Эта старуха всегда ходила в наш храм, а как вышла на пенсию, то стала быть в храме с утра до вечера. «Чего ей тут не быть, — говорили про нее другие старухи, которые тоже помогали в службе и уборке, — живет одинешенька; чем одной куковать, лучше на людях». Так говорили еще и оттого, что от старухи много терпели. Она до пенсии работала на заводе инструментальщицей. У нее в инструменталке была чистота, как в операционной. Слесари, токари, фрезеровщики, хоть и ругали старуху за то, что требует сдавать инструмент, чтоб был лучше нового, но понимали, что им повезло, не как в других цехах, где инструменты лежали в куче, тупились, быстро ломались.
Вы здесь
Владимир Крупин
Вечер на дворе (Владимир Крупин)
Последние десятилетия меня постоянно не то чтобы уж очень мучают, но посещают мысли, что я, по слабости своей, как писатель сдался перед заботами дня. И не то что б исписался, а весь
Немного утешала мысль, что так, по сути, жили и сотоварищи по цеху. Слабое утешение слабой души. Все почти, что я нацарапал, — торопливо, поверхностно. Когда слышу добрые слова о
Материнская молитва (Владимир Крупин)
«Материнская молитва со дна моря достанет» — эту пословицу, конечно, знают все. Но многие ли верят, что пословица эта сказана не только для красного словца, а совершенно истинна и за многие века подтверждена бесчисленными примерами.
Отец Павел, монах, рассказал мне случай, происшедший с ним. Он рассказал его, как будто все так и должно было быть. Меня же этот случай поразил, и я его перескажу, думаю, что он удивителен не только для меня.
На улице к отцу Павлу подошла женщина и попросила его сходить к ее сыну. Исповедать. Назвала адрес.
Дело не в знаниях. Размышления ко Дню учителя (Владимир Крупин)
Сижу и думаю: надо же, а ведь Пушкин жил и ничего о постимрессионистах не знал. А я знаю. Вот я какой умный. Только вот
То же можно сказать и о духовных лицах. Преподобный Серафим Саровский ни одного обозревателя не слушал, прямо ужас, какой отсталый, но что же он опередил их не на сто, не на тысячу лет вперед, а навсегда?
Знания необычайно вредны, если являются самоцелью. То есть стремление знать как можно больше — оно ошибочно и губительно. Вот я, например, знаю, как звали коня Александра Македонского. Буцефал. Или не знаю, как звали коня Александра Македонского. И что? Я стал хуже, глупее? Да нет, я просто не знаю того, без чего я могу прожить.
