Олеся Николаева: «Святочный рассказ — это веселый маскарад с разоблачением»

— Что такое святочный рассказ как литературный жанр?

— Лесков, который сам был мастером святочного рассказа, дает такое определение устами одного из своих героев: от святочного рассказа непременно требуется, чтобы он был приурочен к событиям святочного вечера, то есть чтобы в нем был задан хронотоп; все происходит в период от Рождества до Крещения; чтобы он был сколько-нибудь фантастичен, имел какую-нибудь мораль в виде хотя бы опровержения некоего вредного предрассудка, а кроме того обязательное условие святочного рассказа — чтобы он непременно заканчивался весело.

Но мне кажется, что понятие святочного рассказа может быть шире: его содержание не обязательно должно быть фантастическим, оно может быть и вполне реалистичным, но тогда в нем должна присутствовать некая мистификация, которая, в конце концов, разоблачается, может быть, какое-то недоразумение, которые благополучно и забавно разрешаются, может быть, какая-то загадочная нелепость, к которой читатель, дочитавший рассказ, получает ключ.

В более общих словах можно сказать, что в святочном рассказе должна совершится некая неожиданная метаморфоза ситуации, внезапное преображение характера. При этом святочный рассказ должен окончиться не только благополучно и забавно, но и, как пишет Лесков, назидательно.

У самого Лескова есть целый цикл святочных рассказов, «Жемчужное ожерелье», «Привидение в Инженерном замке», «Зверь», «Дух госпожи Жанлис» — всего 14. Есть цикл святочных рассказов и у Диккенса. Для писателя этот жанр очень привлекателен, ведь он требует и живого сюжета, и элементов драмы, порой даже водевиля, и умелой игры; писатель должен так замистифицировать читателя, чтобы тот до самого конца не мог догадаться, к чему клонится вся история, и был бы удивлен и обрадован, получив ответ.
Святочный рассказ — это веселый маскарад с разоблачением.

Элементы святочного рассказа (я говорю о литературно-жанровых принципах) мы встречаем часто у Достоевского («Чужая жена и муж под кроватью», «Дядюшкин сон», например), а также у Гоголя в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» («Ночь перед Рождеством»).

— Святочный и новогодний рассказ — можно сказать, что это синонимы?

— Я не знаю, что такое «новогодний рассказ», сомневаюсь, чтобы вообще был такой сугубый жанр. Вспоминается лишь фильм «Ирония судьбы», у которого, безусловно, святочный сюжет. Но, строго говоря, фантасмагоричность святочного рассказа обусловлена самой стихией святок: это время рождественской радости, шуток, песен, колядок, игры, развлечений, гостей, смеха, угощений, некоторого расслабления после сурового поста, это сплошная седмица, и сюда так или иначе просачиваются языческие элементы. Вспомним девичьи гадания в «Евгении Онегине»: «Раз в Крещенский вечерок девушки гадали„… А Новый год, тот, который встречает теперь и наша страна, и весь мир — приходится для церковного человека на время поста, на самую строгую его неделю. Это время серьезное, время молитвы, воздержания, самоуглубления, уклонения от развлечений и игр. Но, разумеется, в светской литературе эти грани стираются. Для нецерковного человек Новый год — самый любимый и самый радостный праздник: это время ожидания счастливых перемен и надежд на скорейшее исполнение желаний.

— А можно ли сказать, что в литературе советского периода жанр святочного рассказа погиб? Или он во что-то трансформировался?

— Он не погиб, но он утратил свои родовые черты — привязку к святкам. Есть элементы святочного рассказа у Искандера в некоторых историях его книги «Сандро из Чегема», но было бы весьма странно называть их «святочными».

— Как вы считаете, в наше время этот жанр нужен читателю?

— Конечно, нужен. Сейчас так мало живой прозы, где присутствовала бы интрига, где развивался бы остроумный сюжет с разоблачениями, с движением к преображению. Всегда эти рассказы читать увлекательно, забавно, порой и поучительно.

— А должен ли в наше время святочный рассказ быть строго каноничным или возможны отступления?

— Литературный канон отличается от канона церковного и, разумеется, от него могут быть отступления. Но главное, чтобы сохранялся сам принцип неожиданного разоблачения, метаморфозы. Содержание его может быть очень реалистическим, если иметь в виду, что подлинный реализм всегда на грани фантасмагории. Хотя у Лескова герой утверждает, что сюжет святочного рассказа должен быть фантастическим, тем не менее, «Жемчужное ожерелье» — реалистичный рассказ: скряга и ростовщик вдруг превращается в щедрого дарителя. Фантастическая подоплека может быть заменена неким неожиданным сюжетным ходом. И в этом смысле (если не брать первое условие, что все должно происходить от Рождества до Крещения) на святочные рассказы похожи новеллы О Генри, в которых всегда очень неожиданный конец. Например, у него есть замечательная история о том, как вор забирается в богатый дом, хозяин его ловит, но при этом сам неожиданно делается беспомощным от приступа радикулита. И вор, имеющий теперь возможность благополучно улизнуть, вдруг проникается к нему сочувствием, поскольку сам страдает радикулитом, и начинает давать ему всевозможные советы, как справиться с проклятой болезнью. В конце концов, это их так сближает, что они, как заправские друзья, отправляются в соседний бар выпить по стаканчику. Это настоящий святочный рассказ по своему принципу. Или, например, «Скверный анекдот» Достоевского. Здесь тоже действие происходит не на Святках, но есть в основе рассказа курьезный перелом ситуации: генерал, либерал, чтобы показать свой демократизм и широту взглядов, отправляется на свадьбу к одному из своих мелких чиновников. Он считает, что этим он осчастливит бедных людей, а на самом деле он вносит своим появлением страшный переполох, портит им всю свадьбу, устраивает в их доме ужасный разгром и, главное, вопреки своим расчетам, попадает на страницы либеральной прессы не как «народолюб», а как напившийся мракобес и самодур.

— Что можно посоветовать тем людям, которые будут писать святочные рассказы?

— Можно посоветовать воплотить те принципы, которые предложил мастер святочного рассказа Лесков. Главное, не забывать, что святочный рассказ должен оканчиваться весело. Ведь это — своего рода карнавал, а нет ничего более фальшивого, чем искусственное веселье, и нет ничего более томительного, чем скучный праздник.

Беседовала Вероника Бузыкина
http://zhurnal.lib.ru