Перекрёсток. Метель и холод,
Утро зимнее, выходной.
Есть для жизни весомый повод –
Дошататься, дойти домой.
Мимо дамы с улыбкой милой,
Мимо памятника в плаще.
И не помнить о том, что было,
Да и было ли вообще.
Спотыкаясь, ругая зиму,
Докарабкаться напрямик
В белый двор, где тебя обнимут
Только ветер и снеговик…
Надевала земля три покрова снегов,
Ветер снежный поля облетать начинал,
На приволье ее столбовых островов
Остается, что плыть на заветный причал.
По размеру отмерив и глубь, ну и высь
Всем по росту , жемчужины вынув со дна,
Было много и тех, кто от крох отреклись,
И теперь вот идут по земли сторонам.
А чудесное живо, и льется в обход
Разукрашенных ветошью срамных витрин,
Нынче собраны племени люди в поход
Вширь земли за Звездой — загорелась, смотри!
Около двух тысяч лет назад, в такую же ночь, как сегодняшняя, Божественная любовь вошла в мир в образе новорожденного Ребенка, со всей его хрупкостью, беззащитностью, которая поистине является образом любви, себя отдающей, никогда себя не защищающей, все дающей, на все надеющейся...
Один из современных наших духовников, отец Софроний, пишет: «Откровение о Боге говорит: Бог есть любовь, Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы; и как трудно, — говорит он, — людям согласиться с этим...» Трудно, потому что и наша личная жизнь, и окружающая нас жизнь всего мира свидетельствуют, скорее, об обратном. На самом деле: где же тот свет Любви Отчей, если все мы, подходя к концу своей жизни, вместе с Иовом, в горечи сердца сознаем: лучшие думы мои, достояние сердца моего «разбиты, дни мои прошли, преисподняя станет домом моим». Где же, после этого, надежда моя? И то, что от юности тайно, но сильно искало сердце мое, «кто увидит?.. И вот жадно ищет душа встречи с Богом, чтобы сказать Ему: «Зачем Ты дал мне жизнь? Я пресыщен страданьями, тьма вокруг меня; зачем Ты скрываешься от меня? Я знаю, что Ты благ, но почему, почему Ты так безразличен к страданью моему? Я не могу Тебя понять...»
И вновь в ночи
одни лишь воздыханья.
И нет отдохновения во сне.
И обжигают слёзы от сознанья:
Всё зло во мне.
…
Осень тихая и тёплая
заманила меня в лес,
чтоб побыть мне беззаботною
в мире красочных чудес.
Но скиталица душа моя
рвётся на простор полей.
Ей раздолье неоглядное
и привычней, и милей.
Влажный бархат снега
С неба на песок,
Где б ты ни был, странник,
Пред тобой Восток,
Путь лежит далёкий,
Через цепи гор,
К Солнцу Правды смело
Обрати свой взор,
Ко Христу Младенцу
С Верой поспеши,
Отнеси в подарок
Ткань моей души.
Из неё пелёнку можно сшить ему,
Башмачки и чепчик,
Скатерть и доху.
Из неё хоть шубу можно сшить, поверь!
Нужно потрудиться,
В Рай открыта дверь!
Для молитвы подбираю слова,
Будут пусть просты и сокровенны,
Чтобы завтра — в светлый день Рождества
Попросить о сыне убиенном.
Сыну что подарю на Рождество?
Боже, сын давно — в Твоих селеньях.
Ты покрый несовершенства его
Светоносной ризой искупленья.
Мне небесные слова суждены...
Верю я, что Любовь — Твое имя.
Если сын мой спит, услышь его сны,
Вознеси их словами моими.
Кому он нужен в этой жизни,
Патриотизм кухонный мой,
Когда уснув в одной Отчизне,
Ты просыпаешься в другой?
И понимаешь – не вернётся
Всё то, что сгнить обречено,
И пьёшь водицу из болотца
Американского кино.
Живёшь без трепетной надежды,
Пиля судьбу на все лады,
Одним из грешников Вифезды,
Что ждали ангела воды.
Угомонившись постепенно,
Утихомирившись с трудом,
Ты равновесие Вселенной
Вдруг ощутишь в себе самом.
2015
Святочная словесность — интереснейший пласт культуры, некогда незаслуженно забытый, а сейчас обретающий «второе дыхание». Всемирно признанный мастер этого жанра — английский романист Чарльз Диккенс (1812—1870) — один из самых «родственных» русской литературе зарубежных авторов. «Никто меня так не успокаивает и не радует, как этот мировой писатель», — отзывался Ф.М. Достоевский о Диккенсе. Л.Н. Толстой ценил его как писателя безошибочного нравственного чутья.
В России второе рождение жанр святочного рассказа получил благодаря Николаю Семёновичу Лескову (1831—1895), который также видел своего союзника в «великом христианине» Диккенсе. Ратуя за обновление жанра, Лесков писал: «Форма рождественского рассказа сильно поизносилась. Она была возведена в перл в Англии Диккенсом. У нас не было хороших рождественских рассказов с Гоголя до „Зап<ечатленного> Ангела“. С „Запеч<атленного> Ангела“ они опять пошли в моду».
Что такое Новороссия и Малороссия, как и когда создавался проект Украина, о Гражданских войнах на Украине, О Донецко-Криворожской республике, о Советском периоде истории Украины, о Западной Украине и украинском национализме, о противоречиях Восток-Запад и способе его устранения, о совместном пути развития России и Украины и др.
Рассвет.ТВ, 23.12.2014 г.
Хорошая сказка «Репка», мы её знаем с детства, да редко всматриваемся настолько глубоко, чтобы правду её глубинную разглядеть. А правда её — многогранна.
Если бы сказка была не про то как было, не про то, как надо, а про то, как есть сейчас, то события в ней развивались бы иначе.
Вариант 1-й. Тянет дед репку, тянет баба, а внучка говорит: некогда мне огородничать, ретрограды, у меня другие интересы. Без участия внучки, пожалуй, не вытащили б репку.
Вариант 2-й. Тянет дед в одну сторону, баба — в другую, внучка — в третью, жучка — в четвёртую и т.д. Итог: в лучшем случае оторвали бы каждый себе по малому куску, а вся репка в земле бы осталась и мышам бы досталась.
Вариант 3-й. Деду никто на помощь не пришёл, и он с натуги надорвался и помер. Репка в огороде сгнила.
Вариант 4-й. Дед и баба тащили репку вдвоём, не справились, с горя запили. Репка сгнила.
Мир переживает начало будущего, не понимая его угроз. Будущее уже пришло, осталось лишь разглядеть признаки. Среднестатистический американец или европеец, погруженные в созерцание движущихся картинок виртуальной эйфории на экранах мониторов и жидкокристаллических панелей с непрерывно улучшающимся «качеством» звука и цветоотображения, не замечают, что их жизнь уже прожита, но не ими самими: мир корпораций подменил искренность и индивидуальность формальной деловой этикой, предложив идеальные штампы поведенческих сценариев взамен искренности и участия. Телевизор отнимает у человека почти все свободное время, а виртуальное общение закрывает мир. Эмоции людей якорятся на вещи, не представляющие никакой ценности, а то, что значимо, высмеивается обществом потребления. Контролируемый язык публичного пространства СМИ выполняет функцию формирования пространства мысли, сужая его или расширяя, в зависимости от практических целей виртуального пещерного времени.
Ответь себе без дураков,
Признайся в творческом задоре:
Мечта без розовых очков
Всегда с действительностью спорит.
А ты попробуй не трубя,
Уйти от жарких этих стычек
И отвоёвывай себя
У сформированных привычек.
Реальность тем и хороша,
Что в ней нет лишних провокаций.
И только тут живёт душа
Такой как есть, без имитаций.
Иду к земле обетованной: обещанной, желанной.
Но небо зовет сильнее, я небом теперь болею.
А небо зовет все выше. Меня здесь никто не слышит.
Ловлю в свои руки манну. Я небом укроюсь странным:
Я небом укроюсь нежным, таинственным и безбрежным.
Усну средь его просторов, уйду под его Покровы.
Мне счастье знакомо с детства: о руки его согреться,
Вздохнуть с ним безмятежно. Взлететь его облаком — словом.
Жизнь помяла, поломала
Как ботву картошки.
Не всегда у нас есть сало,
Молоко для кошки.
Не всегда у нас есть повод,
Чтобы взять гармошку.
И течет осенний холод
Под ноги горошком.
Современнику
Жизнь расставила всё по местам:
Есть квартира, семья, ра-бо-та.
В том, что хочется спрыгнуть с моста
Разве можно винить кого-то?
— Для чего ты живёшь человек?
От чего ты устал до чёрта?
Разве нужен кому-то твой бег,
От которого жжёт аорту?
Оставила мышь без внимания
Кошачье в любви к ней признание.
Сказала шкафу антресоль:
— Я выше Вас! Во мне — вся соль!
Вы, одуванчик, верно, шутите,
Что Ваши дети — парашютики.
Сказал Ванюше жеребёнок:
— Слезай с меня, ты же — ребёнок!
Упал в пустой колодец старенький осёл,
И ну кричать со дна, взяв громче ноту,
Хозяин, выхода не видя, предпочёл
Убить двух зайцев, закопав заботу.
Осёл уж старый, нету в нём цены,
Колодец без воды и новый нужен.
Позвал соседей и комки земли
На бедного осла летят снаружи.
Испуганный осёл, предвидя свой конец,
Истошно заорал, но... бесполезно!
Ведь люди те в жестокости сердец
Не слушали ослиный крик из бездны.
Зима, январь.
И тихо снег кружит.
Я не нужна зиме,
Да, ей никто не нужен!
Она вдохнёт —
И путник задрожит,
Она захочет —
И растопит лужи.
Ей безразлично —
Кто я там и как.
О чём душа моя
Сейчас тоскует.
Она таких,
Как я, простых «писак» —
На раз-два-три
Повсюду атакует.
Элиот родился и до 1914 жил в США, затем переехал в Лондон, был служащим банка, преподавал, выступал как рецензент. В 1922-39 Элиот возглавлял журнал «Крайтерион», в котором опубликованы программные для него статьи философского характера, а также основные работы, характеризующие его понимание сущности и назначения культуры. Важнейшее событие жизни Элиота происходит в 1927, когда он принял англокатолицизм (т. е. стал адептом «Высокой церкви») и одновременно стал британским подданным.
К экспатриации Элиота побудило ощущение своей чужеродности американской культуре, которая, на его взгляд, в силу исторической молодости лишена глубоких духовных корней. Неприемлемое для Элиота засилье утилитаризма и практицизма, формирующих социальную психологию соотечественников, заставляли его отзываться об Америке как о царстве «вульгарности», являвшейся наиболее зримым проявлением того «варварства», которое он считал сущностью своей эпохи. Страх перед «варварством» и нарастающее отвращение к современной жизни, отвергшей культуру как живую традицию, во многом предопределили весь характер творчества Элиота.
Грустный повод вспомнить о семье знаменитого литератора, литературоведа, переводчика и критика Корнея Ивановича Чуковского и его внучке — Елене Цезаревне. Известная литературовед, ученый-химик и правозащитница Елена Чуковская ушла из жизни 3 января в возрасте 83 лет. Елена Чуковская также была создателем и организатором дома-музея К.И.Чуковского в Переделкине.
Семья Чуковских переживала непрерывную «зебру» удач и бед. С одной стороны, Корней Иванович был награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного знамени и был обласкан властью, с другой — был, как литературная знаменитость, серьезно зависим от изменений направления политических ветров и настроений власть имущих. Негодование заместителя наркома просвещения, вдовы Ленина Надежды Крупской его добрыми и наивными сказками, вызвало фактически полную опалу, которую удалось разорвать только «официально опубликованным» заявлением в «Литературной газете» — «отречением от сказок»! Для писателя это было серьезным ударом. А попытка выпустить детский вариант библейских историй вызвал ни много, ни мало, уничтожение тиража и требование... уничтожить самого автора, озвученное друзьями Советского Союза, молодыми китайскими лидерами культурной революции — хунвейбинами. «Размозжить голову старому ревизионисту, забивающему головы детей религиозными бреднями!» — скандировали они...
