Омилия

Жили-были Лисичка и Зайчик. У Лисы была избушка ледяная, а у Зайца – лубяная. Весной лисья избушка растаяла. Попросилась Лиса к Зайцу погреться, а его самого-то и выгнала.

Идет Зайчик, плачет, лапками слезы вытирает. Навстречу ему Собака:
- Ав-ав, о чем, Заинька, плачешь?
- Как же мне, Собачка, не плакать – пустил я Лису к себе в избушку погреться, а она меня выгнала.
- Ишь ты, шо деется-то, шо деется! - Покачала головой Собака, - но ты не горюй! Пойдем, выгоню тебе эту нахалку!
Подошли они к избушке, Собака начала брехать, лису выгонять. А Лиса:
- Как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по закоулочкам!
Испугалась Собака, почесала задней лапой за ухом и говорит:
- Эка незадача! Не правы мы с тобой, Косой, ох не правы! Ты сам посуди, нас – двое, Лиса – одна, в меньшинстве, стало быть. А слыхал, нонче права меньшинств уважать положено, негоже ущемлять-то! Это, понимаешь ли, ди-скри-ми-на-ция! – протявкала Собака услышанное где-то заморское слово и убежала.

Пусть опадают,
словно листья,
смыслы.
Я выгляну
в твоё окно
едва ли.
Нам ничего
про осень
не сказали
ни путь,
ни жизнь,
ни смерть.
Она уж тут:
глядит в меня
как вечность.
На вокзале
ночь
разбросала
листья.

05.10.2011

Жаворонок вересковых равнин

Безводная степь, сухой лес, песчаная почва, скудный рост вечно пыльных, поникших, словно в печали, трав.

Глаз радуют лишь поросшие вереском и папоротником лесные прогалины — а также бесплодные холмы, хоть какой-то рельеф на равнине, что раскинулась до горизонта. Хоть малая пища для усталых очей цыганки, сидящей в кибитке. Здесь, как в песках Сахары, не за что зацепиться глазу.

Кажется, что на всём просторе от востока до запада нет ни единой живой души — кроме одной цыганской семьи, отставшей от своего табора.

Поэт, однако, безымянный гений…
Ни к городу писули, ни к селу.
Другое дело, жёлтый лист осенний,
Берёзовый, прилипнувший к стеклу.

2011

* * *

Тоненькую тетрадь с потёртой коричневой обложкой, Голубев положил посреди обеденного стола, и обвёл взглядом собравшихся. Дед и Лидия Матвеевна по-прежнему сидели на диване, а Юлька с Федькой придвинули стулья впритык к столу и замерли, с интересом ожидая продолжения.

Стоя каждый день за прилавком, Голубев привык находиться в центре внимания. Обычно он без напряжения мог оборвать плохую шутку, похвалить товар или подбодрить покупателей весёлым окликом, типа:

 — Колбаска, что ласка. Ешь не жалей — станет жизнь веселей.

Но сейчас он вдруг почувствовал себя глупо и растеряно. К щекам приливал румянец, и никак не подбирались нужные слова, чтобы начать объяснение.

Наверное, так чувствуют себя юбиляры, произнося благодарность гостям, усиленно изображающим повышенное внимание.

Чтобы сосредоточиться, Голубев снова взял в руки рукопись, развернул, закрыл, и наконец, сказал, обращаясь к розовой салфетке на тумбочке:

Ты, конечно, знаешь, мой друг, какие добрые животные коровы, какие круглые у них бока и какие милые рожки. Представь себе, и в насекомом царстве живут коровы – и у них такие же круглые бока, забавные рожки и добрый нрав. Правда, эти коровы совсем маленькие и потому называются они не коровы, а коровки; и молоко такие коровки не дают, зато, говорят, могут принести хлеба – и белого и черного, какого захочешь. Только попроси хорошенечко! А еще такие коровки в отличие от обычных коров умеют летать, ведь у каждой на спинке припрятана парочка прозрачных крылышек!
Вот такие замечательные коровки. Узнаешь их? Правильно. Ты говоришь, что они красные и у них черные точки на спинке. Так и есть, но раньше эти коровки были простыми коричневыми букашками. Пока одна из них ни стала Божией. А о том, как это случилось, я и поведаю тебе несколько удивительных историй. Итак, слушай.

1
От жажды гибнущий – болотной влаге рад,
Но встретивший родник – презрел застойный смрад.
Кто в ризу облечён Господней благодати –
Земного тления в ничто вменил наряд.

2
Традиций правоту проверили века,
А моды «высоту» – корыстная рука.
Крушению судéб в наш век не удивляйся:
У быстротечного – недолгие срока.

3
Кто жаждет поскорей в заветный град войти,
Себя отягощать не станет на пути.
Кто в жизни предпочёл богатство, сытость, славу…
Лукавит, говоря: «Душа, к Творцу лети».

4
Стал хитрым грех, и молвит в наши дни:
«Утешься мной, а после прогони…»
Но, взявши верх над сущностью твоею,
Подскажет он: «Творца во всём вини».

5
Счастливых дней приятнейшую роль
Оценишь ты, когда познаешь боль.
И юных лет ясна для всех растрата
При старости, когда нагрянет хворь.

Пьеса для детей ко Дню славянской письменности и культуры

Действующие лица: колобок, заяц, волк, медведь, сова, сорока.

Для постановки понадобится книжка из картона, на страницах которой будут крупные (во всю страницу) изображения букв церковнославянской азбуки.

Ведущий

В деревеньке у опушки
Старичок жил со старушкой.
Попросил он как-то раз,
Чтобы испекла сейчас

Ему бабка колобка.
Взяв немного молока,
Да еще муки, сметаны,
Бабка тесто без изъяна

Замесивши, колобка
Испекла для старика.
Положила на окошко,
Остудился чтоб немножко.

Однажды, сидя на уроках в школе, Сережа решил, что ему пора определяться с выбором будущей профессии. Можно было стать врачом, как мама, или военным, как папа, но мальчик хотел посвятить свою жизнь служению Церкви. Весь урок русского языка он думал, какую церковную профессию выбрать, а на литературе твердо решил стать регентом. Слух у него был хороший; голос, правда, самый посредственный — но ведь для регента голос не главное, а все остальные качества можно было приобрести собственным трудом. После литературы началась физика, и Сереже не оставалось ничего другого, как сидеть на скучнейшем из всех уроков (в этом он был глубоко убежден). Остальные предметы давались мальчику легко, но вот в физике он ничего не мог понять.

Всю неделю Татьяна Ивановна ходила разбитая. Жизнь представлялась невыносимой, беспросветной и печальной. А во всем виновата невестка Марина. И уж такая настырная да вредная попалась, не приведи Господи. Что не скажи, все наперекор норовит. Вот вчера, например, Татьяна Ивановна попросила, очень вежливо между прочим, переключить телевизор с какой-то бестолковой познавательной передачи на сериал, который Татьяна Ивановна смотрит с первой серии. На что Мариночка возмущенно фыркнула и презрительно сказала:

– Как можно смотреть такую ерунду? Неужели вы помните, что было вначале? Ведь сегодня четыреста пятидесятая серия. И потом ни сюжета, ни каких-то интересных событий в сериалах, как правило, нет.

– Я все помню, – повысила голос Татьяна Ивановна, – и по мне, так в сериалах очень хорошо показывается наша жизнь. Если бы ты их почаще смотрела, то не вела себя со свекровью таким вот образом.

Вы когда-нибудь были дождем? А я была. Я сегодня была мелким осенним дождем.

Я семенила по деревьям и играла с их опадающими листьями - желтыми, красными, сиреневыми; я серебрила серый асфальт, чтобы показать в нем отражение Неба, я стучалась в раскрытые макушки зонтов, здороваясь с убегающими людьми. Но листья падали в грязь и теряли свои яркие цвета, зеркало под ногами разбивалось вдребезги от быстрых шагов спешивших прохожих, а люди под зонтами от моего стука прятали глубже лица в свои шарфы и куртки. И мне стало очень грустно и одиноко. И я заплакала.

Вы когда-нибудь встречали плачущий дождь? А одна маленькая девочка встретила. Она смахнула каплю с ладошки и удивленно сказала:"Мама! Дождик - горячий. Он плачет!" Мама пожала плечами и строго сказала:"Одень перчатки и не высовывайся из-под зонта". Девочка нехотя одела перчатки и вновь выглянула на меня:"Не плачь, дождик! Еще будет Солнышко!" И Вы знаете, я ее послушалась, и она оказалась права...

* * *
Нет никаких приличий, знаешь, нет!
Приличия — для тех, кто неприличен,
кто заменил приличием обет
быть любящим, живым — и тем обычен.
Все нормы — в клочья,
если льётся жизнь,
как кровь из ран
и как слова из Бога.
Душа — разборчивая недотрога —
бежит условностей, взмывая ввысь,
законы Неба если в ней зажглись.

Характеристику Ослу
Писал Медведь-сосед:
«Он тугодум, упрям и глуп,
Совсем достоинств нет».

Идет навстречу им Лиса:
«Что начеркал ты тут?!
С бумажкою такой осла
Куда теперь возьмут?

Давай, все напишу сама,
Мне лгать резона нет:
Изящно выражаться я
Привыкла с малых лет.»
 

И начала писать: «Осел
В решеньях осторожен,
А в убежденьях – очень тверд,
В мировоззренье – тоже.

Характер у Осла – кремень!
Уж если цель поставит,
Настойчиво стремится к ней,
Всех в дураках оставит.»

- Гордись, Медведь, своим Ослом, -
Смеясь, Лиса сказала
И, заметая след хвостом,
Поспешно убежала.

                ***
Бывает, недостатки мы
Свои не замечаем,
Иль, самолюбия полны,
В достоинства вменяем.