Омилия

Вчерашний снег желанным был и чистым,
И, в торжестве природных сил кружил.
Податливым, веселым и пушистым,
Он сладость ветра людям доносил.

С живым восторгом, подоспевши вдруг,
У окон дети долго наблюдали,
Как снег добротно, нежно одевает
Деревьев станы, крыши... все вокруг.

Снег выпал весь… 
                          И небо стало ясным,
Проснулся город, обновлено-свеж;
И мир открылся сказочно-прекрасным,
Где снег казался отблеском надежд...

Но в день грядущий солнце припекло,
В сердца людей иной восторг вселяя,
И снег вчерашний обреченно таял,
Сбиваясь в грязь предательски легко…

Месяц за высоким небом
Бледною дугой игриво
Серебрит притухшим светом
Ртуть воды и ветки ивы

На блестящей, ровной глади
Звезды в озеро глядятся
Редких туч витые пряди
Как на холст, мазком ложатся

Где то там, на горизонте
Приковавши взор далеко
Чертит линию узорно
Желтым свет вечерних окон

Тишина стоит такая,
Что у рощи где то слышно
Как береза молодая
Песнь поет своей малышке...

КлубИт шафранным маревом закат,
Подпалинами в небе облака.
Как пух лебяжий хлопьями висят,
В закате этом видится тоска.

Как душно...Воздух липкий,зной томит,
Жарою затуманена природа.
И сердце снова грусть мне теребит,
Закатной неизбежностью ухода.

Застыло все...Остановился ход,
В шафранном цвете душной пелены.
Как хищный зверь, добычу стережёт,
Мне лишь клыки кровавые видны.

Кого на сей раз он в прыжке возьмёт?
Кого подстережёт неотвратимо?
К далёким звёздам в темень унесёт...
Ведь время вспять никак не обратимо.

Так грустно...Я в глаза его гляжу,
На вдохе тихо задержав дыханье.
И новой жертвой тихо ухожу,

Мама называла дочку Шурочкой, а папа — Солнышком. Малышка с малолетства была робкой, трогательной и очень настойчивой. Ещё в семилетнем возрасте её поразила гостившая у них мамина сестра, прибывшая из далёкой столицы. Тётушка разительно отличалась от Шурочкиной матери. Хотя она была лет на пять её старше, смотрелась и моложавее и энергичнее. Её наряды, уверенная речь, столичные манеры, утверждаемые ежеминутно жизненные ценности изумляли маленькую девочку.

Мама Шурочки рядом с сестрой смотрелась тихой серенькой пичужкой в сравнении с роскошной райской птицей. А отец, хотя столичную гостью звали Полиной, упрямо именовал её Павлиной, посмеиваясь над её пристрастием к ярким цветастым нарядам и броскому макияжу. Тётушка подарила тогда племяннице целую шкатулку сверкающей бижутерии, красивые платья и библиотечку дамских романов, в которых рассказывалось о вечной любви. Она часто говорила Шурочке:
— От жизни надо брать всё!!! И бороться за это! И надеяться только на себя! Не быть размазнёй!!! Долой сонную тихую жизнь!!!!

— У тебя глаза красные! Ты плакала? — спросила Даша, отрываясь от компьютера и глядя на младшую сестру поверх очков.

— Потом расскажу! Ты работай, не отвлекайся!!! — отозвалась Лиля.
Даша должна была на днях сдать отчёт, а потому безвылазно просиживала за письменным столом в своей комнате, здесь же перекусывая и поглощая бесчисленное количество чашек кофе. Лиля поставила поднос с очередной партией кофе и печенья на письменный стол. Даша заглядывала ей в глаза пронзительно, испытующе.
— Спасибо! Что бы я без тебя делала!!! — поблагодарила она, погладила сестру по руке и с тяжелым вздохом вернулась к работе.
Лиля кормила больную бабушку, удобно устроившуюся в своей комнате на сделанной для неё под заказ кровати. Старушка с удовольствием поглощала манную кашу, обильно сдобренную сливочным маслом.

Выйду на луг зелёный,
Солнце лучами играет.
Сердцем в цветы влюблённый,
Ветер их обнимает.

Тихо колышутся волны,
Радугой пёстрого цвета.
Душу теплом наполнит,
Яркими красками лето.

Где то совсем недалече,
Песню поёт соловей.
Прошлого раны залечит,
Думами стану светлей.

Сладость жизни цветущей,
Вдохами хочется пить.
Край милый, вечно-поющий,
Как же тебя не любить.

Касаясь неба купол золотой,
Благою вестью землю наполняет.
И колокол молитвою вещает,
О жизни вечной, чистой, не земной.

Её услышав сердце тихо млеет,
И долго-долго душу мне когтúт.
Какой то вечной тайной напоит,
О чем то прошлом думами повеет.

Вселенская в тебе таится грусть,
Закатом разливается по краю.
Покорно бытность эту принимаю,
И чту тебя душой Святая Русь...

            «Шаганэ ты моя, Шаганэ!»
                С. А. Есенин

Шаганэ… О тебе об одной
Всё твержу, красоту воспевая.
Под извечною, грустной луной,
Веет запах шафранного края.

Ты — Восточного солнца цветок,
Чистый взгляд и немного наивный.
От тебя я сегодня далёк,
Только видится облик твой дивный.

Небо светлое, брызжет лазурь,
Ты прекрасна как синее море.
Сердце хочет любви, просит бурь.
Как я не был давно на Босфоре.

Ворочусь, чтоб душой отдохнуть…
Пусть волос твоих шёлк струится…
Как волнительна девичья грудь,
Бьётся сердце в ней раненной птицей.

Извечно небо в тáинстве немом,
То лучезарно, то нахмурит брови.

Поит живое грустью и дождем,
В нём скорбь его вселенческой любови.

Слезами тихо зелень напитав,
Родится день, безоблачный, лучистый...

Теплом одарит, краски разбросав,
И улыбнется, как младенец чистый.

Улыбка эта - солнца тёплый свет,
В зените ярко радугой умоет.

И в мире ничего прекрасней нет...
Я знаю,небо, знаю ты ЖИВОЕ...

Лижет солнце берег конопатый,
Сбросив в землю зноя удилá.
И в соломе жёлтой тихо хаты,
Подбоченясь стали край села.

Абрикосы в зелени душистой,
Белым-белым сыпят снежно цветом.
На губе порога кот пушистый,
Греет спину в жарких лапах лета.

На подворье сырная закваска,
А в ведре парное молоко.
Пахнет вкусно...Кроет сердце ласка,
На душе спокойно и легко.

Я люблю село и эти хаты,
Словно в жёлтых ризах образá,
Крышами к земле едва прижаты,
Благостью поЯт мои глаза.

Эта радость с детства мне знакома,
Вновь под сенью памятности дней,
До сих пор крещусь на образ дома,
И на купол золота полей...

Мантурочка

Давно это было, детки милые, на Саровской староне. Я туда пешком хаживала, сказки с богомолья нашивала. Жила недалече от обители преподобного батюшки Серафима сиротка одна. Таюшкой звали. Не своей волей жила – у барыни в девках. Целый день то платок капризной барыне подай, то – другой, то окно затвори, то подушку взбей… А за все про все в дармоедках ходила. Хозяйка- то бранчливая была да гордая. В церковь зайдет – и то несмиренно, непоклончиво. На паперти встанет – все ступени юбками закроет – и нет бы головку склонить… Таюшка в девичьей говаривала: убегу - вон, слыхала, Мельничную обитель ладят, попрошусь к монашенкам святым. Я камни собирать стану – для фундаментов. Хочу Господу послужить!

В сказке поставлена цель ознакомления детей с русскими народными традициями и бытом.

Капуста

Капуста покаталась на кухонном столе, повернулась на бок, посмотрела на мышиного старосту и глиняную уточку-свистульку и расхвасталась:

Всем известно: без капусты
У тебя в горшочке пусто.
Коль капусту позабудешь,
То похлёбку есть не будешь.

Меня на Руси, больше всех овощей любят.

Вот послушайте, что про меня люди говорят,
 

-Капуста ещё раз перекатилась с боку на бок, растопорщила листья от гордости и заскрипела:

 «Для чего и огород городить, коль капусту не садить».

«Ни один рот без капусты не живёт».

«Капуста не пуста' – сама летит в уста'».

«Сентябрь яблоками пропах, а октябрь – капустой».

 «Щи капустою пригожи, а солью вкусны».

Видите, какое ко мне в народе уважение!

А уж, как солить меня соберутся – вот где веселье наступает!

Не дай мне, Господи, истлеть
Бесцельно, глупо и беспечно.
Мне лучше пламенно сгореть,
Пускай до срока, быстротечно.

Избавь предательства стыда,
Не дай побед в интригах мрачных;
Не дай сгубить свои года
В делах пустых и малозначных.

Не дай мне, Господи, во лжи
Увязнуть сердцем неисправным,
Не дай гордыни миражи
Принять за истину тщеславно.

Позволь мне, Господи, войти
Во Град, что жив Твоею Кровью,–
Где освящаются пути
Надеждой, верой и любовью.

                                     2009
 

Здравствуйте, детки! Сказку ждете? А уж я, бабка Марья, тут как тут… Расскажу вам сказку дивную про быль-небывальщину.
Жила в большой семье Анюта – меньшая дочь. Девять братьев у нее было: трое уж своими домами живут, трое с отцом на поле в трудах день-деньской, трое подрастают – гусей пасут, за скотиной ходят; грибы искать, рыбу ловить горазды. За работой не забывали про сестрицу милую – она ведь среди них, как цветочек аленький. Любили братья Анюту, не обижали никогда. Брат Аркаша ей кукол из чурбанчиков ладил. Брат Антоша на лодку по озеру рыбачить брал. Семен – самый старший, бородатый, возил на ярмарку со своей ребятней вместе…

Ребенок, радость, праведность. Как созвучны эти слова! Невозможно не любить маленького человечка с доверчивыми глазами и кротким сердцем. Они шалят и проказничают, но при этом все же чище и светлее нас, взрослых. Настоящие цветы жизни. Они учатся жить в большом и сложном мире, а нам бы не помешало поучиться у них, «ибо таковых есть Царство Небесное» (Мф. 19, 14).
Впрочем, нелюбовь к детям тоже не редкость среди наших современников.Самые «продвинутые» из них даже начали объединяться. Например, в Живом Журнале есть сообщество «childfree», то есть, «семья без детей». Приведем перечень тем, которые там обсуждаются: «Раздраженные мамочки», «Рентабельность инвестиции в детей», «Сколько стоит ребенок», «Вот такое «счастье» материнства», «Зачем нужен прирост населения?». Впрочем, их девиз все объясняет - «живи сам и не мешай жить другим».

Как мотыльки слова летают,
Зачем их в этом укорять?
Ведь это люди их метают,
Чтобы всадить по рукоять.

3 сентября 2007
 

Не неги сладкой утешенья,
Не званий громких…
                            Я бы рад
Возжаждать вечного спасенья,
Небесных званий и наград.

Но с тем стремлением упорным
Вдали от Неба я сижу,–
Увы, с душою непокорной
Согласных дум не нахожу.
Душа, надменная, витает
Среди восторгов и похвал,
Угодных только созывает
Туда,
        где гордость правит бал.

От лести пышно расцветает,
Почета лоском дорожит.
От слов упрека грустно тает,
От обличения дрожит;
От тона критики смиренной
Душа отводит мрачный взор,
А гласа правды откровенной
С презреньем слушает укор.

ПРО ГЕРДУ
(фото автора да и текст тоже)

***
Однажды у нас была собачка. Её звали Герда. Она никогда не спорила, а наоборот, во всём с нами соглашалась. Стоило крикнуть: «ГЕР-ДА!» – как в ответ раздавалось радостное эхо:
– ДА! ДА!

***
Однажды мы пошли купаться. Пока мы шли, солнышко зашло за тучку. Подул ветерок, и стало прохладно. Мы немножко расстроились.
Одна Герда не испугалась и искупалась!

***
Однажды у нас появилась колбаса, но Герда встала на задние лапки, повиляла хвостиком – и колбаса опять исчезла.

***
Однажды мы заболели. Нам было очень больно. Тогда Герда прыгнула с кровати и нарочно подвернула лапку. Нам стало так её жалко, что все тут же выздоровели.