числа на домах.
Я не верю цифрам, если честно,
И слезам, пролитым на виду.
Без надежды жить неинтересно,
А пока, пока я просто жду.
Осень, зиму, лето за весною,
Радугу, метели и дожди.
Снова детство музыкой со мною:
«Лучшее, конечно, впереди!»
2010

А мне бы услышать Ваш голос сквозь годы
Увидеть Ваш взгляд, наполненный светом
Пытаясь уйти от жестокой природы
Из памяти вычеркну знойное лето.

Нельзя ворошить осиные гнезда,
Но память ужалит губительным ядом.
И я задыхаюсь. Вы нужны мне как воздух
Всплываю наверх от Вашего взгляда.

Всплываю наверх и вздыхаю свободно
Сквозь годы разлуки мне легче дышать
Все было чудесно и благородно
Нам есть о чем вспомнить и руки разжать.

Я вас отпускаю в февральскую слякоть
Где будете думать, рассеянно плакать,
Что я была Вашей весной и рассветом.
Прощайте. За мною прислали карету.

    23.11. 10 написано на фуршете по поводу 75-летия организованной литературной деятельности в Перми
 

По окончании Литургии, когда Нина Сергеевна Н. уже выходила из Свято-Лазаревского храма, ее догнала запыхавшаяся свечница Ольга:

— Вас отец Алексий зовет. В канцелярию. Срочно.

И Нина, теряясь в догадках, зачем бы она могла потребоваться настоятелю, поспешила вслед за ней в пресловутую канцелярию — небольшую проходную комнату, где настоятель, о. Алексий, имел обыкновение принимать тех, кто приходил в храм, чтобы побеседовать с ним.

Вот и сейчас священник находился там. А напротив него, за старинным письменным столом с массивной столешницей, обтянутой потертой черной клеенкой, сидела какая-то женщина, как говорится, средних лет. Похоже, она разговаривала с о. Алексием о чем-то крайне важном для нее. И потому недовольно покосилась на Нину, чей приход прервал их беседу.

— А вот как раз тот человек, о котором я Вам говорил, - обратился к ней настоятель. — Нина Сергеевна — наш краевед. И сейчас все Вам расскажет.

***
Мануфактура купца Веснина была выстроена в небольшой деревеньке Дрыновка, близ Ельска.
Много лет назад, когда Иван Егорович присмотрел здешние места под жестяную мастерскую, в Дрыновке насчитывалось лишь двадцать дворов. Да и в тех мужики ближе к весне ходили на отхожий промысел. Чаще всего сколачивали артель по заготовке льда. Иной год выборный большак артель в саму столицу водил, там особо много льда требовалось ледники набивать. Работа та считалась опасной, и не все мужики в Дрыновку вживе возвращались.
Лед напиливали огромными кубами, называемыми «кабанами». Чтобы вытащить скользкого «кабана» из воды, требовались крепкие сани с могучей лошадью, да человек пять артельщиков со стальными крючьями и верёвками в руках. Бывало, что «кабан» срывался со скользкой верёвки и хоронил в ледяной воде и работника, и лошадь.
Нынче, благодаря жестяному ремеслу, об отхожем промысле и думать забыли, а деревня окрепла, разрослась. Местные бабы Ивана Егоровича, только что не на руках носили: мужики из дома ни ногой, все при деле, знай себе сидят день-деньской, жестяные вёдра да короба клепают.

У истоков Истины стою,
Разгоняя негу и беспечность.
Краткой жизни цену познаю:
Дней земных итогом станет вечность.

У истоков Истины Господь
Учит нас, открыв Небес наследство,
Подчинять запросам духа плоть,
Цвет храня и юности и детства.

У истоков Истины – добро,
Что корысти мелочной не знает.
У истоков Истины – тепло,
Что смиренных души согревает.

У истоков Истины – труды,
Их венцы в земную персть не канут.
На подходе к Истине – плоды,
Что питать собой не перестанут.

Истины обитель не злословь,
Будто в ней и тягость и лишенья.
У истоков Истины – Любовь,
Скорая на милость и прощенье.

3.05.2010 г.
 

Я не знаю куда убежало тепло
И от холода нет аппетита.
Ничего не хочу и дышу на стекло,
И не жду никакого визита.

Разве только мечта залетит без препон
И на плечи мне крылья положит.
Я её берегу, как последний патрон,
Для души, если Бог не поможет…

2010

В наши дни – впрочем, как и во все предыдущие эпохи – довольно распространенной болезнью является бесобоязнь. Некоторые православные публицисты даже утверждают, что «борьба с бесами – одна из главных задач христианства». Малоцерковные люди в массовом порядке по поводу и без повода ездят на «отчитку», как будто экзорцизм – это что-то вроде средства от насморка. Подобно ветхозаветным евреям многие христиане боятся, с одной стороны, как-либо ненароком оскверниться, а с другой стороны – самим осквернить какую-нибудь святыню прикосновением к ней в «нечистоте». Немалое внимание уделяется сглазу, порче, волхованию.

Чистота приближает к Богу,
Чистота согревает душу.
Дел житейских изгнав тревогу,
Учит истины Неба слушать.

Чистота отверзает двери
В мир, где злата презренно мненье.
Чистота укрепляет в вере,
Привлекая благословенье.

Без ошибки она рассудит
Между зовом добра и страстью.
Чистота помогает людям
Осознать, что такое Счастье…

2.05.2010 г.
 

Александр обрел Христа в своем сердце, когда был еще юношей. Особый склад души выделял его среди друзей и знакомых. Всегда добрый, с тихой улыбкой на губах, он приходил на помощь к каждому нуждающемуся. Служение переросло в потребность души.
Ни для кого не стало сюрпризом, когда Александр поступил в семинарию. За что бы он не брался, делал с тщанием, любовью, как будто сдавал самый главный в жизни экзамен. В его образе жизни не было ничего показного. Не ради превосходства над товарищами он избегал шумного общества. Просто в тишине и спокойствии, в тени старых каштанов, легче было беседовать с Богом.

Интервью женскому православному журналу "Моя надежда".

— Приходилось ли Вам в пастырской практике сталкиваться с духовно-психологическими проблемами творческих людей? Какие это проблемы прежде всего?

— Приходилось и приходится, однако, тут по моим наблюдениям, основные проблемы творческих людей в духовном плане не особенно отличаются от проблем остальных людей. Все мы, живущие в миру находимся под действием одних и тех же сил-либо благодатных, либо вражьих, злых.
Возможно у людей творческих, когда они приходят к священнику, гораздо более открытая и чуткая душа — многим это помогает найти свое место в Церкви, правильно выстроить отношения с Богом. Владимир Высоцкий пел «поэты ходят как по лезвию ножа и режут в кровь свои босые души». Это очень ценное и откровенное замечание.