О том, как товар возить на базар, как вместе жить и одно делить
Они шли сквозь множество народа. Ярмарка кипела, всюду сновали люди: покупали и продавали, разносили пироги да блины. Но дед шел дальше. Вскоре они уже вышли на крайние ряды, где торговали мукой да крупой. Вдруг старик остановился.
Возле груженой телеги, запряженной рыжей кобылой, стояли два коренастых рыжебородых мужичка и громко ругались друг на друга.
— А я тебе говорю: мое это место! — кричал первый.
— А я говорю — мое! — отвечал второй.
— Нет, мое!
— А я сказал…, — первый кинулся выдергивать оглоблю, — мое!
Увидев такое дело, и второй бросился к телеге, но с другой стороны, за другой оглоблей. Оба торопились, сопели от натуги красными носами. Второй, быстро поняв, что не успевает, решил помешать и сопернику. Подпрыгивая на месте, он пытался через лошадь плюхнуть того по шапке. Первый мужик, не оставаясь в долгу, отвечал тем же. Оба, покрякивая, скакали по бокам рыжухи, а потом и вовсе вцепились друг другу в бороды у нее под брюхом. Кобыла не обращала внимания на потасовку, стояла, понуро свесив голову, только изредка подрагивала не то от возни мужичков, не то от мух.
— Доброго здоровья вам, люди добрые, — громко обратился к ним дед. Они с Ерошкой давно уже стояли рядом. — Подскажите странникам, как пройти к малым воротам?
Возня затихла, мужички, услыхав обращенные к ним слова, поднялись с земли, отряхиваясь от пыли. Оба были разгоряченные, тяжело дышали, приглаживая всклокоченные рыжие бороды. Ерошка, только сейчас хорошенько рассмотрев их, воскликнул:
— Гляди, дед! Ой, как похожи!
— Как же не похожи, — ответил один из них, не переставая стряхивать пыль со штанов, — чай, братья.
— Ага, — подхватил другой, — братья родные, он Фома, а я — Ерема.
Оба, хитро прищурившись, глянули на Ерошку с дедом. Сейчас по ним и не видно было, что они только что колотили друг дружку.
— А кто из вас старший? — мальчишка глядел на них, пытаясь хоть как-то отличить одного от другого.
— Так известно, кто, — Фома чуть приосанился, — я, конечно.
— Это с чего это ты? — Ерема встрепенулся, как петух, заметивший в своем курятнике чужого, и, уже обращаясь к деду с Ерошкой, сказал:
— Фома у нас врет — не дорого берет.
— Это я-то вру? — Фома повернулся к брату. — Пойди вон хоть бабку Меланью спроси: сперва я народился, а уж потом только, на третий день, где-то, и ты.
— Ну, бабка-то Меланья сказки сказывать мастерица, — Ерема подмигнул деду. — Ее вон до этих пор сам царь сватает, да только тех сватов отродясь никто не видал. — Он подставил ладонь под щеку, будто бабка у окошка, и прошепелявил, передразнивая: «Приезжай, говорит, Меланьюшка, ко мне в стольный град. Я, говорит, ехидну свою выгоню, и мы с тобой станем во дворце жить, горя не знать». А я ему: «Что ты, царь-батюшка, куды мне! У мене тут куры, коза вон, огород. Да и не привыкшая я к городу, мене тута хорошо. Не пойду за тебя — вот весь мой сказ».
Ерошка расхохотался, так смешно у Еремы вышло бабку передразнивать. А брат его, Фома, поддернув рукава рубахи, повернулся к пересмешнику, собрался было опять в драку:
— Ну, Еремка, держись…
— Погоди, молодец, — остановил его дед, — как же нам выйти-то?
— А-а, выйти-то, — Фома тут же забыл про обиду на брата, — так это просто, дедушка. Шагай себе прямо по этой улице, — он махнул рукой, — вот как раз и выйдешь.
— Спаси Бог. — Дед повернулся было, чтоб идти, да остановился. — А с чего вы, братцы-молодцы, ссору-то затеяли? — спросил он.
— Так это, — Фома замялся, — место не поделили.
— Это какое?
— Известно какое, — вмешался Ерема, — торговое. На ярмарке только такие и есть.
— Это как же, — дед стал раздумывать. — Лошадь — одна, телега — одна, товар… — он повернулся к братьям.
— Один, — хором ответили те.
— И товар один, — старик смотрел на них. — А места зачем вам два?
Те стояли молча, опустив головы. Ерошка хихикал тихонько в ладошки — уж больно смешно было на них глядеть.
— Да уж, — усмехнулся дед, — всем известно: двум петухам в одном сарае места не хватает.
— Да мы, дедушка, редко деремся, — Фома снова глянул на брата, — мы больше в шутку.
— Ага, — поддакнул Ерема, потирая ушибленный нос, — шуткуем мы.
— Приехали на базар торговать товар, — рассмеялся дед, — да взялись шутить — друг дружку оглоблями лупить.
— Ну, мы это, пора нам, — Фома смущенно засуетился. — Пошли, Ерема, народ вон давно уж подошел, а мы еще не разложились.
Он повернулся к путникам:
— Прощайте, страннички, пойдем мы.
— Прощайте и вы, — ответил дед.
Старик с Ерошкой двинулись вдоль по улице, на которую указал им Фома. Немного отойдя, мальчишка обернулся. Братья, дружно работая, разгружали телегу. Один из них, вроде бы Ерема, стоя на самом верху, махнул ему рукой, Ерошка помахал в ответ. И потянул деда за руку:
— Дед, а дед, а мы что ли на ярмарке не останемся?
— Нет, — ответил дед, — нам дальше идти нужно. — Потом, улыбнувшись, подбодрил внука: — Гляди веселей, Ерофей! Недалеко уж...
