Алексей Горбунов. Проза для детей

О том, какими дорогами ходить, как слышать звон с небес и в небо плыть

Город был большой, и улицы у него были длинные. Внук с дедом шагали по той, что указал Фома, мимо высоких каменных домов, мимо белокаменных церквей. Ерошка смотрел по сторонам во все глаза, уж больно ему все чудным казалось: и нарядные люди, и золоченые кареты, и важные бояре. Он даже чуть было не убежал вслед стрелецкой сотне — так здорово пели стрельцы, прямо взял бы и ушел с ними, да разве бросишь деда. Но как бы интересно ни было вокруг, а все ж таки Ерошка вскоре измотался на каменных мостовых и площадях. Куда милее были ему лесные мягкие дорожки, и когда они с дедом наконец-то подошли к малым городским воротам, он даже немного заторопился вперед, туда, где виднелась зеленая трава и деревья у дороги. Он выбежал на дорогу и остановился посередине, вдыхая свежий лесной воздух и жмурясь под редкими лучами нежаркого солнца, выглядывающего из-за облаков.

— Ох, деда, как хорошо-то! — Ерошка широко развел руки. — Когда обедать станем? — вдруг спохватился он.

О шубе новой и медвежьей беде, о принце заморском и осином гнезде

Утром дед с внуком уже были у городских стен. Большой город встречал их широко распахнутыми воротами, по обеим сторонам которых стояли высокие стражники с огромными, сверкающими на утреннем солнце секирами. Они прошли под высоким сводом, и толпа нарядного люда тут уже подхватила их и понесла прямиком на городскую площадь, окунула с головой в шум и суету праздничной ярмарки.

Ерошка еле поспевал за дедом. Вокруг было столько интересного, а тот знай себе шагает вперед, помахивает посохом.

— Не отставай! — в который уже раз остановился дед, поджидая внука. — Топай быстрее, гляди веселее!

— Я и гляжу, — подскочил Ерошка, — да только быстро не получается. — Ой, смотри: медведь!

Рядом с ними прошел невысокий вертлявый мужичок с медведем на цепи.

О добрых людях, разбойниках, да стрельцах, о каше острожной и рябиновых кустах

— Здравствуйте, люди добрые! — дед низко поклонился подъезжавшим всадникам. — Дозвольте под ваш щит встать, дорога у нас дальняя, а в небе уж братец-месяц с сестрицами-звездами хоровод заводит, лихим людям раздолье наступает.

Всадники, подъехав к путникам, остановились. Передний сидел, подбоченясь в седле, разглядывая свысока деда с внуком. Его Ерошка плохо разглядел, зато увидал сапоги добрые в золоченых стременах да богатую сбрую на холеном коне. Мальчишка протянул руку, чтоб приласкать жеребца, но тут с высоты раздалось:

— А ну брысь! — Ерошка поднял глаза и увидел рассерженное лицо молодого барина. — Не трожь коня, смерд, а не то прикажу — вмиг плети отведаешь!

Мальчишка нахмурился и отступил к деду, а старик прикрыл его рукой и стоял так, поглаживая внука, ждал ответа.

О путях-дорогах и черном крыле, о святой молитве и небесном щите

На другой день, только-только солнышко выглянуло, дед с Ерошкой уже были в дороге. Мальчишка все время старался держаться рядом с дедом: так по нему соскучился, ожидаючи в трактире, что решил больше никогда и никуда его не отпускать. Он шагал вприпрыжку, и ему казалось — еще чуть-чуть, и он сможет порхнуть воробьем над дорогой.

— Дед, а дед, — повернулся он к старику, — вот бы нам птицами стать. Да?! Мы бы тогда всю землю облетели, от края до края. — Он запрокинул голову к небу, и закружился на месте, широко раскинув руки в стороны.

— А если бы устали лететь, — мальчишка остановился, — сели бы на облако и отдыхали.

Дед взглянул на проплывающие над головой облака:

— Нет, — сказал он, — я не согласный.

— Чего так? — удивился Ерошка.